Впрочем, все на свете когда-нибудь кончается, и теперь «Перст» спешил к мысу Криков, чтобы встретиться с вышедшим ему на смену кораблем «Божественный колчан» и привалить на заслуженный отдых. Ветер исправно надувал парус, а Андрет отдыхал в полутемном кубрике и даже, кажется, что-то выигрывал в кости, поэтому всякий раз, когда он позже думал о том дне, то первым делом вспоминал ощущение внезапного везения, случайной и нежданной удачи.
Был уже вечер, холодный ненастный вечер, и когда впередсмотрящий различил на горизонте столб дыма, он сперва принял его за низкие темные облака. Однако это в самом деле был дым, и вскоре «Перст» наткнулся на плавающие вблизи небольшого островка черные обугленные бревна — догорающий и безжизненный остов «Колчана». Капитан тут же послал гребцов к веслам, стрелков — в гнезда, прочих — поливать палубу водой и посыпать песком, чтобы огонь был не страшен, а ноги не скользили, если придется драться. И не ошибся. Люди Моря догадались поставить на острове небольшую катапульту, и она едва не накрыла «Перст» залпом кувшинов с зажигательной смесью. Кораблик увернулся в последнюю секунду и хотел уже отойти подальше, под прикрытие мыса Криков, но оттуда внезапно вынырнули три вражеских корабля и погнали «Перст» навстречу огненной смерти. Позже, когда Андрет говорил со стрелками и людьми из палубной команды (а их в тот вечер уцелело человек пять, не больше), те рассказывали, что на кораблях, похоже, стояли то ли арбалеты, то ли вовсе стрелометы, и Люди Моря просто не давали никому из солдат Храма подобраться ни к рулю, ни к парусу. На палубу непрерывно сыпались стрелы — один из корабликов подходил поближе, давал залп и тут же отскакивал; в тот же момент со второго борта отстреливался другой корабль; затем первый разворачивался, подходил к «Персту» другим бортом и обрушивал на него новый град стрел. Третий корабль, маячивший чуть поодаль, на случай, если «Перст» вырвется из смертельных клещей, выскакивал вперед и, в свою очередь, расстреливал корабль Храма, давая приятелям возможность перезарядить стрелометы или что у них там стояло.
Позднее уцелевшие уверяли, что на носу этого третьего корабля был прикован медведь, который весь бой страшно ревел, махал лапами и как будто даже отдавал приказы кораблям. В это, говоря по чести, Андрет уже не поверил — он прекрасно знал, что с перепугу может померещиться все, что угодно. Он даже не знал толком, можно ли поставить на палубе корабля стерлометы и смогут ли они потом прицельно стрелять, однако было ясно — в тот вечер «Колчан» и «Перст» наткнулись на нечто настолько странное и страшное, что попросту не поддавалось описанию и осмыслению. В прежние времена споры на море решались так же, как и на земле, — дракой. Притереться поближе к вражескому кораблю, сломав у него весла и лишив маневренности, ударить в борт носовым тараном, затеять поножовщину на палубе — это нам знакомо. А вот расстрел в упор, при котором нападающий не теряет ни одного своего человека, — такое сразу и не осмыслишь. Будь Андрет уже тогда тем, кем он стал пятнадцать лет спустя, он задумался бы, откуда у Людей Моря вдруг появились такая хитрость и сноровка, если прежде они не отличались выдумкой и предпочитали тупо лезть на рожон. Но в тот памятный вечер он ни о чем таком не думал, лишь ворочал вперед-назад свое весло да радовался, что настил палубы защищает его от гуляющей по кораблю свистящей смерти. Палубная команда к тому времени уже окончательно потеряла надежду на спасение и тускло светящаяся Материнская Ладонь, видневшаяся в просветы облаков, казалась им теперь рукой, занесенной для удара.
К счастью оказалось, что Материнская Ладонь защищает даже когда невидима. Солнце наконец опустилось за горизонт, и в кромешной тьме благодаря усилиям гребцов и отваге рулевых «Персту» удалось ускользнуть от преследователей.
В осенние ночи даже люди с Божьего носа не решались идти среди шхер. Зажечь сигнальный огонь, чтобы позвать на помощь другие корабли, они тоже не рискнули, и обоженный, искалеченный, почти обезлюдевший корабль просто лежал в дрейфе, с трепетом ожидая утра.
Но утро не принесло добрых вестей. С рассветом «Перст» вновь обнаружили вражеские корабли и вновь началась погоня. Капитан и штурман погибли накануне вечером, и корабль повел самый старший и опытный из гребцов. Он изо всех сил пытался держаться от людей моря на значительном расстоянии, не позволяя им возобновить вчерашнюю бойню. И опять Андрет и его товарищи весь день не выпускали из рук весел, и к вечеру им показалось, что спасение близко — за весь день вражеским кораблям так и не удалось сделать ни одного выстрела.
К сожалению, моряки слишком поздно поняли замысел врага. Корабли людей моря постепенно и незаметно оттесняли «Перст» назад, в чподветренные воды, буквально в объятия кораблей Венетты. Те не заставили себя ждать. Не успело зайти солнце, как несчастный «Перст» был взят на абордаж и сожжен, а Андрет и его друзья стали пленниками.
В порту их сразу же рассортировали: на тех, кто мог заплатить выкуп, и на безденежных. Хотя всем верили на слово, и можно было приврать, выгадав себе до выяснения немного сносной жизни, Андрет без колебаний отнес себя ко второй, весьма малочисленной группе. Он прекрасно понимал, что надеяться ему не на что — в храмовых войсках он отслужил едва ли треть того срока, на который рассчитывал поначалу, а значит, и долг Храму Безликой был выплачен едва ли на треть. Если пообещать сейчас властям Венетты выкуп за себя, они не преминут сообщить обо всем отцу Андрета. Денег тот разумеется не соберет (в Венетте и Юнатре понятие «большие деньги» выглядело немного по-разному), а вот заложить — заложит все, что только сможет, и вгонит семью в полную нищету без всякой пользы. А так наоборот — нет его в живых, нет и должника, зато есть павший герой, и семья отныне будет окружена почетом и уважением. Андрет предпочел объявить себя безденежным. Его и еще полудюжину таких же нищих засунули в казематы под роскошным дворцом Торгового совета Венетты и оставили там до лучших времен.
Никто не обращался с ними особо жестоко — они были просто ненужным хламом, и о них старались поменьше думать. Тюремщики не испытывали к ним ненависти, как не испытывает ненависти кастелян к лежащим в сундуках старым платьям. Морить голодом их никто не собирался — Айд Справедливый не дарует своей милости городам, где пленников убивают или морят голодом, но и кормить толком их не стали. Так что некоторое, довольно продолжительное время врагами Андрета были холод (наш герой попал в плен поздней осенью, а зимы в Венетте бывали по-настоящему холодными и снежными), недоедание, темнота, грязь и то обычное скотство, до которого быстро доходят люди, лишенные цели и привычных условий жизни.
Еще одной проблемой был язык — пленников с кораблей раскидали по разным камерам, и среди соседей Андрета не оказалось ни одного соотечественника — сплошь люди из Мешка или из Королевства. По счастью, Божий нос и Королевство числились давними союзниками, знать хоть намного язык Королевства на мысе считалось хорошим тоном, и Андрет не пропал, не разучился говорить, но все же разговаривать с людьми для него было нелегко, словно вновь он сидел на веслах или крутил ворот в шахте. Он не понимал большей части разговоров, шуток и намеков, а потому постоянно чувствовал себя в опасности.
