Снова заговорила Ролл. Она потребовала, чтобы начали обучать ее гвардейцев и остатки войск Апрата. Спасибо Атаири. Он сказал, что на это есть личная просьба Игоря. Мол, он сам приступит к обучению, как освободится. Ролл также потребовала, чтобы ее войска остались в своей форме, а не надевали уродскую, красного кровожадного цвета. Я отказался, сказал, что армия – это единственное место, где не рекомендуется выделяться. Она поджала губы и, видно, решила надавить на Игоря.
Ролли сильно изменилась. Я ее помнил нежной девушкой. А тут – просто стерва какая-то. И хотя я все еще часто думал о ней, она меня, не скрою, удивляла. Потом я решил, что это беременность, рождение ребенка и пережитые испытания так ее изменили, и забыл о ее выходках.
В конце совета мы выслушали посла пассов, который пришел осведомиться, правда ли то, что мы собираемся перекрыть Ис дамбой. Я про себя усмехнулся тупости этих идиотов и сказал, что это даже в теории невозможно. Мы строим острова для воздвижения на них оборонительных сооружений. И если пассы не беспокоятся о почти уже законченной ВТС, то и о крепостях на реке им беспокоиться нечего. Не знаю, что там в голове посла происходило, но он ушел, поблагодарив за аудиенцию.
Закрыли совет. Я ушел к себе и долго принимал ванну, пока ко мне через посыльного не запросилась Ролл. Я приказал ее впустить. Меня отгородили ширмой, так мне не хотелось ни вылезать из ванны, ни ее видеть. Она села в кресло возле камина – я слышал, как оно скрипнуло. Какое-то время молчали. Мне подали бокал с вином из лесных ягод. Кислое, но всяко приятнее, чем местное пиво. Ролл тоже приняла бокал и, отпив, спросила:
– Ну и как? Все идет по вашему плану? Вы этого хотели?
Я вздохнул и ответил честно:
– Не все, но многое.
– Вам не стыдно таких жертв, тем более сейчас, когда, как мне сказал Игорь, угроза интервенции отсутствует?
Я хмыкнул:
– Он вам сказал, что угроза отсутствует? Это он перегнул. Пока есть Земля, Иверь в сфере ее интересов. Тем более сейчас, когда ни с того ни с сего ею заинтересовались Орпенны. Так что гостей можно ждать в ближайшие годы.
– Но до Земли так далеко! Десять лет полета!
– Десять лет полета было пять лет назад. Когда я поступил в Академию, корабли бы до Ивери летели двадцать лет. Когда я стал лейтенантом, корабли добирались сюда одиннадцать лет. Пять лет спустя уже можно было уложиться в восемь лет. Десять – это летели, потому что маршрут опасный. Орпенны шляются как у себя дома. Сейчас, думаю, Земля выиграла у скорости еще год.
– Но время относительно! Значит, если они улетели… Пока они прилетят, у нас пройдет сотня лет!
– Нет… – сказал я. – После преодоления светового барьера – нет… Задержка, несомненно, будет, но не такая огромная, как вы думаете. Максимум год или два. Это только за счет оборота Ивери вокруг солнца.
– Значит, они вернутся не раньше чем через двадцать лет?
Я посмеялся, наверное, оскорбив ее:
– А кто вам сказал, что эскадра ушла к Земле? Я этого не знаю. Игорь этого не знает. Может, они в соседней системе спрятались!
– Такое возможно?
– Легко… – признался я.
Она допила вино и налила себе из графина, какие делали в городке Десятника.
– И вы не боитесь? Я же знаю, что вы приговорены!
Я пожал плечами, отчего вода в ванне заплескалась.
– Бояться? Нет, не боюсь. Вот опасаюсь – это верно. И даже не за себя. Вольно или невольно, я поднимаю этот народ из бредовых веков в цивилизованные. Он мне стал родным. Ваш предок меня бы понял.
– Я вас понимаю.
Интересно, думал я, а понимает ли она, что я ее люблю и страдаю от того, что она не со мной? Наверное, нет. Хотя кто этих женщин знает?
– И все равно я вас ненавижу!
– Это тоже неплохо. Хоть какие-то чувства, – сказал я, пожимая плечами. – Скажите, Ролли, почему мы с вами на «вы» друг с другом, а на людях – на «ты»? Столько времени прошло – все равно не понимаю. Давай определимся наконец?
Вместо ответа она сказала:
– Вы мне противны.
Я грустно улыбнулся, но не ответил. Вот и определились.
Она поднялась и пошла прочь. Поступь ее потяжелела, отметил я про себя, да и фигура заметно изменилась.
Я вылез из ванны и прошлепал к кровати, по дороге вытираясь тряпкой, служившей мне полотенцем. Оделся в чистое белье. Теперь уже не осталось того белья, каким была укомплектована капсула, но наши швейные мастерские под патронажем королевы начали делать вполне сносные вещи. Правда, на вещах вместо резинок, по причине их отсутствия, использовались исключительно шнурки. Зело неудобно на трусах, особенно когда спешишь.
Кстати, мануфактура Тиса под властью Атаири добилась качества ткани, как у апратской. Скорее всего, королева переманила оставшихся без работы мастеров Апрата к себе. Не знаю. Но форму теперь шили у нас. И не хуже, чем мы раньше покупали.
После недолгого отдыха дела снова затянули меня с головой. В предстоящей войне надо было иметь расчеты по затратам. Чем я и пытался заняться. Я, ради чистой совести, посчитал, сколько нужно на экипировку одного воина, и чуть в обморок не упал. Пять монет – хороший клинок. Десять монет – простые латы. Восемь – обмундирование. Четыре – это сапоги из грубой кожи. Ружье – двадцать монет в любой оружейной лавке. Запас пороха и пуль на пять десятков выстрелов в том же месте стоил десять монет. Вот и посчитаем: пятьдесят семь монет. Плюс кер. С учетом падения цены на него – тридцать монет. То есть на отряд всадников в тысячу копий… восемьдесят семь тысяч! Я аж задохнулся… Откуда деньги брать? Ну, понятно, производство в основном – государственное, но зарплату вольным никто не отменял… Атаири мне, конечно, потом объяснил, что большая часть средств сразу поступит с увеличившегося налога на торговлю. Много передает городок Десятника и полувольная Риста. Последнее время и Торк дает живую монету. Так и выкрутимся. Но я прикинул наш оборот на всю армию и просто сел в кресло. Одни галеры обходились Тису по четыреста монет на экипаж в месяц… Вот это да!
Понятно, почему куксится Атаири, когда речь заходит о неминуемой войне с пассами. Мы ж разоримся на этой войне!
Через месяц, когда закончили ВТС и Игорь окончательно перебрался к речным фортам, я полетел к ксенологу и сообщил тому, что, в общем-то, закончил оборонительные сооружения. Он показал моих учителей и с улыбкой сказал, что, в общем-то, закончил их подготовку. Мы улыбнулись. Составленный ксенологом алфавит стал огромным достижением нашего правления. Мои новые учителя читали, писали, считали и были готовы обучать этому любого. Пока они готовились к отъезду, я переговорил с ксенологом и предложил тому дело. Его народ издревле делал украшения из раковин и жемчуга. Мысль он понял сразу. Окей, пожали мы руки и заключили сделку на тысячу ожерелий в обмен на столько же килограммов железа.
