— В общем-то я не думаю, что им удастся их задержать, — мрачно прокомментировал лейтенант.
— Нет, вероятно, не удастся, — согласился командир. Его тон звучал вполне философски. Его подразделение сделало свое дело, и даже больше. Умирая, он будет знать, что никто не смог бы сделать большего. Это вызывало умиротворение. — Пойду потереблю кое-каких гражданских.
— О’кей, сэр. А я пойду к зданию Администрации и посмотрю, как там идут дела.
— Удачи, лейтенант.
Юный офицер выпрямился и четко по уставу отдал честь. Старый командир торжественно ответил на приветствие. Не говоря больше ни слова, они пошли в разные стороны, каждый туда, куда его звал долг.
* * *
Тед Кендалл, с непривычной винтовкой в руках, оказался в колонне людей, бредущих мимо здания Администрации. Под руководством крепкого пожилого дядьки из штата арсенала Национальной Гвардии они шли в направлении выстрелов, чтобы попытаться замедлить продвижение послинов. Их отряд был последним. Три предыдущих часа они провели, работая на бункере и готовя его для женщин и детей. Он остановился, когда увидел знакомую фигуру, склонившуюся над большим листом ватмана.
— Морген, милая, — просипел он. Голос он сорвал, когда передавал команды на стройплощадке вокруг бункера. — И что это ты тут делаешь?
— Я делаю плакат.
Морген Бределл выступала в группах поддержки спортивных команд с восьми лет. Она знала, что обладает блестящей красотой, но не блестящим умом, но если она и могла что-то выполнить безупречно, будь кругом хоть потоп, хоть геенна огненная, так это сделать плакат красками на ватмане. Она могла даже нарисовать рисунок, до известной степени. Достав цвет «красный кирпич», они продолжала:
— Когда пости сюда доберутся, думаю, их должен встречать плакат. Ты так не считаешь?
Она начала плакать, медленно закрашивая здание на ватмане.
— Конечно, считаю, милая, — подбодрил он ее. — Я люблю тебя, Морген.
— Я тоже люблю тебя, Тед. Прости за ссору.
— Ты тоже прости меня, милая. Удачи.
— Да. — Она не подняла глаз. — И тебе.
— Да.
Он покачал головой и поспешил вдогонку за последним взводом из резерва милиции.
* * *
— Это безумие, — бормотала Уэнди, когда они нагромоздили очередной предмет антикварной мебели на груду под выбитым окном.
— Смерть легче пера, долг тяжелее мебели, — исказил цитату Томми, отступая назад и отряхивая руки.
— Не пора ли тебе перестать сыпать цитатами из дзэн-буддизма? — сказала она резким тоном.
— Ну, ты можешь просто вышибить себе мозги и покончить с этим, — ответил он безмятежно и показал на пистолет. — Он прекрасно с этим справится.
— Что? Ты хочешь, чтобы я убила сама себя? — возразила она.
— Нет, я хочу, чтобы ты была настолько счастлива, насколько сможешь, в эти, вероятно, последние несколько минут жизни, — ответил он с мрачной улыбкой. — Какой смысл сердиться? Это только еще больше все ухудшает.
— Прости, но если я еще не полностью прошла фазу самоотречения?
— Это расстраивает не меня, это расстраивает тебя. Тут мы имеем случай с неверным употреблением местоимений.
— Великолепный способ провести последний час жизни, — продолжала она, подтягивая стол, чтобы облокотиться на него при стрельбе. — Но не слишком. А кроме того, у меня в голове крутится старая присказка: «Ты же не хочешь умереть девственницей?»
Он кивнул, кладя подушку на собственный стол, затем замер.
— Постой, ты это…
— Ага.
— Да ты шутишь.
— Нет.
— А как насчет…
— Целой футбольной команды?
— Ну да. И…
— Половины других парней в школе?
— Ага.
— Никто из них не хотел признаться остальным, что я их просто дразнила.
— Правда? — спросил он и захохотал во все горло.
— Да пошел ты. Я не дразнила. Я всем говорила прямо с самого начала, что я не из таких девушек. Большинство считали, что им удастся изменить мое мнение, но они заблуждались. Теперь я жалею, что не уступила.
— Ну, — сказал Томми, устанавливая дистанционно управляемый клэймор у двери, — я бы с удовольствием помог тебе в этом вопросе, но принимая во внимание все остальное, думаю, нам следует сосредоточиться на том, что мы делаем.
— Да, и что ты делаешь? — спросила она и положила свой «Галил» на стол, дулом к окну.
— Ну, план такой. Мы выпускаем отсюда несколько славных очередей, затем выскакиваем через заднюю дверь, мчимся в «Алесию» и занимаем позицию там, хорошо?
— Хорошо.
— Проблема в том, что у нас вряд ли хватит времени добраться до позиции в «Алесии». Нам нужно как-то задержать лошадей. Вуаля, вот клэймор. Это мина с дистанционным управлением, ее можно направить в сторону врага. Затем, когда ты готов ее взорвать, — он вытащил клакер из кармана, — ты включаешь его, нажимаешь три раза и — БУМ!
— О, о’кей. И когда мы собираемся ее подорвать?
— Когда войдем в «Алесию». Я протяну туда провод детонатора, и когда мы пробежим через дверь, я ее подорву. Это должно задержать их хотя бы на несколько секунд. Затем мы занимаем позицию, выпускаем еще несколько славных очередей, бежим в подвал и прячемся в тоннеле. Если повезет, они потеряют наш след, когда я взорву другой клэймор, который установил в «Алесии».
— Зачем нажимать его три раза? — спросила она, протягивая руку к прибору.
— Просто для уверенности, — сказал он, передал его ей и выглянул в окно.
— О’кей, значит, провод…
Внезапно раздался громовой удар, и оба тинэйджера прижали ладони к ушам, хотя и слишком поздно.
— Твою мать! — закричал Томми, когда прогремели второй и третий взрывы.
— Что это было? — прокричала Уэнди сквозь звон в ушах.
— Первый раз — звуковой удар, реактивный самолет, должно быть, «Перегрин»…
— Что?
— Штурмовая версия истребителя «стелс» «Рапира».
— А, — сказала она, не поняв ни слова из объяснения.
— Два других — не знаю, что это было.
— Они уже взорвали здание Администрации?
— Нет. Когда оно взлетит на воздух, а мы при этом будем выше уровня земли, нам не придется гадать, что это был за звук. Мы будем мертвы. И те взрывы донеслись с другого направления. На самом деле один из них, вероятно, был истребителем, поймавшим струю плазмы.
— О’кей. Если они послали сюда истребитель, может быть, помощь уже идет?
— Нет. Я думаю, что это был F-22 — по той причине, что это единственная штука, способная добраться так далеко. Послины — настоящий бич для самолетов.
