— Я тут немного поразмыслил о том, какая собака подойдет вам, мисс Брайтли, — начал лорд Милторп.
— Вы думали обо мне, сэр? То есть о собаке для меня, не так ли?
Его красноватые щеки приобрели багровый оттенок. Отлично! Значит, она попала в точку. Но ему надо было держать марку. Ведь собаки — весьма серьезная тема.
— Есть много великолепных пород, но мне кажется, что собака должна соответствовать личности хозяина. Что касается вас, мисс Брайтли, то я затрудняюсь выбрать между спаниелем и борзой.
Шагавший впереди них Майлс Редмонд замедлил шаг, указав на насекомое, сидевшее на листе куста. Он что-то сказал, и леди Джорджина с удивлением воскликнула:
— О, мистер Редмонд! Это так интересно!
Что интересно? Муха? Гусеница? Паук?
— …Спариваются, — донеслось до Синтии единственное слово из ответа Майлса.
Густо покраснев, она переключила внимание на маркиза.
— А почему вы ограничили выбор двумя породами, лорд Милторп?
— Ну… — Он прочистил горло. — Спаниель напомнил мне о вас, поскольку у него такие красивые шелковистые уши.
Пораженная его словами, Синтия невольно схватилась за свое правое ухо.
Но лорд Милторп, увлеченный темой, этого не заметил.
— Собственно, суссекские спаниели покрыты длинной шерстью — мягкой, как пух, особенно на груди. И у них красивый короткий хвост.
Спереди донесся какой-то звук, напоминавший смех. Солнце, отразившееся от очков, выдало Майлса. Черт бы его побрал! Он опять подслушивал! Да еще и смеялся!
Внезапно ее глаза начали слезиться. Но от истерики или веселья? Этого Синтия не знала.
— Спаниели очень ласковые и верные создания. Ладные и резвые. И у них очаровательные глаза, большие и блестящие.
«Интересно, а я верная? — задалась вопросом Синтия. — И неужели лорд Милторп считает меня ладной и резвой?»
Плечи Майлса дрогнули — словно от приступа веселья.
— Звучит мило, — сказала Синтия громче, чем это было необходимо. Да, пожалуй, она верная. Будь у нее такая возможность, она была бы не менее верной спутницей для стоящего мужа, чем спаниель. Хотя бы из благодарности.
Они почти поравнялись с Майлсом и Джорджиной, но тут Майлс внезапно закончил изучение ползающего создания, обосновавшегося на листе, и двинулся дальше. Джорджина поспешила следом, стараясь не отставать.
— А как насчет второй породы, которую вы выбрали, лорд Милторп?
На его лице появилось выражение торжества.
— Возможно, вы удивитесь, но это борзая, мисс Брайтли. Элегантные, гордые животные. Всегда стремятся быть первыми. И из них получаются отличные друзья, если завоевать их доверие.
Пожалуй, он куда проницательнее, чем ей казалось. Синтия покосилась на лорда Милторпа, попытавшись представить себя его женой, лежащей рядом с ним в постели. Наверняка он будет храпеть. Она поспешно отогнала мысль о том, чтобы спать с ним до конца своей жизни, и сосредоточилась на текущем моменте.
Пальцы лорда Милторпа беспокойно сжались — словно пытались обхватить несуществующее ружье. Очевидно, разговор о собаках навевал на него тоску по охоте — подобно тому, как пьяница тоскует по фляге с вином.
— Должна сказать, сэр, — произнесла Синтия, — что оба сравнения льстят мне. Я даже не знаю, что выбрать.
— Напротив, эти сравнения не отдают вам должного, мисс Брайтли. Но это лучшее, что я способен придумать, учитывая наше краткое знакомство.
Синтия улыбнулась, растроганная мыслью, что лорд Милторп провел весь вечер, думая о породах собак. Конечно же, он хотел доставить ей удовольствие. Пожалуй, любой мужчина может стать обаятельным при надлежащем поощрении.
Лорд Милторп заметил ее улыбку, и все его тело, казалось, выпрямилось и расцвело.
Разумеется, он никогда не будет ни красивым, ни молодым. Или хотя бы интересным.
Но он будет добрым.
— Что скажете, Редмонд?! — окликнул он Майлса с добродушной уверенностью, которая обычно проистекает от безраздельного внимания очаровательной спутницы.
Майлс тотчас остановился и повернулся к ним с вежливой улыбкой, демонстрируя полный рот зубов, идеально ровных и — черт бы его побрал! — безупречно белых.
— Что я скажу, Милторп? Вас интересует мое мнение? У меня всегда найдется, что сказать. Спрашивайте.
— Скажите, Редмонд, какая порода собак подойдет мисс Брайтли? Я сузил выбор до спаниеля и борзой.
— Хм… Собака для мисс Брайтли?
Впервые за весь день Майлс посмотрел прямо на нее, и Синтия невольно напряглась. Последовала продолжительная пауза. Наконец Майлс расправил плечи, сцепил руки за спиной и перевел взгляд на маркиза.
— Ну, я бы сказал следующее, Милторп. Спаниели охотятся на всякую мелочь — птиц и тому подобное — и выпускают добычу из зубов, придушив. Это небольшие животные, жмущиеся к земле, чтобы пробираться через кустарники и подлесок. Тогда как борзые… О, борзые — это утонченные создания, натасканные на преследование более крупной дичи. Вам нравится загонять добычу, Милторп?
— Конечно, старина. Мне нравится все, связанное с охотой. Правда, пока у меня нет собственных борзых, но Кастли написал мне, что у него есть несколько щенков. Надеюсь, мне удастся съездить к нему в Шропшир и выбрать одного из них для себя.
— Собака никогда не бывает лишней, — произнес Майлс с самым серьезным видом.
Синтия нахмурилась, а лорд Милторп с жаром воскликнул:
— Конечно, никогда!
— Что касается борзых, — продолжил Майлс, — то они более… честолюбивы. Преследование требует определенной хватки, не так ли? И в отличие от спаниелей они не довольствуются всякой мелочью, а ведут более сложную игру, рассчитанную на более крупную добычу. — Майлс выразительно взглянул на Синтию, и этот его взгляд являлся совершенно очевидным намеком на их недавний разговор. — Причем они делают это открыто, у всех на виду. Известно также, что борзыми часто увлекаются аристократы и знатные персоны.
Снова одарив Синтию взглядом, Майлс резко повернулся и двинулся дальше, напоследок бросив через плечо:
— Определенно мисс Брайтли больше подходит борзая.
Синтия пожалела, что ей нечем запустить ему в спину.
— Пожалуй, я предпочла бы спаниеля, — заявила она, повернувшись к лорду Милторпу.
— Обе породы великолепны, — дипломатично отозвался тот, глядя вслед Майлсу с несколько озадаченным видом.
— А я предпочла бы шпица, — жизнерадостно сообщила обернувшаяся леди Джорджина; она-то пребывала в блаженном неведении относительно завуалированных намеков Майлса. — Они такие милые!
— Но я слышал, что шпицы кусаются, леди Джорджина, — заметил Майлс. — Мне не хотелось бы, чтобы вас покусали.
