— Теперь говори.
— Сначала мне нужно сесть, — сказал Афродита и снова начала дрожать, да так сильно, что с трудом опустилась на скамейку.
Я села рядом и стала ждать, когда она соберется с силами.
Когда она, наконец, заговорила, жуткий холод разлился по моему телу, а в глазах почернело от страха. Я больше не сомневалась, что Афродиту посетило настоящее видение. Если Никс и отвернулась от нее, то точно не в эту ночь.
— Сегодня во второй половине дня твоя бабушка поедет в Тулсу по магистрали Маскоги, — Афродита помолчала и склонила голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. — В следующем месяце у тебя день рождения. Она собирается в город, чтобы купить тебе подарок.
Я чуть не подскочила от удивления. Афродита была совершенно права! Мой день рождения был в декабре, и не просто в декабре, а двадцать четвертого числа, поэтому мне еще ни разу не удалось отметить его как следует.
Сами понимаете, всем хочется совместить эту дату с Рождеством — со всеми вытекающими последствиями. Даже в прошлом году, когда мне исполнилось шестнадцать, по идее, у меня должна была быть настоящая крутая вечеринка, мне все равно не обломилось ничего особенного. Вы себе не представляете, как меня это бесило!
Тут я мысленно дала себе хорошего пинка и вернула в реальность. Нашла время разводить свои идиотские деньрождественские страдания!
— Это понятно. Что дальше?
Афродита прищурила глаза, словно пыталась что-то разглядеть в темноте.
— Странно… Обычно я точно знаю, из-за чего происходит несчастный случай — отказ двигателя у самолета, авария или что-то еще, — но сейчас я настроена на твою бабушку и все вижу ее глазами, поэтому не знаю, почему мост обвалился. — Она быстро взглянула на меня. — Может, это из-за того, что я впервые знаю того, кто должен умереть. Это меня сбивает.
— Моя бабушка не умрет! — твердо сказала я.
— В таком случае, она не должна въезжать на этот мост. Я хорошо помню часы на приборной панели в машине твоей бабушки. Они показывали три пятнадцать дня.
Я машинально посмотрела на свои часы — шесть часов десять минут. Утра, разумеется. Скоро рассвет, а значит, бабушка вот-вот проснется. Мне ли не знать ее распорядок дня!
Бабушка всегда вставала на рассвете и по утренней прохладе отправлялась на прогулку. Потом возвращалась в свой уютный домик, завтракала и бралась за работу на ферме. Сейчас я позвоню ей и скажу, чтобы сегодня она никуда не выезжала. Она останется дома и с ней ничего не случиться, все будет хорошо…
Какое облегчение! Словно гора с плеч свалилась! Но тут я вспомнила еще кое-что, и меня будто ветром сдуло со скамейки.
— А как же другие люди? Я помню, ты говорила о каких-то мальчишках. Кажется, их машина рухнула на баржу и загорелась?
— Да.
— Что — «да»? — заорала я.
— Да, я видела все происходящее глазами твоей бабушки. Видела, как вокруг меня падали машины. Но все произошло так быстро, что я не могу точно сказать, сколько их было.
Афродита замолчали, а я с ненавистью посмотрела на нее и прошипела:
— А ты не подумала о том, что их нужно спасти? Ты же сказала, что мальчишки погибли!
Афродита спокойно пожала плечами.
— Я уже сказала тебе, что на этот раз видение было не очень отчетливым. Я не могу точно сказать, где это произошло, единственное, что я помню — это часы на приборной панели машины твоей бабушки.
— И ты так спокойно об этом говоришь! Неужели ты можешь позволить им всем погибнуть?
— Тебе-то что за дело? Твоя бабушка будет жива и невредима.
— Меня от тебя тошнит, Афродита. Ты хоть раз в жизни думала о ком-нибудь, кроме себя?
— Не строй из себя святошу, Зои. Можно подумать, ты о других много думаешь! Насколько я помню, тебя волновала только судьба бабушки.
— Ты совсем дура или притворяешься? Понятно, что о бабушке я беспокоюсь в первую очередь! Я же люблю ее! Но это не значит, что мне плевать на смерть других людей. Я хочу спасти остальных тоже! Вот что, Афродита, тебе придется напрячь мозги и подумать, что это был за мост. Попробуй вспомнить еще хоть что-нибудь!
— Я же тебе сказала, это где-то на магистрали Маскоги. Но я не знаю, какой именно это мост.
— Подумай получше! Что еще ты видела? Афродита вздохнула и закрыла глаза. Я впиласъ глазами в ее лицо и заметила, как она еле заметно нахмурила брови. Потом, не открывая глаз, сказала:
— Стой, кажется, я ошиблась. Это не на магистрали. Я вижу знак. Ага, вот оно! Мост I-40 через реку Арканзас, около Уэбберс-Фоллз. — Она открыла глаза и посмотрела на меня. — Ну вот, теперь ты знаешь, где и когда это случится. Больше я тебе ничего не могу сказать. Кажется, какая-то огромная плоская посудина, типа баржи, врезалась в опору моста, и он рухнул. Но это я увидела очень смутно, так что не могу описать баржу подробнее. И как ты собираешься это предотвратить?
— Пока не знаю, но я этого не допущу, — процедила я.
— Я в тебя верю, Зои! — насмешливо протянула Афродита. — Что ж, оставляю тебя спасать мир, а сама вернусь в свою уютную комнатку и займусь маникюром. Единственная настоящая трагедия — это плохо ухоженные ногти, ты согласна?
— А теперь послушай, что я тебе скажу, Афродита. Дерьмовые родители еще не повод становиться бессердечной сукой.
Она резко обернулась и злобно уставилась ни меня прищуренными от бешенства глазами.
— Да что ты об этом знаешь?
— О твоих родителях? Честно говоря, немного. Знаю, что они контролируют каждый твой шаг, и что у тебя кошмарная мамаша. О дерьмовых родителях вообще? К сожалению, достаточно. Большей частью на основании собственного опыта. Я узнала, что такое семейные проблемы три года назад, когда мама вышла замуж во второй раз. Это очень тяжело, но разве обязательно становиться гадиной, если твоя жизнь — полное дерьмо?
— Мне очень жаль, Зои, но ты и понятия не имеешь, о чем говоришь. Сначала проживи восемнадцать лет в настоящем аду, а потом будешь рассуждать о «семейных проблемах». А пока слезливую сказочку о трех годах жизни с отчимом можешь засунуть себе в задницу!
Теперь передо мной снова была высокомерная Афродита, которую я очень хорошо знала, и которую терпеть не могла. Она отбросила назад свои светлые волосы и зашагала прочь, соблазнительно покачивая бедрами. Можно подумать, меня очень интересовала ее тощая задница!
— Надо признать, у этой стервы есть повод быть стервой, — пробормотала я и, усевшись на скамейку, принялась рыться в сумочке в поисках мобильника. Как хорошо, что я продолжала носить его с собой, пусть даже с выключенным звуком и без виброзвонка.
