Внезапно улыбка исчезла с ее лица, и герцогиня официальным тоном спросила:
— Готов ли ты стать моим верноподданным и преданным слугой, Анри?
— О да, конечно, ваша светлость, если… если вы примете мою верность вам.
Герцогиня подошла ближе, пальцы в перчатках слегка коснулись его щеки. И в лицо Анри тут же бросилась кровь.
— Мой преданный юный конюх, — со значением произнесла герцогиня.
— Да, ваша светлость, именно так, — подтвердил Анри и посмотрел ей в глаза, от всей души надеясь, что она прочтет в его лице искреннее стремление служить верой и правдой своей госпоже.
Их взгляды встретились и надолго задержались.
Тишину в сарае внезапно нарушил какой-то звук. Из открытой двери послышался стук каблуков чьих-то сапог.
Анри отступил от герцогини.
— Мне нужно повесить конскую упряжь, ваша светлость, и…
Но герцогиня уже скрылась в темноте сарая. Анри повернулся к распахнутой двери и в смятении увидел Сильвию, стремительно входившую в сарай. На ней по-прежнему было мужское платье, в руках она держала что-то свернутое в узел. От быстрой ходьбы пряди светлых волос выбились из-под кожаной шапки, но даже это не придало более женственный вид суровым чертам ее лица.
— Эй, мальчик, — прямо с порога начала горничная приказным тоном. — Оставь это. — Она указала на упряжь, к которой уже успел склониться Анри. Затем переложила узел в левую руку, а правой отбросила парня к стене.
На этот раз удар в грудь оказался не слишком сильным, и Анри смог удержать равновесие. Какая жалость, что нельзя ответить ей тем же, горестно подумал он. Грубость Сильвии начинала действовать ему на нервы. Одно дело — матерые конюхи, и совсем другое — хрупкая на вид женщина.
— Но я должен повесить упряжь, а потом…
— Снимай все это.
— Ч-что? — заморгал Анри, озираясь вокруг и силясь понять, что она имеет в виду.
— Вот ведь глупец! Стаскивай с себя эти обноски. Я не могу позволить, чтобы ты оскорблял мадам своим внешним видом! К счастью, от тебя хоть не воняет, как от большинства мужчин. Во дворце от некоторых из них несет так, что невозможно даже мимо пройти. Вот, держи! — И она швырнула ему узел, который принесла с собой. — Если не поторопишься, она застанет тебя в этом жутком тряпье.
— Но…
— Молчи. И пошустрее расстегивай пуговицы.
Спрятавшаяся в темноте герцогиня хранила молчание, и Анри не осмеливался открыть ее присутствие в сарае, решив, что она сделает это сама, если сочтет нужным.
— У меня нет пуговиц, — сообщил он горничной.
Сильвия издала звук, напоминающий кашель кошки. Забрав у Анри узел, который он рефлекторно прижимал к груди, она отбросила его на скамейку и принялась развязывать шнурки на вороте его рубахи, при этом коснулась несколько раз ключицы вконец растерявшегося парня. Пальцы у нее были горячие и шершавые. Какое странное ощущение, подумал Анри, с любопытством принюхиваясь к исходящему от Сильвии запаху лаванды и кожи от мужской одежды. Изо рта у нее чуть сладковато пахло лавандой. Сейчас, когда Сильвия была так близко от него, она уже не казалась ему такой пугающей, как прежде. Но открыто не повиноваться ей он все же не осмеливался.
— Подними вверх руки, — потребовала она, целиком поглощенная своим делом. — Ну, быстро!
Анри вынужден был подчиниться. Сильвия сдернула с него рубаху через голову и отбросила на пол, а после, прежде чем Анри успел остановить ее, принялась развязывать узел на его штанах. Крепко зажмурив глаза, Анри запрокинул голову, руки его безвольно висели вдоль туловища, поскольку решительно не знал, что с ними делать. Еще пара секунд, и он будет полностью раздет. Прямо на виду у герцогини. И у Сильвии. И как ему тогда вести себя? Ударить Сильвию Анри не мог. Значит, самое лучшее, что он мог сделать, — это схватить ее за настойчивые руки, отодрать их от себя и дать деру. Но если он сейчас убежит, Сильвия уже никогда не отстанет от него и будет вечно издеваться и распускать кулаки. И, что еще хуже, свидетелем его позорного бегства станет герцогиня.
Штаны сползли по коленям вниз и упали к его ногам. Закусив губу, Анри сдержал протестующее восклицание. К ужасу парня, он увидел, что его дружок значительно вырос в объеме. Сильвия, без всякого сомнения, тоже обратила на это внимание.
Представь, что ты просто находишься в бане, мысленно посоветовал себе Анри, просто в бане… Воспоминания о прошлой ночи нахлынули на него, и от этого только стало еще хуже. Нет, так нечестно.
Анри разозлился, и это придало ему смелости.
— Дайте мне одежду, — сказал он, глядя на горничную.
Сильвия отступила от него на шаг, как бы давая ему свободу. Теперь Анри мог броситься от нее прочь, но он остался на месте, не смея сделать что-либо против ее воли.
— Нет, еще не время, — сказала Сильвия.
— Но почему вы делаете это со мной? — спросил Анри.
— Я поступаю так ради мадам, — ответила горничная, оглядывая его с ног до головы. — Все, что я делаю, — это только ради мадам. — Увидев, что Анри хочет что-то сказать, она прижала ладонь к его рту. — Тебе сколько угодно может казаться, что ты предан ей, но ты всего лишь юнец и многого не понимаешь. А я покажу тебе путь к пониманию.
Произнеся последние слова, Сильвия медленно опустилась перед ним на колени и стянула с головы шапку. Светлые волосы, ничем больше не удерживаемые, секунду еще сохраняли свою форму, а потом красиво рассыпались по ее плечам и спине. Поймав солнечный луч из раскрытой двери, они вспыхнули золотом. Такого красивого оттенка Анри еще не видел и сейчас не мог отвести от них взгляд, его так и тянуло запустить пальцы в этот сверкающий глянец. Вообще-то ему всегда нравились темноволосые женщины, но оказывается, и блондинками пренебрегать не стоит.
Обеими руками он потянулся к ее волосам, но рука его замерла на месте, и Сильвия пристально взглянула на него. После молчания, показавшегося ему вечностью, она произнесла:
— Пожалуй, ты можешь сделать это.
И едва он прикоснулся к ее волосам, она сомкнула пальцы правой руки на пенисе Анри, наклонилась вперед и прошлась языком по всей его длине.
У Анри перехватило дыхание, руки сильно вцепились в волосы женщины.
— Стой спокойно, — сказала она, стукнув его ладонью по обнаженному бедру. — Стой и внимательно наблюдай.
Глаза Анри стали как блюдца. Он кивнул, и без того не сводя с нее глаз. Вот ее язык снова принялся за дело, и Анри едва сдержал крик удовольствия. Такого он еще никогда не испытывал, хотя довольно часто видел в своих мечтах, и лишь теперь понял, что никакие мечты и фантазии не могли сравниться с настоящей реальностью, когда от каждого поддразнивающего движения женского языка голова у него шла кругом и миллионы мурашек пробегали по ногам, рукам и шее. Когда губы Сильвии сомкнулись вокруг его члена, откуда-то из недр организма Анри вырвалось тоненькое завывание, словно кто-то ударил ногой щенка. Ему показалось, что сейчас он зарыдает от исступленного восторга.
