Я положил рядом с ним излучатель и сказал:
– Я знаю, что я прав и Земля не имеет права вторгаться на разумные планеты.
– Время рассудит, – флегматично сказал десантник, не прикоснувшись к оружию.
– Да, – согласился я. – Или Орпенны. Они атаку начали после того, как мы оккупировали Георга Шестого. Не они, так еще кто другой. Но здесь пока буду судить я.
– На здоровье…
– Ты знаешь, за что я вызвал на дуэль и убил вашего командира?
– Что-то слышал.
– Он предложил на офицерском собрании пустить в атмосферу бактериологическое оружие. Причем при его поддержке это было бы реально. Оружие, которое через год станет безвредным. То есть, если по-русски, были люди – теперь нет. За год оно вымело бы всех жителей Ивери.
– Но собрание зарубило идею, – сказал он.
– После моего вызова на дуэль, – сказал я и даже заметил у себя некую гордость. Плевать, что на том собрании я случайно оказался. Я дал понять, что в эскадре не все будут спокойно смотреть на то, что пытается творить командование десанта.
– Почему тогда тебя арестовали после убийства, а не после дуэли? – улыбнулся он.
– Он отказался драться. Без объяснения причин. Я проткнул его прямо на ходовом мостике.
– Понятно, – усмехнулся десантник. – Решил не ждать суда чести? Сам все сделал? Молодец. Теперь ты в заднице похуже, чем я. Я-то скоро уйду, а ты останешься на какое-то не очень долгое время…
Инта принес воды, и я налил себе и десантнику в чашки.
– Странно, от виски не пьянел. От воды выносит… – сказал Игорь после нескольких глотков.
У меня тоже шумело в голове, и я еле ворочал мозгами.
– Вот ты на свои шесть сотен и получаешь, – подбодрил я его и добавил: – Просто от шока отходишь.
Инта присел под бойницей и стал вслушиваться в нашу речь. Ни слова не понимая, он по интонации пытался понять, о чем мы говорим.
– Зачем все-таки тебе это надо? – спросил Игорь. – Ну, сбежал и сбежал. У тебя же капсула есть. Там есть все, чтобы прожить. Причем учитывая запасы – неплохо прожить.
– Тогда зачем было вообще все это затевать? Чтобы в капсуле сидеть? А потом, свихнувшись, поднять ее в небо и повести на таран вашего БДК?
– Ну, зачем на таран? Ты бы не дошел… Большой десантник не пинасса. В ответ жахнет – мало не покажется.
Зачем на таран? Я задумался над его вопросом. Всего было не объяснить. Не объяснить обиду за деда. Не объяснить, что мне вообще никогда не нравилось, как Земля себя ведет по отношению к другим планетам. Словно паразит на теле всего Земного сообщества. Не объяснить моего почитания Вернова и таких, как он. На сказках о нем, вопреки всем запретам, воспитывалось не одно будущее поколение навигаторов и пилотов. И что почти все в детстве хоть раз, но мечтали найти СВОЮ планету. Вслух я сказал другое:
– Я хочу, чтобы Вернов был прав.
Игорь, отпив из кружки, сказал:
– А кто говорит, что он не прав? Он прав. Но он предатель и за это наказан.
– Как все просто, – улыбнулся я.
– Ага. Просто это еще до нас было и после нас так и останется. Вот ты тоже изменник. Но я пью с тобой. Не потому, что ты мне нравишься или нет. Не потому, что ты изменник или святой. А просто потому, что я говорю с человеком в последний час. И уж точно не хочу говорить с твоим Интой. Видишь, как это просто?
Услышав свое имя, парень посмотрел на меня, но я его успокоил жестом.
– Ты, может, и прав, – продолжил он. – Но вот мне, веришь, все равно… Просто потому, что я не ломаю голову над этим и тебе не советую. Просто решил ты для себя… все: я предатель, и я буду бороться с земной властью. На здоровье. Но только не думай, прав ты или нет. Только ты задумаешься, как у тебя найдутся сотни причин, чтобы этого не делать. Чтобы посчитать себя в чем-то неправым. В излишней жестокости или, наоборот, в мягкости.
Он замолчал на несколько минут, как бы прицениваясь ко мне.
– Я тебе тайну открою… Помнишь, в начале года на спутнике погибли двое ксенологов и десантник-техник?
– Ну? Это когда по неведомым причинам они провалились в атмосферу? – вспомнил я шокирующий исторический случай нашей эскадры.
– Ага. Они живы. Все трое, – кивнул улыбаясь Игорь.
– Что? – не поверил я.
– Ага. И тем же страдают, что и ты. Пытаются развивать аборигенов. Их списали на потери личного состава при десанте на какую-то левую планетенку. Чтобы родственникам пенсия досталась.
– Ты уверен? – изумлялся я.
– Даже больше… Я, когда на островах ставил наш маяк, с одним из них встретился. Чуть не поубивали друг друга. Хорошо, вовремя я понял, что что-то здесь не так. Я же в него весь заряд высадил и не попал. А он в меня две стрелы всадил. Броню не пробил, но обидно. Он же технарь какой-то… Так, покричали друг другу. Я перед подъемом ему передатчик оставил. Сказал, что утопил.
– Как они выжили? – не сдерживая улыбки, спросил я.
– Не поверишь. На генераторе от спутника спустились. Спутник потом рухнул, и демонтажа никто, понятно, не заметил.
– Не сгорели?
– Чему там гореть? Они же как пушинки спускались. Спутник три тонны весит. А они сколько? Короче, спускались они часов шесть. Еще и место приземления по ходу спуска подбирали. Не могли раньше подумать, – съязвил Игорь.
– И где они?
– Островитян изучают. Разочарованы жутко. Но не объявлять же, что они воскресли… так там и маются, развивая рыболовство и кондитерское искусство. Придурки. Я во второй раз на острова когда ходил, поболтал с тем техником. В общем, он точно жалел, что сбежал.
Я невольно усмехнулся. Потом спохватился и подумал, а я-то чем лучше. Я тоже где-то в душе, наверное, жалею, что так все случилось.
– Ну, ладно, – сказал я. – Ты уж извини. Только я тебя убивать не буду.
Десантник ухмыльнулся:
– Я уже понял. Может, пацан твой?
– Это местный вождь, – сказал я, улыбаясь.
– А ты тогда кто? – удивился Игорь.
– Бог, – пожал плечами я и поднялся. – Просто бог.
Десантник, не сдержавшись, засмеялся:
– А я тогда кто?
– Ты демон со звезд. Боевой Зверь. Это не я придумал. Это тут такая мифология и до меня была. Похоже, и до Вернова.
– Обалдеть. Демон со звезд… Боевой Зверь… А что? Он прав. Я такой. Только вот какой из тебя бог?
– Обыкновенный… местный.
Мы с Интой ушли, оставив десантника одного с излучателем. Я не боялся. Ему незачем было меня убивать. Приказа такого не было, а сами они не своевольничают. Я, конечно, и не думал о том, убьет он себя или нет. Как сделает, так сделает. Захочет – кончит себя, нет, так пусть живет… Мне будет с кем поговорить. А захочет, я его в капсулу посажу и отправлю наверх. Тем более что из нее я все необходимое забрал, а остальное еще заберу.
