— Но я никогда не говорила, что жду от тебя заботы.
Его плечи обмякли.
— Тогда… зачем все это?.. — пробормотал он едва слышно.
Тишина. Наконец Анри посмотрел на Камиллу и увидел, что она протягивает к нему руку.
— Иди сюда и сядь со мной, — сказала герцогиня.
Анри с радостью исполнил ее пожелание, поскольку мокрое тело начало мерзнуть. Спускаясь по ступеням, он намеренно не смотрел на обнаженную Камиллу. Зайдя в горячую воду по плечи, он опустил голову, чтобы упавшие на лоб волосы закрыли его глаза.
Быть может, ему лучше вернуться к Нико или найти какую-нибудь другую девушку, близкую ему по происхождению? Уж она-то поймет, что власть — это еще не самое главное в жизни и что людям необходима не только физическая, но и духовная близость.
— Что, по-твоему, мне надо делать? — неожиданно спросила Камилла.
У него немного отлегло от сердца. По крайней мере, она не отгораживается от него.
— А вы не понимаете? Неужели не чувствуете себя одинокой?
— Какая разница? Самое важное то, что думают обо мне люди. Если они увидят, что я слабая и беззащитная, то засомневаются, смогу ли я править ими. Народ встанет на мою поддержку только тогда, когда найдет во мне лучшую альтернативу действующего герцога.
Да, доводы у нее вполне логичные, подумал Анри, но он все равно знал, что она не права. Но вот как ей это объяснить?
— Вы умеете отлично прятать свои чувства, — мрачно произнес он.
— И почему тебя это смущает?
Анри заставил себя посмотреть на нее. О, эти короткие волосы, это красивое, волевое лицо, эти завораживающие глаза!
— По-моему, это отравляет вас изнутри, — сказал он. — Если все чувства и эмоции постоянно держать в себе, они скапливаются в один большой ком, им уже не хватает места и требуется выход. Они начинают терзать нутро человека, поедать его, как опухоль, гноиться. И настает день, когда человек просто вынужден обратиться к хирургу, чтобы удалить эту опухоль. А у вас нет рядом такого хирурга. Или вот другой пример. Представьте великолепную породистую лошадь, которую день изо дня держат в стойле и не выводят наружу. Проходит время, кожа ее тускнеет, ноги слабеют, мышцы ослабевают, и сама она чахнет.
Камилла смотрела на него и не перебивала. Анри снова отвел глаза:
— Только не говорите мне, что абсолютно счастливы. Хоть раз скажите правду. — Он покосился на нее и, увидев, что она внимательно слушает, спросил: — Неужели вы мне не доверяете? Я никогда и никому не проговорюсь!
— Анри…
— Хотя бы на мгновение забудьте о герцогстве и будущей власти. Отнеситесь ко мне как… к Гирлянде. Вы любите ее, и она отдает всю себя вам.
Камилла приложила палец к губам Анри. Он давно ждал, что она остановит его, и удивлялся тому, что она позволила ему говорить так долго. Посмотрев на Анри пристальным взглядом, Камилла приникла к его рту, раздвигая языком непослушные губы юноши. Наконец он сдался, прижал ее к себе, и они стали целоваться так жадно, как будто им предстояло расстаться навсегда. И лишь когда легкие стали буквально разрываться от недостатка кислорода, Анри с неохотой оторвался от нее.
Положив ладони ему на грудь, Камилла принялась ласкать его кожу подушечками пальцев. Анри отпрянул:
— Нет.
— Но ты же хочешь меня.
— Я всегда хочу вас, — сказал Анри. — Но это не имеет значения… — Он взял в ладони ее лицо и нерешительно заглянул в глаза. — Я… я люблю вас и хочу, чтобы вы об этом знали, даже если вам все равно или вы делаете вид, будто все равно.
— Ты просто хочешь секса со мной, вот и все, — парировала Камилла. — Ты еще очень молод и многого не понимаешь…
— Да откуда вам знать?! — взорвался Анри. Ему хотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, но вместо этого он отодвинулся от нее, боясь расплакаться от досады. Затем он встал и пошел к лестнице, ощущая на себе ее взгляд. — Хочу проведать ваших лошадей, — сообщил он, не оглядываясь. — Если желаете, можете пойти со мной.
Выбравшись из источника, Анри натянул штаны, дрожащими пальцами застегнул пуговицы на ширинке и только тогда понял, что не надел чулки. Заткнув их за пояс, он обулся, размышляя о том, что не знает дорогу в конюшни. Не беда, спросит кого-нибудь по пути.
За спиной раздался всплеск: Камилла тоже вышла из воды. Судя по легким тапочкам, стоявшим рядом с его сапогами, помогать надеть их ей не нужно, да и не служанка он ей, в конце концов. Он вообще ей — никто, пустое место. Он натянул рубаху, заметил, что надел наизнанку, снял и надел снова.
— Ты готов? — спросила Камилла.
Анри застегнул рубаху и повернулся к герцогине. На ней была длинная свободная туника без воротника, которую она наверняка выбрала из одежды, висевшей на крюках рядом с мягкими полотенцами. В таком облачении она выглядела… странно.
Анри чувствовал себя не в своей тарелке.
— Да, готов. Идем.
Шли они в полном молчании. Анри запомнил дорогу, которую показала ему капитан Люнг, а потом одетый в голубую робу мальчик-слуга проводил их к конюшням. Анри мысленно корил себя, что не заглядывал сюда раньше, полностью передав лошадок на попечение конюхов Максима, поскольку с головой ушел в свои переживания. Что ж, с переживаниями покончено, теперь он будет все время проводить на конюшне.
Двери в конюшню скрывались за небольшими резными деревянными воротами, инкрустированными медными фигурками морских коньков. Анри открыл дверь и придержал ее, пропуская Камиллу вперед. По обе стороны от двери на жестких деревянных кушетках сладко спали два грума. Когда один из них проснулся и, сонно моргая, уставился на них, Анри понял, что это не парень, а темнокожая девчушка с множеством туго заплетенных косичек. Она открыла было рот, чтобы высказать свое удивление вторжению незнакомцев в конюшню, но в этот миг раздалось радостное ржание Гирлянды. Девочка расплылась в белозубой улыбке и снова свернулась калачиком на кушетке. Вторая девчонка даже не проснулась.
Первым делом Анри прошел в стойло Горячего, которому пришлось проделать долгий путь практически без передышки. Жеребец подремывал, и Анри очень осторожно ощупал его ноги и проверил ладонью, не повысилась ли у животного температура кожи. Все было в полном порядке, Горячий полностью восстановился после трудного похода. Судя по остаткам в стоявшем рядом ведре, кормили его разбавленными кипятком отрубями и кормовой патокой. Шкура мула Тигра блестела, грива была заплетена в косички и завязана разноцветными ленточками. Лайла и Тоня так и лоснились от хорошего ухода. Розочка ткнулась носом в грудь Анри и подышала ему в ухо, за что тут же получила порцию свежего сена.
Гирлянда снова нежно заржала, и, зная, что таким ржанием кобыла приветствовала только одного человека на свете, Анри повернулся к ее стойлу. Камилла стояла, обняв шею Гирлянды обеими руками и прижавшись лбом к ее широкому лбу. Глаза женщины были закрыты, напряженные черты лица расслаблены.
