— Какая катастрофа, — прошептал Роджер, глядя через плечо назад в каземат.
— Могло быть и хуже, сэр.
— Куда уж хуже? — горько спросил Роджер.
— Ну, — сказал слуга, — мы могли проиграть. Снова начался дождь.
ГЛАВА 44
— Если бы вы не пришли, мы могли бы проиграть.
Роджер отхлебнул из бокала. Вино было тонкое и выдержанное, да и вся обстановка шатра производила хорошее впечатление: начиная с выделки шкур, из которых были сшиты стены, и заканчивая чеканкой медных столов. Наволочки для подушек, составлявших основную мебель шатра, были из материи, которой люди никогда раньше не видели: шелковистой и ничуть не похожей на шерсть, широко распространенную в Ку'Нкоке. Очевидно, Т'Кал Влан предпочитал путешествовать с комфортом.
— Может, и так. — Последний правитель Тан К'тасса взял ломтик засахаренного плода и откусил кусочек. — Но даже если б и так — вы все равно уничтожили кранолта. И это, разумеется, кое-чего стоит, даже в глазах богов самых дальних земель!
Капитан Панэ покачал головой.
— Извините, ваше высочество, не согласен. Мы родом из такой обширной империи, что кранолта и вся долина Уртан — лишь пылинка, не заметная глазу. Я рад, что вы рады, но потери, которые мы понесли, могут привести к тому, что принц не вернется домой... — Он усмехнулся, обведя взглядом мардуканцев. — А это очень расстроит его мамочку.
— О! — воскликнул Роджер. — Только не это! Только не рассерженная мама! Боже упаси!
— Грозная женщина, а? — хохотнул Т'Кал Влан.
— Не без этого, — ответил Роджер, пожав плечами. — Но он прав. Я уверен, что, если я погибну, мама достанет меня с того света, чтобы наказать за глупость.
— Вот видите, — продолжил Панэ. — Боюсь, я вынужден считать все случившееся нашим поражением.
— Не совсем, капитан, — сказал принц, слегка взбалтывая свое вино. — Мы прорвались. Ведь так или иначе, а нам нужно было перебраться на другую сторону этих холмов, и ни один из вариантов не был безупречен. Так что нет смысла критиковать именно этот выбор. Если бы мы ушли на юг, наверняка увязли бы в боях, и тогда уж точно говорили бы: «Держу пари, эти лапочки кранолта вовсе не такие страшные, как казалось...»
— Ну, лично я страшно благодарен вам за то, что вы перебили этих лапочек, — сказал Т'Лин Тарг, усмехнувшись. — Кузнецы, которых мы привезли с собой, уже строят печи. Мы собрали всех оставшихся в живых ремесленников и подмастерьев. Скоро в жилах Войтана снова потечет кровь.
— О да, — согласился Т'Кал Влан. — И чем скорее, тем лучше. Мои собственные сокровища утекают, как кровь.
— Вам надо превратить их в капитал, — сказала О'Кейси.
Шеф персонала тихонько потягивала вино и с интересом слушала мужской разговор. В конце концов, это как раз по ее специальности.
— Согласен, — сказал Влан. — Но семья уже ликвидировала большую часть своих владений, чтобы финансировать экспедицию. Как еще можно накопить капитал, если не ссужать деньги под грабительские проценты?
— Выпустите акции, — предложила О'Кейси. — Предложите долевое участие в шахтах. Каждая акция имеет голос в управлении, каждый пакет акций обеспечивается эквивалентными долями капитала — и дает право на соответствующую долю доходов, если таковые будут. Это долгосрочное инвестирование, но не очень рискованное, если вы будете акционировать различные отрасли.
— Я понял не все слова, которые вы использовали, — сказал Влан, заинтересованно подняв голову. — Что такое «эквивалентными»?
— О боже, — широко улыбнулась О'Кейси. — Нам действительно нужен долгий разговор.
— Не беспокойтесь, — сказал ей Панэ, пожав плечами. — Какое-то время нам все равно не тронуться с места.
Роджер резко сел в постели, в своем шатре, мокрый от пота и задыхающийся, и огляделся. Все спокойно. Стены шатра колыхались от поднимавшегося ветра. Походные принадлежности. Глаза.
— Тебе надо отдыхать, твое высочество, — негромко сказал Корд.
— Тебе тоже, старый змей, — сказал Роджер. — Ты выздоравливаешь не так быстро, как мы. — Он приподнялся на походной койке и глубоко вдохнул. — Похоже, что мы выкарабкались оттуда.
— Да, выкарабкались... — согласился мардуканец.
— Интересно, как... — Принц замолчал и покачал головой.
— Что — как? — осведомился шаман и, скривившись, тоже приподнялся.
— Э! Тебе надо ровно лежать на спине, Корд, — сказал Роджер.
— Я устал валяться, как червяк, — возразил мардуканец. — Так что «как»?
— Тебя не собьешь, правда? — Роджер улыбнулся. — Я удивляюсь, как морпехи... справляются. Как они справляются со страхом и смертью. Не просто с собственной — ей-богу, я насмотрелся, как здесь убивали морпехов. Но кранолта. Ведь с ними покончили как с племенем, Корд. Свалили их у стены, как будто обломки кирпича. И, кажется, на них это не произвело никакого впечатления.
— Тогда у тебя нет глаз, юный принц, — возразил шаман с усмешкой. — Посмотри на юного Джулиана. Среди твоих людей тоже есть смеющийся воин, который прячет свою боль за смехом, как наш Делтан, которого забрал у меня атул. Он всегда встречал опасность смехом, но этот смех был щитом для души. Я уверен, что он шутил с самим атулом, когда тот его ел. Или юная Дэпро. Такая юная, такая опасная. Мне говорили, что по человеческим меркам она красива. Сам я этого не вижу; у нее недостает... многого. Например, рогов. Ее щит — это каменное лицо. Мне кажется, она держит боль в себе с такой силой, что превратила ее в камень.
Роджер склонил голову набок, накручивая на палец золотой локон.
— А... Панэ? Косутич?
— Э-э, — хмыкнул Корд. — Конечно, ты заметил, что они отличные бойцы, они умеют владеть собой. Но главным образом они выучили всякие хитрости. Первая хитрость — знать, что ты не один. Когда я сидел в тишине пещеры, приходил Панэ: навестить раненых; мы разговорились. Ваш капитан — просто источник мудрости. Мы говорили о многих вещах, больше всего мы говорили о... песне. О поэзии.
— О поэзии? — Роджер засмеялся. — Что, черт подери, может Панэ говорить о поэзии?
— Есть поэзия и поэзия, мой принц, — усмехнувшись, сказал шаман. — Спроси его о «Могиле для ста мертвецов». Или о «Переправе через реку Кабул». Или о «Цыганской звезде». Или о «Если»... — Шаман заворочался, ища более удобное положение. — Но спроси его утром.
— Поэзия? — сказал Роджер. — На кой черт в этом аду может понадобиться поэзия?
— Элеонора? — позвал Роджер.
Шеф персонала шла на очередное из многочисленных собраний, которые она запланировала с войтанцами. Она явно считала себя группой социального переустройства, состоявшей из одного человека, или, по крайней мере, лучшим из имеющихся в окрестностях аналогов. О'Кейси была преисполнена решимости сделать так, чтобы, когда она уйдет, войтанцы имели самую сильную государственную структуру, которая только возможна в данной ситуации. Поскольку больше всего это походило, пожалуй, на просвещенную олигархию, то противоречий с планами самих войтанцев не возникало.
