— Да. Попробуй их успокоить. Мы возьмемся втроем.
Проходя мимо меня, Лин отвела взгляд. Не знаю почему, но я почувствовал себя виноватым. Пепел и дождь! Если ей и дали огненное имя по ошибке, при чем здесь я? Что я могу сделать? Рассказать ей, что Корлин использовал ее тело, как вещь? И что она скажет? Что почувствует?
И, главное, что это изменит?
— Взялись, господа маги, — скомандовал Марек. — Насчет «три»!
Де Верг тихо выругался. Я вздохнул и придвинулся к карете.
— Раз… два…
Ржание стихло, и я поразился тишине, стоявшей в лесу. Лишь ветер, теперь уже прохладный, вечерний, бесшумно бил в рукава, и на большой высоте пели ветви. Я поднял голову: с огромных облаков в грязь падали листья. Впереди небо успело потемнеть. Ох, и заедем мы… будет нам и постоялый двор, и горячий ужин. В чистом поле.
— Три!
Карета дрогнула и заскрипела. Я почувствовал, как струйка пота стекает вниз по спине, и вздрогнул.
— Еще!
Карета качнулась второй раз, дернулась и пошла.
— Не опрокинется? — тревожно спросил я.
— Придержим, — отозвался Марек. — Идите следом, а я пойду к лошадям.
Через полсотни шагов мы вышли на проселочную дорогу, и колеса застучали ровно. Я тупо шел за экипажем, с преувеличенным вниманием рассматривая клочья грязи на ободе колеса: не было сил даже посмотреть вверх. Ссадина на виске ныла, рубашка промокла насквозь. Де Верг пошатывался; за ним тек шлейф грязной воды.
— Ну что, герои, едем? — Марек спрыгнул с места возницы. — Мы с Лин будем править, так что вы сможете переодеться. Анри, соберись. Я уверен, в твоем гардеробе найдется еще не один наряд, способный сразить деревенских жителей.
— Вы сговорились свести меня в пепел, — раздраженно буркнул Анри. — Что, у кого-то в роду были драконы? Признавайтесь, чего уж там.
— При драконах дороги были сухие, — вздохнул Марек. — Этого у них не отнимешь.
— О да! Дороги сухие, путники жареные — чем не благодать? Вперед, — де Верг, и впрямь подтянувшись, бросил на меня снисходительный взгляд. — Подыщу вам что-нибудь, коллега.
— Да уж, сделайте одолжение, — в тон ему ответил я.
Марек покачал головой, но ничего не сказал.
— Вода! — оказавшись в карете, де Верг немедленно стянул мантию через голову и швырнул ее на пол. — Бесполезнее поездки в истории ордена еще не было.
— Куда же вы ездили?
— Гонялись за мифами, — он достал из-под сиденья две рубашки и перекинул одну мне. — Если бы Мареку сообщили, что далеко в море доживает век величайший из магов, он тут же поднял бы парус. Что до брошенных драконьих библиотек, их число приближается к ста.
— И вы проверяете слухи? Неужели маги столь наивны?
— Ну, некоторые слухи вовсе не беспочвенны. Скажем…
Я напрягся.
— Скажем, жил однажды волшебник. Болтался по свету, листал древние фолианты, что-то пробовал, что-то записывал. Повидал немало, да и научился кое-чему. А потом умер, — он холодно посмотрел на меня. — Орден интересуют накопленные им знания, знаешь ли.
— И сколько их таких было? — лениво спросил я, стараясь, чтобы не дрожал голос.
— Всего один, — де Верг застегнул манжеты и потянулся за мантией. — Неуловимый Корлин. Но мне и его хватило с лихвой. Право, если бы мы не наткнулись на вас двоих, поездку с полным правом можно было бы назвать пшиком.
— Так-таки ничего не нашли?
— Говорят, он умер в нищете, в деревенском трактире. Говорят много чего. Но, — де Верг поднял палец, — у нас есть кое-что получше.
Я с удивлением заметил, как загорелись его глаза. Светский щеголь и высокомерный аристократ любит копаться в рукописях?
— Кстати, слушать меня с открытым ртом в мокрых подштанниках вовсе не обязательно, — добавил де Верг.
Я молча швырнул ему рубашку и принялся отворачивать брюки.
— Гордость — это прекрасно, — отрешенно произнес он. — Так вот, мы побывали в Херре. Драконы все не угомонятся: как раз перед нашим приездом какой-то идиот пытался устроить царство драконье по второму кругу. Еле крылья унес. Жаль, что не насмерть, но не в том суть. Магистрат города бережно сохранил библиотеку хозяев, и мы с Мареком имели удовольствие ее приобрести. Отнюдь не за символическую сумму, но…
Меня зазнобило. Мою библиотеку. В замок Эрика Риста, куда я в лучшем случае войду на птичьих правах гостя, ученика, никого. Где для того, чтобы протянуть руку и погладить шершавые переплеты, нужно разрешение архивиста. Интересно, кто ест с моих тарелок, накрывается моими покрывалами, зажигает мои свечи?
Я провел рукой по влажному лбу. Пепел, это же вещи! Какая разница, спишь ты на шелковой кушетке за три тысячи или на льняных простынях за шестьдесят монет? Когда я жил на ферме, разве меня это волновало?
— Эй, ты что?
— Ничего, — я опустил руку. — Ничего.
— Хм, — де Верг уже закончил одеваться и оправлял на коленях мантию цвета вечерней листвы. — Если адепты грядущего так раскисают от простой лужицы, далеко же мы уйдем.
Я не нашел в себе сил на остроумный ответ.
Дорога повернула налево, и в окно так резко пахнуло прохладой, как будто та сидела в засаде и ждала именно наш экипаж. Нас подбросило на сиденьях.
— Постоялый двор уже близко, — заметил де Верг. — Последняя ночь перед Галавером.
— Не понимаю. — Я запахнул на груди мокрую рубашку, стараясь не ежиться. — Зачем ехать пепел знает куда за крупицами, которые никому не нужны, если это не приносит ни знаний, ни радости? Зачем гоняться за мифами? В своем доме дел по горло.
— Мои собственные слова, — кивнул он. — Что наталкивает меня на мысль, что я где-то ошибся. Но решение ордена выполнено, библиотека Херры стоит многих дней пути, да и…
— Да и — что?
— Высокая вода, — де Верг невесело улыбнулся. — Я несколько лет не был дома. Не в холодном замке, а в деревеньке у моря, откуда родом моя кормилица. Счастливые годы, право…
Море. Я на миг прикрыл глаза и увидел морской берег, солнце, прохладную пену. Тени крыльев. И мальчика, играющего в прибое.
— Ее затопило, — будничным тоном продолжал де Верг. — Крайний юг медленно уходит под воду. Легенды, увы, оказались правдой.
— Грядет конец света? — Я фыркнул. — Волшебники, похоже, легковернее детей.
— О да, драконы именно так и думали. Мир вечен, магия неизменна, знание всесильно. А потом р-р-раз, и оказывается, что поднимается вода, люди, поколение за поколением, отступают на север, а владыки мира сего забыли даже, как вести пламя.
— Что же всеведущие маги? Не погнушаются благородной задачей? — Я вложил в голос все свое презрение. — Или им, как стервятникам, подобает лишь растаскивать остатки былых богатств?
