Глаза де Верга блеснули.
— А вот этим вы, любезнейший, и займетесь. По прибытии. Если, конечно, доедете.
ГЛАВА 4
Лин
Когда мы подъехали к постоялому двору, звезды горели ярче фонаря на воротах. Мы почти не разговаривали: Марек насвистывал под нос простенькую мелодию, а я смотрела вперед и вверх, на темнеющее небо.
Распахнутые ворота вросли в землю. Вокруг одной из створок обвивался плющ. Кроме хрипловатого пения цикад, я не слышала ни звука — только скрип колес и мерный шаг лошадей. Неужели все легли спать? А ведь где-то поблизости, подумала я, блуждает наш горе-возница…
— Когда-нибудь здесь будет город, — произнес Марек. — Окрестные фермеры явятся на торжище, трактир обрастет пристройками, ярмарка — домами и улицами.
— Я как раз из такого городка. — Я зябко передернула плечами. — Ничего хорошего. Знаете, как скучно, когда никому не нужна?
Разве что мэтр это понимал. Но он тоже никому не нужен.
— Тебе повезло.
Марек посмотрел на запад, где еще светлела далекая заря.
— В Вельере тень от замка ложилась на город каждое утро. Много позже, когда я просыпался в башне с окнами на восток, я верил, что умею летать. Когда растешь под солнцем, многое меняется. И… когда над городом нет дракона, это очень красиво. Я раньше не понимал, насколько.
— В наш трактир солнце с утра лилось, как море, — сказала я. — Мне не с чем сравнивать.
— Тогда поверь на слово. Лучше уж город начнется с трактира, где встретят и обогреют, чем с драконьего замка. Люди живут, чтобы быть людьми, а не челядью.
— Челядью драконов? — Я покосилась на Марека. — Или челядью магов?
— Это не так, — он покачал головой. — Маги просто другие.
— Может быть, и драконы с этого начинали? С осознания того, что они — другие? А желание повластвовать пришло потом?
— Самое интересное, что так и было, — он улыбнулся. — Так всегда бывает. Но маги — не властители. Они ремесленники, целители, летописцы. Войны кончились.
— Сдается мне, вы это нарочно, — проворчала я. — Войны и приключения позади, в маленьких городках все самое интересное, маги всего лишь кузнецы да лекари, а в Галавере мокрые чулки и ничего хорошего. Сознайтесь, вы ведь хотите сплавить меня домой?
— А тебе в Теми так плохо?
Я изумленно посмотрела на него. Марек рассмеялся.
— Лин, ты упомянула часовую гильдию. Любой знает, где заказать лучшие на свете часы. А «наш трактир» наводит на мысли о том, чем живет твой отец. Все просто, правда?
Лошади стали, и Марек спрыгнул с козел. За спиной хлопнула дверца кареты.
— Я не заговаривал тебе зубы, Лин, — Марек отодвинулся, давая мне соскочить. — Я думал о себе. Люди — и маги! — куда чаще думают о себе, чем об окружающих. Например, содержатели этого двора и не думают нас встречать.
— Неудивительно, если вспомнить, который сейчас час, — Анри, в сухой чистой мантии, неторопливо спустился и достал карманный хронометр, — скоро полночь.
— Вот ты их и разбудишь.
— Замечательная идея. — Квентин появился следом. Он выглядел куда неряшливее, под глазами залегли темные круги. — Уверен, нам будут рады донельзя.
— Значит, потребуем внимания, — Анри убрал часы. — Заставим себя уважать.
Он прищурился и поднял левую руку к небу ладонью вверх. Сквозь раскрытые пальцы побежали искры: вниз, вниз, на утоптанную землю, на пучки соломы. Я уже открыла рот, чтобы крикнуть, но искры вскипели, поднялись, образовав пламенеющую розу над гибкой кистью руки, и хлестнули воздух огненной плетью.
Плеть свилась в кольцо, с сухим свистом отмеряя круги над головой. Отражение огненного колеса вскипело в каждом из окон. Я прикусила губу. Стекло — штука дорогая, если разобьется хоть одно…
— Эй, эй!
От входа бежал приземистый толстяк в мягком фланелевом костюме, прижимая руку к груди. Когда он приблизился, я поняла, что на нем пижама.
Анри поклонился. Плеть погасла, и он опустил руку с таким видом, как будто прятал в ножны рапиру.
— Добрый вечер.
— Зачем? — просипел толстяк. — Здесь же дети!
— И им не понравились фейерверки?
— Так ночь на дворе!
— И вы хотите, чтобы мы провели ее здесь? В Галавере заинтересуются, узнав, как холодно вы принимаете волшебников.
По лицу толстяка прошла судорога.
Я посмотрела на Марека.
— Челядь? — прошипела я.
Он развел руками.
Внутри спешно разводили огонь, зажигали свечи. Заспанная служанка, бормоча что-то про дилижансы, проезжающие ночью, прошествовала наверх с деревянной бадьей.
— Все комнаты заняты, — Анри был мрачен. — В одной найдется место для девушки, нам же придется требовать хозяйскую.
— Не по-людски. — Марек снял с шеи кожаный мешочек и вытряхнул из него несколько монет.
— Я пройдусь, ждите здесь.
— Он тобой всегда так командует?
Анри скрестил руки на груди и прислонился к стене, не отвечая.
— Дилижансы приходят раньше, — заметил Квентин. — А частные экипажи так поздно не ждут. Мы потеряли уйму времени в той луже. И, кажется, остались без ужина.
— Тебя зовут Квентин или Само Собой Разумеется? — едко осведомился Анри. — Без мантий нас бы на порог не пустили. Ночуйте в конюшне, дорогие гости, и попробуйте уехать не заплатив!
— В Теми так не бывает, — сказала я. Квентин скривился, как от зубной боли, но промолчал. — У нас говорят, трое дверей не запирают: трактирщик, лекарь и часовщик.
— Когда захочу починить часы, дам тебе знать, — беззлобно огрызнулся Анри. — Где этот авантюрист, во имя ордена? Я хочу спать!
Марек вырос за спиной Квентина бесшумно, словно тень.
— И?
— И — комнаты нас ждут.
Анри неуверенно улыбнулся.
— Ты мастер… Сколько?
— Какая разница? Лин, вторая дверь налево. Учти, она храпит.
— Кто, дверь?
— Да уж не твоя соседка! — Марек подавил зевок. — Лучшее средство от простуды — долгий, спокойный сон. Раньше полудня я завтракать не выйду.
— Договорились.
— Здравая мысль.
— Еще бы!
— Что ж, спокойной ночи.
В комнате горела свеча, от бадьи поднимался пар. На одной из двух кроватей под безмерным лоскутным одеялом кто-то сопел.
М-да. В моей комнате… в моей бывшей комнате куда уютнее.
И стоило отправляться драконы знают куда? Ради дверей Галавера, которые, может, и не откроются?
