Он застегнул молнию, и этот звук вернул ей рассудок. Клер поспешно отступила в коридор, осторожно прикрыла дверь и постучалась.
— Кто там? — резко спросил он.
— Это я. Можно войти?
Послышалось не то ворчание, не то вздох. Клер снова открыла дверь и увидела, как Шейн натягивает через голову темно-серую, плотно облегающую рубашку. Она прекрасно смотрелась на нем. Без рубашки он выглядел лучше, но об этом она старалась не думать. И все же против воли внутренне затрепетала.
— Новая рубашка? — спросила она, изо всех сил сражаясь с образами, возникающими в сознании.
Шейн снова проворчал что-то.
— Очень симпатичная.
— Будем обсуждать наряды? — Он бросил на нее иронический взгляд. — Постой, сейчас достану свой экземпляр «Моды для манекенов».
— Я… неважно. Насчет Майкла…
— Прекрати. — Шейн подошел к ней и поцеловал в лоб. — Знаю, ты не хочешь, чтобы я цеплялся к нему, но это выше моих сил. Дай мне немного времени, ладно? Я должен кое в чем разобраться.
Клер откинула голову, и их губы встретились. Предполагалось, по-видимому, что это будет недолгий, нежный поцелуй, но он тянулся и тянулся, становясь все более горячим и страстным. Влажные, мягкие губы Шейна еще сильнее пленяли по контрасту с твердыми контурами его тела, сильными руками, обхватившими ее за талию и прижимавшими к себе. Глубоко в горле у него зародилось ворчание — звук необузданной жажды, от которого она чуть не потеряла сознание.
Он оторвался от нее, тяжело дыша.
— И тебя с добрым утром. Господи, я просто с ума схожу, когда ты так целуешь.
— Как «так»? — с невинным видом спросила она, хотя невинной себя отнюдь не ощущала.
Как и шестнадцатилетней, почти семнадцатилетней. Рядом с Шейном она всегда чувствовала себя старше — гораздо старше и вполне созревшей для чего угодно. Хорошо, что Шейн не так туп, как ее гормоны.
— Если ты не хочешь остаться дома и пропустить занятия, у нас нет времени на такие разговоры. — Он вопросительно вскинул брови. — Ну так что, предаешься удовольствиям и пропускаешь лекцию?
— Нет. — Она шлепнула его по руке.
— Ты такая странная девушка… Поедешь с Евой?
— Как только у нее закончится кровожадная фаза и она перестанет на всех кидаться. Скорее всего, ей потребуется еще пара чашек кофе.
— Уверена, что тебе не нужен телохранитель?
Он говорил совершенно серьезно. Работы у него не было, да и вряд ли появится: после того, что его отец натворил в Морганвилле, для Шейна разумнее какое-то время не высовываться. Чем меньше он сейчас контактирует с вампирами и их верноподданными, тем лучше, поскольку его все еще воспринимают как соучастника отца — пусть и не пойманного за руку. Мэр официально даровал ему помилование, но это обрадовало не многих.
И мало ли несчастных случаев происходит?
— Мне не нужен телохранитель, — заверила Клер. — Никто на меня не покушается, и даже Моника рвется завязать со мной дружбу.
— Да? — Шейн бросил на нее пристальный взгляд. — С чего бы это?
— Не знаю, — ответила Клер, избегая его взгляда.
— Что, в наших взаимоотношениях уже началась полоса лжи? — Он одним пальцем приподнял ее подбородок. — Обычно это происходит после страстного, жаркого медового месяца.
Она показала ему язык, а он наклонился и, к ее ужасу, лизнул его.
— Ой!
— Тогда не высовывай его. — Шейн улыбнулся. — Если ты и дальше будешь торчать здесь, искушая меня, то заплатишь штраф. За каждую минуту что-нибудь снимешь с себя.
— Развратник!
— Я мужчина, мне восемнадцать. — Он ткнул в себя пальцем. — Есть возражения?
— Какой ты все-таки…
— Скажи, ты носишь гофрированные мини-юбки и гольфы? Могу помочь снять…
Она взвизгнула, выскользнула из его загребущих рук и взглянула на часы.
— Ох, дерьмо! Мне и впрямь пора. Послушай, с тобой все будет в порядке, правда?
Его улыбка исчезла, лишь ее легкий след остался в темных глазах.
— Да. Со мной ничего не случится. А ты будь осторожна, Клер.
— И ты тоже.
Она направилась к двери, услышала его шаги за спиной, повернулась… Он прижал ее к стене и поцеловал так страстно, что голова закружилась, а колени подогнулись.
Наконец он чуть отодвинулся, и она снова смогла дышать.
— Что это было? — вырвалось у нее. — «До свидания»?
— Это было «Возвращайся скорее домой». Серьезно, Клер. Будь настороже. Я беспокоюсь.
— Знаю. — Она улыбнулась. Колени все еще дрожали, головокружение тоже не прошло. — Между прочим, пока это лучший поцелуй.
— Ты ведешь учет? — Он вскинул брови.
— Графиков я не строю, если тебя это интересует.
Уходить ей не хотелось, но она все-таки ушла — надо было взять рюкзак и проверить, как настроена Ева: выедать чужие мозги или везти подругу в университет.
3
Утренние занятия протекали без происшествий, а на переменах Клер проводила время в кофейном баре Университетского центра, где неустанно трудилась Ева, бариста
[4]
по призванию. Она была хороша — действовала спокойно и эффективно, не реагируя на издевательские требования и хамство некоторых студентов. Клер заметила, что грубили в основном находящиеся под защитой: на Еву, отказавшуюся от этого сомнительного блага, они смотрели сверху вниз.
А может, эти ребята просто по натуре были разнузданными и злыми. Ведь чтобы быть высокомерными придурками, не обязательно иметь связи с вампирами.
Сегодня Ева работала в паре еще с одной девушкой, которую Клер не знала, — по виду жизнерадостной и милой, с длинными темно-каштановыми волосами, при движении струящимися блестящей волной. К счастью, непосредственно подачей кофе она не занималась, просто принимала заказы и деньги. Судя по бейджу, звали ее Эмми; они с Евой оживленно болтали, и Клер порадовалась за подругу. Сама она убивала время между лекциями, бегло просматривая учебник английской литературы — ужасно скучный — и читая библиотечную книгу по современной теории струн, что было гораздо интереснее. Ей нравилась сама идея того, что в основе всего на свете лежат квантовые струны и все поверхности вибрируют. Оказывается, весь мир находится в постоянном движении, и представлять его таким было очень увлекательно и захватывающе.
Ее часы подали сигнал, что нужно поторопиться, если она не хочет опоздать на следующую лекцию. Она встала, помахала Еве с Эммой и покинула Университетский центр.
