— Да ничего, — сказала сержант-майор и снова усмехнулась, увидев ее удивленный взгляд. — У нас есть более важные вещи для беспокойства, сержант. А пока что он, кажется, или ни черта не замечает, или гонит тебя палкой. Я не знаю, что именно.
— И я не знаю, — грустно призналась командир отделения.
— Вот что, — сказала Косутич, — когда я не буду чувствовать себя как кусок отбивной, приходи ко мне, пожужжим? Не знаю, могу ли я что-нибудь сделать, но поговорить мы можем. Никаких рапортов, никаких записок, никаких советов. Просто... девчоночий разговор. О мальчиках.
— Девчоночий разговор, — недоверчиво повторила Дэпро. Она посмотрела на сержант-майора, затем вниз, на ряд боевых нашивок, на обожженную и искалеченную руку. — Вы понимаете, что это звучит... странно.
— Послушай, ведь ежу понятно, что у тебя сейчас с мальчиками сложности, — сказала сержант-майор, указывая подбородком на спящего принца. — Думай обо мне как о своей старшей сестре.
— Хорошо, — сказала Дэпро, медленно качая головой из стороны в сторону. — Как скажете. Девчоночий разговор.
— Но не сейчас, — поморщилась сержант-майор, снова укладываясь. — Когда я не буду чувствовать себя как кусок отбивной.
Первое, что почувствовал Роджер, была мучительная жажда. Но по пятам за жаждой пришла головная боль, которая пересиливала жажду.
Он застонал и попытался пошевелить пальцами рук и ног. Кажется, что-то получилось, поэтому он решился пойти дальше и открыл глаза.
Что ж, думал он, составляя опись своих ощущений, жарко и тесно, над головой каменная крыша. Тянуло также далекой вонью испражнений флар-та, и, давясь ужасным запахом, он поклялся, что никогда больше не пожалуется на гремучее масло. Он убедился, что есть много запахов, которые значительно хуже.
Начиная с горелой свинины.
Он повернул голову вбок и снова застонал. Он не понял, что произошло с этим морпехом, но что-то плохое. Настолько плохое, что он не был до конца уверен, мужчина это или женщина.
— Плазменный заряд, — сказал голос с другой стороны от него.
Роджер повернул голову, медленно и осторожно, и взглянул вверх на уродливое лицо дока Добреску.
— На самом деле всего лишь тепловое излучение. Хотя и это достаточно плохо.
Уоррент-офицер на мгновение глянул на другого своего пациента, потом снова на Роджера.
— Доброе утро, ваше высочество.
— Голова, — прохрипел Роджер.
— Болит? — бодро спросил врач.
— Да.
Бывший рейдер наклонился вперед и прижал к шее принца инъектор. Мгновение спустя по телу прокатилась волна блаженного облегчения.
— О-о-о-о!
— Не привыкайте к этому, — предостерег врач. — У нас много раненых. И поэтому мне нужно, чтобы вы поскорей выздоравливали, ваше высочество. Мне есть кем заняться.
Роджер почувствовал на плече чью-то руку, которая мягко, но настойчиво потянула его вверх. Он оглянулся и выяснил, что рука принадлежит Мацуги.
— Костас? — слабым голосом спросил принц. Он прислушался. Не слышно было ни гулких ударов плазменной пушки, ни треска бисерных ружей. — Что случилось? Мы победили?
— Да, ваше высочество, — сказал слуга, приподняв его, и протянул чашку восхитительно прохладной воды. — С возвращением.
В памяти Роджера неожиданно пронеслась давешняя картинка.
— А Дэпро? — резко спросил он.
— Сержант Дэпро? — переспросил слуга с озадаченным выражением. — С ней все в порядке. Почему вы спрашиваете?
Роджер хотел было объяснить, что вспомнил, как над ее головой вознесся топор, но передумал. Не исключено, что тогда ему придется объяснять и странное, беспокойное чувство, возникшее одновременно с этим ярким воспоминанием.
— Неважно. Как обстоят дела?
— Мы победили, как вы и предположили, — ответил камердинер. — Но сейчас все сложно.
Роджер обежал взглядом зловонный каземат и побледнел.
— Сколько? — спросил он, глядя на ряды раненых.
— Тридцать восемь, — ответил Добреску, проверявший показания мониторов. — Это неходячие раненые. И двенадцать убитых... боюсь, в их числе и лейтенант Гулия.
— О боже.
Взгляд Роджера вернулся к обожженному морпеху, лежавшему рядом с ним. Кажется, ужасные ожоги были у слишком многих.
— Что случилось? — повторил он.
— Плазменный огонь, — просто сказал Добреску. — Было... немножко трудно.
— Их нужно перенести куда-нибудь, — сказал принц, обводя рукой вонючий полумрак. — Здесь не место для госпиталя.
— Над этим уже работают, ваше высочество, — сказал ему врач. — К наступлению ночи мы вынесем их отсюда. Но пока это единственная крыша, которая у нас есть.
— Хорошо. — Роджер, с помощью Костаса, поднялся на ноги. — Проследите.
Принц, пошатываясь, добрел до дверного проема и остановился при виде открывшейся ему картины. Внутренняя часть цитадели превратилась в сцену из какого-то безумного адского видения.
Восточный бастион, укрытие второго взвода, представлял собой обгоревшие руины. Крепостной двор все еще был устлан трупами мардуканцев, а двери и бойницы почернели от огня и копоти.
Надвратная башенка стала грудой камня, и при том камня полуоплавленного и до сих пор дымящегося. И двор был полон трупами мардуканцев — слоем в пять, в шесть человек... а в воротах, наверное, еще больше. Поскольку ворота были единственным оттоком для проливных мардуканских дождей, двор начал заполняться водой. Шеренга аборигенов, которые работали, очищая площадку от тел, уже по колено погрузилась в тошнотворную массу... Роджер всмотрелся в аборигенов, извлекавших из страшного супа тела и куски тел.
— Это те, о ком я думаю?
— Кранолта, — подтвердил Костас.
— У них оружие, — хрипло заметил Роджер. Он сделал еще глоток воды и покачал головой.
— Что произошло? — спросил он в третий раз.
— Мы победили, — повторил слуга. — Вроде. В самом конце сражения появились войска других городов-государств. Они ударили по кранолта с тыла и опять погнали их через стену, где они наконец захватили восточный бастион. К тому времени капитан Панэ все равно освободил его, эвакуировав всех наших, а это было единственное укрытие, которое они могли найти. С одной стороны, натиск новых войск, с другой — они оказались в ловушке... в общем, наши солдаты уничтожили их — почти всех. Некоторые ушли к своим лагерям еще до того, как прибыли войска городов. Лишь горстка их первоначальной армии, но достаточно для того, чтобы они могли осложнить нам жизнь. Поэтому Панэ объявил прекращение огня. Кранолта, которые остались в живых, не горят желанием снова идти в бой, но они будут сражаться, если их унизить. Поэтому капитан и наши новые... союзники согласились разрешить им оставить при себе оружие и похоронить своих мертвых.
