Шейн шагнул вперед, вскинул биту, и Джейсон попятился.
— Ну, сделать это именно там было просто забавно, — ответил он. — Но дело тут не в девушках. Я просто должен был показать им, что готов.
— Готов? — повторила Ева. — О господи, Джес, знаешь, кто ты такой? Жалкий тип, помешанный на вампирах. — От волнения лицо Евы покрылось красными пятнами, и при виде этого по телу Клер прошла судорога. — Пытаешься произвести на них впечатление, да? И для этого совершаешь все эти убийства?
— Конечно. — Джейсон пожал плечами; он был такой тощий, что почти тонул в своей черной кожаной куртке. — Как еще здесь можно привлечь к себе внимание? А мне требуется много, очень много внимания. И для начала с твоей стороны, Клер.
Шейн издал бессловесный вопль чистой ярости и замахнулся битой, но Джейсон стремительно отскочил, так что орудие пронеслось мимо, и сам ринулся вперед. Шейн не очень твердо стоял на ногах, но это не имело значения: если Джейсон настолько свихнулся, что намеревался сойтись с Шейном в рукопашной, исход не вызывал сомнений.
Или все же…
Джейсон нанес Шейну удар в живот, снизу; тот издал крик удивления и отступил.
В чем дело? И тут Клер разглядела в руке Джейсона нож, отсвечивающий серебром и чем-то красным. И сначала ничего не поняла, совсем ничего.
Потом рука Шейна разжалась, и бита с грохотом упала на мостовую. Шейн рухнул на колени, и только тут до Клер дошло.
Он, казалось, и сам не понимал, что случилось, — тяжело дышал и напрасно силился что-то сказать.
Он попытался встать, но тоже не смог; в широко распахнутых глазах плескалось недоумение.
Джейсон продемонстрировал ему нож, взмахнул им, обдав их всех кровавыми брызгами, потом сунул оружие в карман, повернулся и зашагал прочь. Из кафе повалили люди с недоумевающими, встревоженными лицами. Оливер, возглавлявший толпу, бросил взгляд вслед удаляющейся фигуре Джейсона и сосредоточил внимание на оставшихся.
Клер опустилась на колени рядом с Шейном. Он бросил на нее полный отчаяния взгляд и медленно повалился на бок, прижимая руки к животу. Было столько крови…
Ева, в своем прекрасном черном платье, стояла неподвижно и лишь глядела вслед брату.
Оливер схватил ее и хорошенько встряхнул. Когда он отпустил девушку, она сползла по кирпичной стене и привалилась к ней бесформенной грудой. Покачав головой, Оливер повернулся к Шейну.
Онемевшая от горя Клер подняла взгляд и встретилась глазами с вампиром.
На миг ей почудился в них проблеск сочувствия.
— Кто-нибудь, вызовите «скорую», — сказал он. — Нужно получше закрыть рану, он теряет много крови. Причем впустую.
— Помогите мне, — попросила Клер.
Оливер покачал головой.
— Пожалуйста, помогите!
— Знаешь, вампирам лучше не иметь дела с ранеными. Я оказываю тебе услугу уже тем, что остаюсь в стороне. И не пытайся командовать мной, девочка. Твой браслет не значит для меня почти ничего, разве что я не должен оставлять позади свидетелей.
Шейн сильно, влажно раскашлялся. Изо рта у него потекла кровь, и теперь он выглядел бледнее Майкла.
Клер обняла его. Оливер хмуро посмотрел на Еву и отошел. Их обступили люди, задавали вопросы, смысл которых не доходил до Клер. Она зажимала рану промокшей от крови рубашкой Шейна, чувствовала, как он напрягается и пытается выскользнуть из-под ее рук, но не позволяла ему сделать этого. Нужно получше закрыть рану!
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем послышался приближающийся вой сирен. Когда его переносили в машину «скорой помощи», Шейн еще дышал, но не мог уже ни двигаться, ни говорить.
Клер подошла к Еве, помогла ей встать, обняла за плечи.
— Пошли. Мы должны поехать вместе с Шейном.
Она помогла подруге залезть в машину. Оливер посмотрел на влажные темные пятна на бетоне и подозвал одного из своих служащих.
— Очисть все здесь с отбеливателем — я не хочу всю ночь вдыхать этот запах.
11
Поездку Шейн выдержал, и его быстро понесли прямо в хирургическое отделение. Молча сидевшая Ева в своем черном бархатном платье больше чем когда-либо имела готический вид и казалась совершенно неуместной в безликой комнате ожидания. Клер то и дело вскакивала и бежала мыть руки, обнаруживая все новые следы крови Шейна на одежде и коже.
Ева плакала, беззвучно и почти безнадежно. А вот Клер не пролила ни слезинки, непонятно почему. Ей даже казалось, что она при всем желании не сможет заплакать. Уж не тронулась ли она слегка умом от всего происшедшего? Факт тот, что сейчас она не испытывала ничего, кроме смутного ощущения страха.
Пришел Ричард Моррелл, чтобы взять у них показания, и Клер уверенно заявила, что Джейсон ударил Шейна ножом.
— И еще он признался, что убил тех девушек.
— Признался? Что именно он сказал? — спросил Ричард.
Сидя напротив нее в кресле, он выглядел утомленным и даже постаревшим. Наверное, нелегко быть единственным хотя бы наполовину здравомыслящим человеком в подобной семье.
— Что одну из них он оставил специально для нас.
Клер бросила взгляд на Еву, которая не произносила ни слова и, кажется, даже не моргала.
— Он назвал их по имени?
— Нет.
Внезапно Клер почувствовала ужасную усталость. Вдруг ей стало холодно; заметив, что она дрожит, Ричард встал, принес большое шерстяное одеяло и накинул ей на плечи. Второе он отдал Еве, на которой все еще был пиджак Шейна.
— А не может такого быть, что Джейсон просто сказал это, поскольку знал о телах, найденных около вашего дома? — спросил он. — Упоминал он о чем-то таком, чего не было в газетах?
Клер чуть не ответила «да», но вовремя сдержалась. Полицейские не знали о том, что одна из жертв была подброшена в подвал Стеклянного дома, и полагали, что убийца отвез ее прямо в церковь.
Она лишь покачала головой.
— В таком случае Джейсон, возможно, просто болтал, — заявил Ричард. — Мы не сводили с него глаз и не заметили ничего, позволяющего связать его с убитыми девушками. — Он помолчал и добавил более мягко: — Послушай, мне неприятно говорить такое о Шейне, но у него ведь была бита, верно?
— Что? — Клер медленно подняла голову.
— У Шейна была бита.
— Он отнял ее у другого парня, — торопливо ответила Клер. — У парня с вечеринки Моники, который напал на него. Шейн просто защищался. И он пытался отогнать Джейсона…
— У нас есть свидетели, утверждающие, что Шейн ударил Джейсона битой после того, как тот убрал нож.
