— И он отлично знает, что делать с излишками, — сказал Мюллер и пнул ящик боеприпасов к гравиоружию.
— О да, — еще раз широко осклабился Папа О’Нил. — Через них проходит уйма боеприпасов гравиоружия.
Пригнувшись, он вернулся к входу и провел рукой вниз по холму, где едва виднелась ферма и карманная долина за ней. Склон холма все еще заслонял главную долину Ущелья, но гора Блэк-Маунтин стояла вся на виду — она доминировала в южной части горизонта, — а также слабо проглядывался кусок стены.
— В качестве пункта наблюдения место подходящее, но, разумеется, второго выхода нет. Мне не нравится залегать в месте, у которого нет запасного выхода.
— Да уж, пара послинов загоняли меня в угол, — сказал Мосович и посмотрел со скалы вниз. По ней можно было спуститься, хотя и с трудом. — Мне не понравилось.
Он только успел отойти, как Элгарс судорожно втянула воздух и затрясла головой.
— Да, этот раз был скверным, — сказала она с неловкой усмешкой.
— Что было скверным? — спросил Мюллер, выбравшись из пещеры.
— У вас когда-нибудь возникают перед глазами картины из прошлого, сержант? — спросила она.
— Иногда, — признался Мюллер — Не так чтобы часто.
— Ну, я вижу то, чего никогда не делала, — с мрачной усмешкой произнесла Элгарс. — И знаете, я никогда не бывала на Барвоне, но пришла к тому, что ненавижу эту вонючую, холодную и дождливую планету.
— Она такая и есть, — сказал Мосович. — Я побывал там лишь однажды и не имею никакого желания вернуться.
— Я так понимаю, там очень много всякой живности, — усмехнулся Папа О’Нил и потянулся вверх, готовясь к подъему. — Любое действительно поганое место, где мне доводилось побывать — Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Конго, Биафра, — можно описать теми же словами.
— Много, — согласился Мюллер. — На ней около миллиарда разных видов кусачих жуков, все размером с ноготь. И сорок миллионов видов лиан, чтобы путаться у тебя под ногами. И шестьдесят миллионов видов по-настоящему высоких деревьев, чтобы загораживать свет.
— И уйма послинов, — засмеялся Мосович. — Ну, было когда-то.
— У меня перед глазами вдруг отчетливо возникла деревня послинов, несколько пирамид и все такое. Я смотрю сквозь оптику прицела, правый глаз в окуляр, левый смотрит вокруг. Я знаю, что через секунду из двери появится послин, и я должна его снять. Затем гремят несколько взрывов и, понятное дело, пости выскакивает прямо на выстрел. Я снимааю его, и паару других, затем бого-короляа, и все океей. Я в зооне, работаю по цеелям. На мне инфракраасная накиидка, тепловоого следа неет, так что я в безопаасности, ответный огоонь никакой. Винтовка здороовая, скорее весего «Баарретт», и мне прихоодится несколько рааз подвигааться, потому что я лежуу на действиительно большой веетви, или на чем-то похоожем. Затем деерево, с которого я стреляяю, начинает деергаться, и я смотрю внииз и виижу, как вверх идут следыы от выыстрелов, и затем все пропада-ает в белой вспыышке.
— Вы меня подзуживаете? — тихо спросил Мосович.
— Нет, — ответила Элгарс. — А что?
Он посмотрел на побелевшее лицо Мюллера и подумал, не ответить ли прямо. Затем покачал головой.
— Не здесь и не сейчас, — сказал он. — Позже. Может быть. Я должен подумать.
— Это не единственное воспоминание, где я умираю, — пожала плечами Элгарс. — В другом я бегу, рука у меня обожжена, во всяком случае, болит, и я что-то несу, затем земля поднимается мне навстречу, и я умираю. И еще одно, где я стою по пояс в воде, стреляя с рук из ручного пулемета. И умираю. И еще одно, где я подрываюсь и умираю.
— А вы много умираете, — прокомментировал Мюллер со странным выражением.
— Да, — отозвалась Элгарс. — Игра закончена, приятель. Это происходит со мной постоянно. Практически каждую ночь. Здорово действует на нервы. Нелегко продолжать верить в себя, когда все время умираешь.
— Тетка-мозговерт мне про это не сказала, — проговорил Мосович.
— Это потому что когда видения начались, я сообразила перестать разговаривать с мозговертами, — пожала капитан плечами.
— Мне иногда снится, что я умираю, — сказал Папа О’Нил и сплюнул с обрыва. — Но это обычно взрыв и обычно атомный. Я часто вижу этот сон. Однако разговор свернул на хренову загробную тропу, а такой вести надо с пивом.
Он потянулся вверх, ухватился за ствол деревца, подтянулся и встал на краю скалы.
— Пора спуститься и посмотреть, не спалила ли Кэлли свинью.
Он повернулся протянуть руку Мосовичу. И тут затрещали кусты.
Послин-нормал явно прятался в кустах падуба. Сейчас он несся вниз по холму, держа копье на уровне плеча.
Папа О’Нил не стал возиться с висевшей на спине винтовкой. Вместо этого его рука рванулась вниз к кобуре пистолета и плавно взметнулась вверх, когда послин был уже в нескольких футах от него.
«Орел Пустыни» нацелился на точку чуть повыше выступа двойного плеча. Кость над плечом и само плечо защищали грудь послина, как броня. Но чуть выше и ниже имелись открытые места; место повыше соответствовало ключичному отделу человека, и кроме того, там проходил сосудисто-нервный пучок.
Папа О’Нил выстрелил один раз, затем крутанулся вбок стволом пистолета, отбив уже вяло удерживаемое копье. Послина пронесло вперед еще несколько шагов, и он рухнул с обрыва.
— Можно вставать, — спокойно позвал Папа О’Нил. Затем он вынул обойму, заменил ее свежей и аккуратно добавил патрон в использованную, пока послин кувыркался по склону и летел со скалы вниз.
Мюллер покачал головой и вытер лицо.
— Господи, приятно иметь дело с профессионалами, — прищелкнул он языком.
Элгарс восхищенно качала головой.
— Плевать, что им трудно пользоваться. Я могла бы просунуть руку по самое плечо в образовавшуюся в этом послине дыру. Я обязательно достану себе такой пистолет.
— Он не плох, — согласился Мюллер, хватаясь за деревце. — С другой стороны, уж больно шумный.
* * *
— Мы слышали вас там, на холме, — сказала Кэлли, когда четверка приблизилась к очагу барбекю. — Я удивлена, что вы его не разделали и не притащили ляжку.
— Скатился с холма, — расплылся в улыбке Папа О’Нил. — Чертовски не повезло, если хочешь знать. А куда все подевались?
— Большинство детей пошли вздремнуть, — ответила тринадцатилетняя девочка, пошевеливая поленья гикори. О завязала волосы в пучок и надела длинный передник для работы у огня. Пятна сажи на лице и руках вкупе с этим придавали ей облик средневековой служанки. — Считается, что Уэнди с Шари готовят внутри закуски. Но я сказала им, что времени хватает, и подозреваю, что они тоже отправились на боковую. Еще трудности были?
— Этот народ неплохо лазает по холмам, — сказал О’Нил. — Почти так же хорошо, как ты.
