– Всего хорошего. Впредь, выходя из дома, не забывайте паспорт.
Я забрал карту аккредитации и молча понесся на выход. У меня, конечно, было несколько мыслей насчет этой идиотской проверки, но реализовывать их было просто некогда.
В свое время я специально изучал статистику ГУВД, чтобы понять, как много смысла в подобных акциях. Выяснилось, что смысла нет вообще – не попадаются в метро террористы, как их ни ищут.
Да и писали об этом мои коллеги тысячу раз. «Впрочем, есть ли вообще смысл хоть что-то писать в этом городе?» – злобно подумал я, встав на краю тротуара и глядя на бесконечную череду автомобилей, пересекающих переход на Невском возле площади Восстания. Пиши не пиши, они будут делать так, как им удобно. Или ничего не делать, потому что им так еще удобнее.
– Давно стоим? – спросил я у мужика с чемоданом, с вожделением поглядывающего на ту сторону проспекта, где располагался, помимо прочего, и Московский вокзал.
– Охренеть, сколько уже стоим! – сам изумился он, повернув ко мне озабоченное лицо. – Сломался небось светофор? – крикнул он в толпу и начал продвигаться к переходу, аккуратно, но твердо раздвигая собравшихся людей.
– Пошли уже! Сколько стоять-то можно! – раздались в толпе нервные выкрики, и вся эта масса людей, не меньше сотни человек, вдруг потекла по переходу, отжимая нервно сигналившие автомашины от пешеходной «зебры».
Я подумал, что здесь мои коллеги телевизионщики могли бы сделать классный сюжет, наглядно продемонстрировав всю тупость руководителей местного ГИБДД. Но ведь никто из телевизионщиков даже не почешется, пока не вернется господин главный редактор с планерки в Смольном, где ему объяснят, как надо правильно освещать открытие очередного навозоперерабатывающего совместного предприятия, которое будет выдавать на-гора миллион сушеных коровьих лепешек в год, обеспечивая все потребности региона в этом продукте. При чем тут безопасность горожан? Ведь про нее на планерке ничего сказано не будет. А своих мозгов у российских тележурналистов, как известно, нет, поэтому они их арендуют в федеральных, а чаще – в региональных администрациях, в ответ расплачиваясь печенью.
Очень кстати получилось, что все эти мысли я обдумывал, двигаясь строго в центре наглой толпы пешеходов, форсирующих на красный свет главный проспект культурной столицы Европы. Потому что в эту толпу на немалой скорости вдруг врезался здоровенный джип, выруливший со Старо-Невского проспекта.
Немедленно поднялся общий крик, люди вокруг засуетились, но, когда я осмотрелся вокруг, понял, как нам всем здорово повезло, – джип только поддел бампером нескольких пешеходов, но наехать на них не успел, затормозив в самый последний момент.
«Молодец водитель», – подумал я, продвигаясь к джипу, чтобы разглядеть того, кто сидел за рулем, но люди вокруг думали иначе:
– Ты что, чурка долбаная, охренел, в натуре? – Крепко сбитый мужик в армейской кожаной куртке, с дипломатом в руках подошел к джипу, положил дипломат на капот машины и потянул за дверцу со стороны водителя. Водитель, темноволосый мужчина лет пятидесяти, молча смотрел на него, ничего не предпринимая.
– Закрылся, сука, – констатировал военный, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. Народ вокруг глухо заворчал:
– Вытащить и грохнуть пидараса!
– Творят, что хотят!
– Охренели вообще, черножопые!
К тому времени на ноги встали все, кого джип коснулся своим бампером. Я посмотрел вокруг, но ни крови, ни, тем более, сломанных конечностей у пострадавших видно не было.
«Повезло», – подумал я, но это было неверное мнение.
– Гаечный ключ бы, – с надеждой сказал военный, повернувшись к людям. – Стекло расфигачить, дальше чуркан сам вылезет, – объяснил он собравшимся свой замысел.
В это время на дороге, небрежно расталкивая людей, показался офицер ГИБДД, выбравшийся из поста, расположенного буквально над злополучным переходом, в жилом доме на той стороне Невского.
– Так, граждане, чего стоим? – спрашивал этот идиот, продвигаясь к джипу.
Я подумал, что было бы очень справедливо, если бы возмущенные граждане набили морду истинному виновнику происшествия. Поэтому я поднял руки вверх, для привлечения внимания, и громко сказал:
– Граждане! Вот этот человек, – я показал на гаишника, чтобы ни у кого не осталось сомнений, – в течение двадцати минут не включал вам зеленый свет, дожидаясь, пока вы своими телами не закроете Невский. Чурка на джипе ехал на зеленый, а вы шли на красный. Так что виноват не чурка, а вот этот козел, – и я еще раз показал на козла в форме, чтобы у собравшихся наступила полная ясность в последовательности событий.
– Ты сам – чурка черножопая, ты чего несешь, падла? – заголосил на меня гаишник, отступая назад, но было поздно. Его обступили возбужденные граждане, и военный в кожанке первым ударил офицера в челюсть – видно было, ему все равно, кого бить, лишь бы бить и чтоб по-взрослому, без лишних предисловий.
Мне тоже вдруг захотелось двинуть гаишнику пару раз, но толпа совершенно закрыла его, сплотившись в плотную колыхающуюся массу, из которой доносились сочные шлепки, отрывистые матерные восклицания экзекуторов и уже даже не крик, а визг гаишника.
Я бросил взгляд на водителя джипа. Тот успел открыть дверцу машины и как раз выбирался наружу, и я увидел перед собой невысокого, но коренастого кавказца в неожиданно строгом деловом костюме и даже в модном галстуке.
– Подожди, люди добрый! Россияне, не спеши! Дай мне тоже этот свинья ударить! – Кавказец умело ввинтился в толпу, и из эпицентра событий тут же послышались уже намного более сочные и увесистые плюхи, а гаишник завизжал с утроенной силой, буквально как поросенок, из которого вздумали сделать окорок.
Я подумал, что буду тут лишним, и торопливо, не оглядываясь, зашагал по переходу через Невский проспект, парализованный толпой наконец-то взбесившихся пешеходов.
Когда я ввалился к себе в кабинет, у меня было такое счастливое лицо, что Марта даже встала со своего кресла, чтобы осмотреть меня со всех сторон и разгадать причины моей неожиданной радости.
То, что потом рассказала мне Марта, подтвердило мои худшие опасения. Американка действительно обещала кучу денег, но вовсе не за тексты, уже опубликованные в журнале. Мадам явилась к нам из какой-то нью-йоркской телекомпании с длинным и потому незапоминающимся названием, и задача, поставленная перед мадам ее собственным начальством, была такова – снять телесериал о новых способах бизнеса, практикующихся нынче в России, а также о невероятных развлечениях бизнес-элиты нашей страны. В качестве основы для сериала было решено взять две рубрики журнала «Интершум»: мои «Поле чудес» и «Отдых», – за что Мише как редактору предполагалась выплата в сто тысяч долларов, мне как автору семьдесят, а самому журналу, чтобы не возникали акционеры, аж тридцать тысяч.
Но все это счастье ожидалось только в одном случае – если на самом деле будет снят сериал, с реальными героями и достоверным антуражем.
