После выздоровления Сергей осмелился открыть девушке свои долго скрываемые чувства. Его ухаживания были неловкими, непривычными даже для него самого. И Ада так же неловко, еще не зная, что делать с этим его возникшим чувством к ней, принимала их.
Сергей остался работать в компании, но очень помогал Аде с организацией своего дела, так, что она даже предложила ему стать партнером. Но он отказался: все же не терял надежды стать Аде партнером по жизни, а не по бизнесу.
И все же, хоть в ее жизни все перевернулось таким неожиданным образом и перемены эти были скорее позитивными, по вечерам, перед сном, она грустила. Весь день старалась занять себя кучей дел, с тем, чтобы ночью, без сил, тут же провалиться в сон. Но едва ложилась в кровать и закрывала глаза, как в памяти возникал образ Ангела. Теперь ей не нужно было фантазировать, каким бы он был, если бы превратился из статуи в живого. Ей просто достаточно было его вспоминать.
Умом она понимала, что для него то, что случилось, было лучшим выходом. Он получил долгожданное прощение, его земным скитаниям и страданиям пришел конец. Но женским своим, любящим сердцем эгоистично желала его присутствия не духовного, а физического. Она чувствовала, что он не одобряет ее хандру, но ничего не могла с собой поделать. Ей очень его не хватало. Ей хотелось видеть его, а не верить в его незримое присутствие. Она скучала по нему, и с каждым днем эта тоска не уходила, а росла. До такой степени, что иногда ей начинало казаться, что она и правда видит Джека. То вот в толпе промелькнет знакомое лицо. То вот стоит он на обочине дороги. Оглянешься – нет его. Показалось. То вдруг рядом услышит с собой насмешливое: «Дамочка…» Сердце горячо забьется, развернется стремительно на голос… А это незнакомый мужчина, разговаривая по телефону, к кому-то так обращается.
Видения ли это были или нет… Она говорила себе, что выискивать его в толпе – все равно что гнаться за ветром. Но ничего не могла с собой поделать. Ей оставались лишь эти «видения» да еще сны, в которых она путешествовала из одного райской красоты места в другое, где ощущала абсолютный покой, радость и любовь. Она чувствовала, что эти сны, после которых она просыпалась отдохнувшей и полной сил, были посланы им.
Может быть, пройдет зима и вместе с грязным снегом растает ее печаль, а с весной родятся новые надежды. Может быть, может…
– Сниф! Сниф! Куда ты?! Назад! Назад, Сниф!
Она настолько ушла в свои невеселые мысли, что поздно заметила, как шаловливый щенок, узрев дворовую кошку, погнался за ней. Как Ада его ни воспитывала, при виде кошек у пса включались инстинкты и напрочь отключалось воспитание. Ада припустила за щенком, моля бога, чтобы кошке не вздумалось перебегать через дорогу. Но хитрая бестия нырнула в дыру в деревянной двери, ведущей в подвальное помещение одной из пятиэтажек. И несносный Сниф ринулся за ней.
– Сниф! Сниф! Вернись! – закричала Ада. Из-за двери послышалась какая-то возня, а затем – скулеж, но щенок так и не появился.
Ада толкнула дверь, однако та оказалась запертой. Но в окне горел свет! Эта сапожная мастерская, как гласила вывеска, должна была еще работать.
Она постучала, а когда ей не открыли, затарабанила в дверь кулаками.
– А вы, дамочка, ногой постучите! Они там все глухие, как старухи.
Ада вздрогнула, сердце сделало кульбит и лихорадочно заколотилось.
– Джек! – оглянулась она резко, не в силах поверить.
– Стучите, стучите, и отдадут вам вашего Джека, – кивнул незнакомый молодой человек, но со знакомыми смешинками в светлых глазах.
– Это не он – Джек… – смущенно сказала Ада.
– Простите?.. – непонимающе поднял брови мужчина.
Но Ада, не в силах больше произнести ни слова, стояла, неприлично откровенно рассматривая его.
Он мог бы быть им – Джеком. И все же он не был им. Хотя и очень похож на него. Аккуратная стрижка, деловой костюм, бледная кожа и очки в роговой оправе на тонкой переносице. Глаза – серые, не янтарные, но прищур – как у Джека. Сложением похож, но ростом – пониже. Манера говорить – как у Джека, но голос… не его.
Ада почувствовала, что у нее кружится голова. Или она сходит с ума, или… это безумная шутка настоящего Джека. С него станется…
– Вам нехорошо? – обеспокоился незнакомец.
– Скажите, как вас зовут? – слабым голосом спросила она.
– Жек.
– Как?!
– Простите, Евгений, – смутился мужчина. – Сорвалось с языка. Жекой или Жеком меня близкие друзья называют.
– Понятно, – кивнула Ада и прошептала: – Кошмар какой…
– Согласен, кошмарно, – кивнул, не обидевшись, парень. И, увидев, что она приложила ладони к лицу и смотрит на него таким несчастным взглядом, будто вот-вот заплачет, торопливо проговорил: – Погодите расстраиваться! Не пропала ваша собака. Я сейчас постучу как следует, и выпустят вашего Джека. У меня тоже собака есть…
– Сниф, – выдавила Ада. – Собаку зовут Сниф.
– Хорошее имя! – похвалил новый знакомый, стуча ногой в дверь. Такой грохот был уже услышан, и дверь неконец-то распахнулась.
– Чего? – недовольно спросил носатый мужчина в фартуке.
– Собачка к вам там в гости пожаловала, – сказал Евгений, но в это время из подвала пулей вылетел Сниф и бросился к Аде.
О чем там продолжал беседовать Евгений-Жека с хозяином сапожной мастерской, Ада не стала дослушивать. Прицепила к ошейнику поводок и повела Снифа домой.
Растерянно погрузившись в свои мысли, она не сразу заметила, что идет не одна, а в молчаливом обществе Евгения.
– Простите, – смущенно начал он, – я вообще-то не пристаю к девушкам на улице. Не подумайте ничего такого. Но сейчас пришло в голову, что нужно вас проводить. Уже темно, а район опасный. Понимаете?
Она машинально кивнула, по-прежнему погруженная в себя. А мужчина, ободренный ее согласием, весело произнес:
– Ну, раз так, значит, буду вашим ангелом-хранителем. Не возражаете?
Ада подняла на него глаза и сквозь слезы улыбнулась:
– Не возражаю!
