— О’кей, дело такое. Нам назначили взлет на послезавтра. — В ответ послышался хор озадаченных возгласов. — И что, хорошо это или плохо? Ну, мы покинем ЗР, но окажемся еще крепче взаперти. Однако командование батальона намекнуло, что мы, может быть, получим доступ к нашему снаряжению, когда окажемся на борту корабля. И я хочу, чтобы в промежутке вы, парни, вызубрили назубок все, что есть по ББС. У нас будет мало времени поработать со снаряжением до того, как ввяжемся в драку, поэтому я требую от каждого выучить долбаную книгу. Я знаю, что на отделение приходится только по одному экземпляру, поэтому читайте вслух или по очереди. Читайте ее в свободное время, читайте, пока сдаете карты и между ходами! Это единственная карта, которую мы можем разыграть! Поэтому учите ее, как никогда не учили в школе. Уильямс, — кивнул он сержанту второго взвода, — максимальная эффективная дальность гранатомета М-403 бронескафандра?
— Э-э, километр, сэр?
— Тысяча двести метров, близко, но не точно, сержант. Если ты не знаешь, то и твои бойцы не знают. Дункан, максимальная эффективная дальность стрельбы гравивинтовки М-300?
— Максимальная дальность системы прицеливания, сэр.
— Поясни.
— Пуля гравивинтовки может покидать земную орбиту, сэр. Она поразит все, во что удастся прицелиться.
— Правильно. Рядовой Биттэн, что такое лэмпри и как ты его узнаешь?
Биттэн посмотрел на сержанта Брекера, тот кивнул.
— М-м-м… это посадочная часть Б-Дека, внешний слой, окружающий Командный Дек. И… если это похоже на небоскреб, но летит, это лэмпри, сэр.
Капитан Брэндон засмеялся.
— Хороший ответ, солдат…
— Номинально берет четыре сотни нормалов, с одним или двумя бого-королями. Одна установка противокорабельного вооружения различных типов на вертикальной оси. Обычные двигатели для выхода на орбиту и полета…
— Спасибо, Биттэн, речь как раз об этом. Вам всем нужно вгрызться в предмет. Вооружение, тактика, вражеская техника. Будем надеяться, что удастся воспользоваться снаряжением, когда попадем на борт, но до этого момента учить, учить и учить. На посадку выдвигаемся в десять тридцать утра послезавтра. Это все.
— Сэр, — произнес Шренкер, — мы сможем позвонить семьям?
— Нет. — Капитан Брэндон не выглядел счастливым, сообщая эту новость. — Нам приказали сидеть под замком, и это остается в силе. После посадки на борт мы получим возможность отправить почту семьям, но не раньше, чем выйдем в космос.
Ответом послужило раздраженное ворчание, но не более.
— Есть, сэр.
— Ладно, народ, по местам. И?..
— Учить, — хором ответили они.
Он махнул рукой на прощание и вышел, а рота разбилась на оживленно переговаривающиеся кучки.
13
Провинция Тткпт, Барвон V.
27 июня 2001 г., 02:05 по Гринвичу.
— Блин, — прорычал Ричардс по внутренней связи команды, — дождь тут когда-нибудь прекратится?
— Ну, — приглушенно ответил Мюллер, — если ты считаешь этот густой, по общему признанию, туман дождем, то нет.
— Заглохните, — ругнулся Мосович, плавно скользнув через упавшее дерево-грифон, — мы не знаем, что вокруг.
Барвон, подобно тихоокеанскому побережью северо-запада Соединенных Штатов, был краем беспрестанных туманов и дождей. И, как солдаты выяснили один за другим, хотя «гортекс» хорошо защищал от дождя, туман пробирал до костей. Постоянные холод и сырость истощили бы силы обычной группы солдат, были бы серьезной помехой для экспедиционного отряда, но Мосович и Эрсин сделали правильный выбор. Команда ветеранов специальных операций давным-давно привыкла к холоду и сырости, но привычка никогда не останавливает солдата от брюзжания. Воздух сейчас обрел текстуру холодного мокрого бархата, и туман постепенно переходил в дождь. Мокрый пурпурный гумус приглушал поступь, благодаря слегка разреженной атмосфере и туману звук шагов едва достигал их собственных ушей. К сожалению, поскольку они знали о существовании поблизости аванпоста послинов, это также значило, что и им будет труднее услышать неприятеля.
Они уже два дня шли по влажному лесу без происшествий, и Мюллер с Трэппом затеяли игру с наименованием разных деревьев. Их насчитывалось до трехсот восьмидесяти пяти разновидностей, почти все крупнее гигантов земных тропических лесов. Наиболее распространенное, названное Трэппом грифоном, в среднем достигало высоты ста семидесяти пяти метров, более чем в три раза выше высочайшего великана тропических лесов Земли. «Древесина» была невероятно твердой, как и положено, чтобы выдержать такую конструкцию даже в условиях немного пониженной гравитации Барвона, и медленно разлагалась под воздействием сапрофитов и вездесущих жучков. Массивные сучья, лианы и папоротники превращали подножие леса в непроходимые заросли, а тройной шатер из ветвей сверху поглощал свет.
В аметистовом полумраке группа скользила подобно призракам. Насекомоподобная животная жизнь замирала при их появлении, анализировала их на свой животный манер, затем возвращалась к серьезному занятию — выживанию. Могло показаться, что команда представляла единственную разумную форму жизни на планете, когда Трэпп внезапно замер и поднял сжатый левый кулак.
Члены команды медленно опустились на корточки в болотистую почву. Трэпп дважды разжал кулак, затем поднял вверх два пальца. Он подал знак непонятного движения и врага. Как раз на границе видимости дюжина послинов делала что-то, чему не было определения на языке жестов. Ничего удивительного, учитывая, что команду как раз и послали разведать повседневную деятельность послинов.
Мосович прополз вперед и медленно высунул голову из-за лианы, загородив Трэппу поле зрения. Двенадцать послинов, нормалов, судя по тому, что он знал об их анатомии, очень медленно продвигались по поляне и собирали похожие на перья листья и пурпурные ягоды.
Внешне они представляли собой кентавроподов размером с арабского скакуна. Длинные руки росли из двойного плеча сложной формы и заканчивались когтистыми лапами с четырьмя пальцами, с противостоящим большим. Длиннее, чем у лошади, ноги оканчивались продолговатыми птичьими когтями и сгибались в развернутом в обратную сторону двойном колене, похожем на паучье. Благодаря такой конструкции колена они двигались странно извивающейся и скачкообразной походкой, подобно огромным подпрыгивающим паукам. Длинную шею увенчивало тупое рыло, как у крокодила. Движения шей членов отряда сплетались в сложный узор, ящероподобные рты открывались и закрывались в беспрерывном низком атональном шипении, почти нараспев. Шеи двигались гипнотически и зловеще, навевая образ крадущегося в темноте клыкастого охотника с мозгами ящерицы.
Десять послинов двигались шеренгой, еще два следовали позади. На каждом висела упряжь с личным оружием. Четверо несли «рейлганы» калибром один миллиметр, длинные серые винтовки необычной для человека формы, у шестерых были дробовики с выпуклыми магазинами. Один из следующих сзади тащил на себе пусковую установку гиперскоростных ракет, другой щеголял трехмиллиметровым «рэйлганом». Пусковая установка сама по себе являлась небольшим оружием, длиной не более метра, но раздутый кожух казенной части вмещал шесть ракет с гравидвигателями, которые могли разогнать их до скорости, сопоставимой со световой, уже на дистанции двадцать метров. Последствия попадания в материальный объект были катастрофическими.
