Добравшись до выбранного ею столика, Елена с усмешкой повернулась к незнакомцу, но прочла в его глазах лишь усилившееся удивление. Он жестом предложил ей садиться, а сам опустился на полукруглый диван по другую сторону стола, уже этим выделив себя из подавляющего большинства завсегдатаев ютившегося возле космопорта кабачка, в котором подрабатывала Елена.
Заглянув в меню, незнакомец спросил:
— Если я буду заказывать сам, выйдет дешевле?
— Намного, — улыбнувшись, ответила Елена.
— Вам очень нужны деньги?
— Да нет, — осторожно проговорила девушка.
Незнакомец вопросительно приподнял бровь, но промолчал и сам застучал по клавишам компьютерного терминала, делая заказ с видом опытного бойца, не сорящего деньгами в долгом пути. Когда заказ был готов, рядом со столом зажглась лампочка. Елена грациозно скользнула к бару, принесла поднос с напитками и села на свое место. Незнакомец подвинул к ней бокал легкого вина.
— Спасибо, — улыбнулась девушка, сделав маленький глоток.
Потягивавший пиво незнакомец пожал плечами и спросил:
— А как вас зовут?
— Елена.
— Какое красивое имя. А фамилия?
Девушка задумалась. Как правило, работницы этого бара, по соображениям безопасности, не сообщали клиентам свои фамилии. К тому же незнакомец сам еще не представился. Почему же ей так хочется выложить ему всю правду?!
— Хрустинова, — негромко сказала девушка. — Елена Хрустинова.
Незнакомец выпрямился и еще больше посерьезнел.
— Я знал в этих местах командира сухопутного линкора по фамилии Хрустинов.
— Да вы же с Джефферсона! — мысленно выругав себя за несообразительность, воскликнула Елена.
— Так точно! А теперь эти мерзавцы не пускают меня домой! В посольстве, — недовольно скривившись, заявил незнакомец, — кажется, принимают заявления на въездные визы раз в год.
— А чего вы ждали от этих гадов?!
— Гадов? — незнакомец явно не знал, как ему отреагировать на это заявление.
— Вы думаете, они не догадались, что вы — бывалый солдат? — искоса взглянув на него, спросила Елена. — Да прочитав вашу анкету, они отправили ваше заявление прямо в унитаз. Сейчас ДЖАБ’е в последнюю очередь нужны опытные бойцы.
— А вашему отцу не нужны солдаты? — спросил незнакомец с такой ноткой отчаянной надежды, что сразу стало ясно, чего ему стоил телефонный разговор с компьютерным автоответчиком посольства, запрограммированным таким образом, чтобы у людей его сорта раз и навсегда пропадало желание соваться на Джефферсон. Впрочем, из его вопроса еще кое-что вытекало.
— Выходит, вы давно не бывали на Джефферсоне, — впившись в незнакомца взглядом, спросила Елена.
— Целую вечность, — ответил он, устало усмехнувшись.
— Я и сама вижу, — негромко проговорила Елена. — Сейчас там заправляет партия под названием ДЖАБ’а — Джефферсонская Ассоциация Благоденствия. Мы с отцом ее ненавидим.
— Значит, вы и правда дочь Саймона Хрустинова, — как будто обрадовался незнакомец.
— Да, — просто ответила Елена.
— Что же вы делаете на Вишну? Учитесь? — оживленно расспрашивал ее соотечественник.
— А что здесь еще делать? — с деланной непринужденностью ответила вопросом на вопрос Елена. Ей пока не хотелось раскрывать перед совершенно незнакомым человеком истинные мотивы, заставившие ее пойти на работу в этот сомнительный бар рядом с космопортом.
Незнакомец внезапно наклонился вперед и взял девушку пальцами под подбородок. Елена чуть не вскрикнула от неожиданности, а он повернул ее лицо к тусклому свету, сочившемуся из засиженных мухами окон.
— Да, — негромко проговорил он, словно разговаривая с самим собой. — Совершенно верно…
— Что «совершенно верно»? — отпрянув, возмущенно спросила девушка.
— Вы похожи на свою мать, — пробормотал незнакомец так, словно вообще ее не слышал. — Ее нос, ее щеки, ее глаза…
— При чем здесь моя мать?! — нахмурившись, воскликнула Елена.
Незнакомец молчал и долго изучал взглядом не знавшую уже, что и думать, девушку.
— Вашу мать зовут Кафари Камара, — наконец сказал он. — Точнее, Кафари Хрустинова. Я ее двоюродный брат.
— Двоюродный брат?! — с трудом выдавила из себя Елена. — Как вас зовут?
— Эстебан Сотерис. Я ушел на войну в тот день, когда умер президент Лендан, — ответил мужчина, не сводя глаз с Елены. — С тех пор я не видел Кафари. Как она?
Увидев выражение лица девушки, он поперхнулся:
— Что с вами?! Что случилось?!
У Елены по щекам текли горючие слезы, хотя за последние четыре года она ни разу так не оплакивала мать. Наконец девушка немного успокоилась и сказала:
— Ее застрелили.
— Как «застрелили»?! — прошептал ошеломленный Эстебан. — Кто?! Грабители?!
— Нет, не грабители, — веско ответила Елена. — Сотрудник полиции госбезопасности. В космопорте. После того как она тайно отправила меня с Джефферсона.
Эстебан засверкал глазами, а у него на скулах заходили желваки.
— Где твой отец? — хрипло спросил он.
— Здесь. То есть дома.
— Здесь?! На Вишну?! Да что вообще происходит на Джефферсоне?!
Елена рассказала своему дяде все, что могла. Страшная правда с трудом укладывалась в сознании ошеломленного Эстебана. Он снова и снова переспрашивал племянницу, стараясь как следует понять, что же происходит у него на родине. Он прислушивался к интонациям девушки, следил за ее мимикой. Елену еще никто так внимательно не слушал. Кроме того, никто и никогда не делал сразу таких глубоких выводов из ее сбивчивых рассказов. Выслушав отчет о ситуации на Джефферсоне, с которым впервые в своей жизни выступила Елена, Эстебан долго сидел, молча сверля жестким взглядом усталых глаз свою опустошенную пивную кружку.
Наконец он поднял на девушку глаза и спросил:
— А здесь бывают команды кораблей, летавших на Джефферсон?
— Иногда. Сейчас туда летает только пять или шесть кораблей. Капитанам не нравится летать на Джефферсон, — с горечью в голосе сказала Елена. — Что взять с ДЖАБ’ы, кроме вранья?! С нашей планеты больше не экспортируют ничего, кроме беженцев. На ложь ДЖАБ’а не скупится, а вот беженцев в последнее время почти совсем не выпускают. Кроме того, ДЖАБ’а почти полностью разрушила джефферсонскую экономику, и у правительства нашей планеты вообще нету денег что-нибудь покупать. Простым людям импортные товары не по карману. Да и джабовским главарям теперь нечем платить за предметы роскоши, которые они желают.
Елена залпом опорожнила стакан с дорогим вином, ощутив при этом не его изысканный вкус, а легкое головокружение.
