— Какая разница, — Эйлин отставила чашку, глянула в окно. — Будет дождь. Зарядит дня на три, вот школяры на танцах повеселятся…
— Мы с Анри хотим испробовать соли серебра, чтобы дождь прошел до праздника, — отозвался Дален. — Пара ракет, не больше. Если получится, новое оружие у нас в кармане.
— Да, да, да, — нетерпеливо вставил Саймон. — Драконы разбиты и валяются пузом кверху, я понял. Вы себя так успокаиваете или вам и впрямь наплевать на остальные новости?
— А ты уже и беспокоишься, — поднял бровь Дален.
— Когда мне не платят, я нервен, неверен и нетерпелив, — развел руками Саймон. — Так что? Полные архивы по всем городам, от Верга до Вельера, выписки из городских книг, родословные и, что немаловажно, далеко идущие выводы. Доставать? Или пусть оно останется тайной, окутанной мраком?
Дален со вздохом протянул руку.
— Не прирежешь? — притворно-озабоченно осведомился Саймон. — Старый друг хуже мертвых двух.
— Ты бы давно висел за кражу зерна, «друг», — не меняя тона, произнес Дален. — Давай сюда записи.
— Да пожалуйста! — Саймон вытащил из-за пазухи увесистую папку. — Неделю каждую книгу переписывал; глаза, между прочим, чуть не сломал. Твое счастье, что я передумал требовать двойную оплату.
Эйлин подчеркнуто зевнула, выставив тонкую ладонь.
— Маги отмечены красным, — небрежно добавил Саймон. — И те их предки, что являются потомками драконов, отмечены тоже.
Пальцы Марека вцепились мне в плечо. Дален замер над раскрытой папкой.
— И каждая красная ветка… — помертвевшим голосом начала Эйлин.
— …заканчивается коричневым кружком с крыльями, — радостно отозвался Саймон. — Не ожидали?
— Вы хотите сказать, что каждый маг — потомок дракона? Это подтверждено и несомненно?
— Вам решать, сударыня, вам и проверять, — Саймон посерьезнел. — Но мне не платили, чтобы я вам соврал.
— Мы проверим, — спокойно сказал Дален. — Сколько будет стоить твое молчание?
— Рот на замок, — Саймон вскинул руки. — Даже дополнительной оплаты не попрошу. Девять тысяч — разве это деньги?
— Почему не десять?
— Потому что четыре знака, а не пять, — отозвался Марек. — С четырьмя знаками легче расстаться, а деньги, считай, те же.
— Что ж, — Дален наклонился над листом бумаги. — Считай, что ты их получил.
— Обязательно, — улыбнулся Саймон. — Как только взвешу на ладони.
Дален дернул за шнурок под столом. Через две минуты в комнате появился маг.
— Отведите нашего гостя к казначею, — сказал Дален. — И проследите, чтобы он остался доволен своими апартаментами. Ближайшие три дня он проведет у нас.
— Решетки и запоры входят в оплату? — Саймон встал. — Чего-то в этом роде я и ожидал. Мое почтение, судари и сударыни. Лин, надеюсь, я вас не обидел?
— Тем, что собирали обо мне сведения?
Он неожиданно подмигнул.
— Удачи на вашем… поприще.
Когда за Саймоном закрылась дверь, Дален медленно собрал листы и сложил их в папку. Никто не произнес ни слова.
— И что вы будете делать? — нарушила молчание я.
— Мы, — покачал головой Марек. — Мы будем делать. Боюсь, ты уже никуда не денешься, Лин.
— Ты же мне не доверяешь…
— Прости меня, я не мог не отправить Саймона в Темь после стольких совпадений, — заученно ответил он. — Ты хочешь продолжить этот разговор?
— Нет, наверное. Но маги… драконы… что теперь?
— Даже если драконы примут нас, найдутся недовольные, — ответила за Марека Эйлин. — И наоборот, молодые чародеи забудут о прошлых гонениях и бросятся на шею новоявленным родителям. Мы не знаем.
— То есть вы ничего не будете делать?
— Мы подождем первого шага с их стороны. Де Вельер, если вы помните, так и не передал нам ответ, — Эйлин встала. — У меня сейчас занятия. Марек, если еще есть новости, вываливай сразу.
— Это все, — Марек покосился на меня. — Извини, что…
— Лестница работает, и это главное, — прервала она. — Мне лететь вниз?
— В этот раз можешь идти пешком, ничего страшного. А вот завтра придется.
Эйлин подняла ладонь, и по комнате, колыхнув скатерть, пробежал упругий вихрь. Невидимый выдох опалил лицо, воздушная рука толкнула дверь. Эйлин быстрым шагом прошла к выходу, и дверь мягко закрылась за ней.
Я представила, как она идет по коридору, одна, растерянная, несчастная, и это насовсем, и мне стало жутко. А хуже всего было то, что тогда, много лет назад, она поступила так, как я поступаю сейчас, в эту минуту, когда надо бежать к Квентину, и гнать, гнать его отсюда, если есть хоть малейший намек на то, что он не тот, за кого себя выдает. Я же сижу здесь. Идиотка!
— Ни одна глупость не остается неотблагодаренной, — нарушил молчание Дален. — В каком году ты родилась? Многие маги вели дневники; я попробую узнать, как и почему ты получила имя.
— Не стоит, — я качнула головой. — Мне и так не по себе.
В коридоре пробухали злые неуверенные шаги. Дверь приоткрылась, и Анри просунул в щель взъерошенную голову.
— Ну вы учудили, господа, — язвительно заявил он. — Лучшая волшебница всех времен опять устроилась на перилах и строит огненную лестницу до крыши. Сушеная малина кончилась, что ли? Или мировая скорбь нынче в моде? Как вы после всего этого будете решать мои задачи — ума не приложу.
В раздраженном голосе звучала явная тревога. Марек с задумчивым видом наступил мне на ногу. Я вздохнула.
— Не башня, а проходной двор, — ворчливо заметил Дален. Я моргнула: за пару секунд он превратился из учтивого изваяния чуть ли не в доброго дядюшку. — Где выкладки по зеркальным плоскостям, хотел бы я знать?
— Эйлин считает, что все сводится к чистой математике.
— Когда она это говорила? Если бы огонь сводился к технике, магией мог бы заниматься любой супостат-любитель, — Дален протянул руку за свитками. — Садись, будем разбираться.
Анри нетерпеливо приник к столу, сдвинув в сторону чашки. Вдвоем они склонились над свитками, уже не видя ничего вокруг. Когда мы уходили, они жадно и весело обсуждали новое заклинание, перебивая друг друга.
Снаружи никого не было. В отдалении тоскливо ошивался одинокий школяр; в воздухе ровно горела недостроенная лестница.
— Шедевр, — заметил Марек. — Лин, тебя предупреждать надо?
— Нет, я все поняла и никому не скажу, — мрачно отозвалась я. — И еще полгода буду раскаиваться, что подслушала, если тебе интересно. Марек, а Дален всегда такой разный?
— До того, как мы побывали в подвалах Вельера, он был таким, каким ты его видела только что. Он и сейчас таким бывает, только редко.
