— Вообще? — В его голосе прозвучало недоверие.
Синтия пожала плечами, снова бросив взгляд в сторону речки. Если она будет молчать, то, может быть, он оставит ее в покое. Хотя следовало признать, с Майлсом Редмондом никогда не скучно.
Но то же самое можно было сказать про лесной пожар, землетрясение и торнадо.
— Мне Милторп нравится, — вдруг сказал Майлс. — А вам?
Синтия взглянула на него настороженно. Потом кивнула:
— Мне тоже.
Последовала очередная пауза. И Синтия вновь устремила взгляд на речку — она бы с удовольствием запустила в нее кораблик.
— Неужели? — В голосе Майлса звучала ирония.
Она медленно повернулась к нему:
— В чем дело, мистер Редмонд? Вы считаете меня… недоброй? По-вашему, я — сирена, заманивающая бедного лорда Милторпа на скалы? Если так, то вы преувеличиваете силу моих чар. Он взрослый мужчина. Вдовец. Возможно, он просто наслаждается моей компанией. Откуда вам знать, что делает его счастливым?
Майлс задумался. Наконец, прислонившись спиной к стволу дерева, проговорил:
— Милторп не каждому предлагает своих собак.
— В таком случае я сочту за честь принять от него собаку, — ответила Синтия ровным голосом. — Любую.
— Знаете ли, он именно такой, каким кажется.
Синтия нахмурилась:
— Вы хотите сказать, что я — нет?
— Он добрый человек. Любит охоту, собак, лошадей и свою землю. Ему нравятся крепкие словечки и непристойные шутки. Он не прочь выпить и слишком громко смеется. Он умеет делать деньги, на почве чего и подружился с моим отцом. Он хороший человек. И в сущности, простодушный.
— Я в замешательстве, мистер Редмонд. Вы имеете что-нибудь против этих качеств? Или вам кажется, будто я против? Я не вижу в них ничего предосудительного. Прошу вас, объяснитесь.
Майлс скрестил на груди руки — мускулистые, и смуглые от загара, поросшие рыжеватыми волосками.
Синтия представила, как поглаживает пальцем эту упругую поросль… и снова почувствовала его руку на своей талии. Раздосадованная, она перевела взгляд на его лицо, хотя едва ли это было безопаснее.
— Я всего лишь пытаюсь понять, мисс Брайтли, что вы собой представляете. Как хозяин дома, я не могу не чувствовать некоторой ответственности за ваше пребывание в Редмонд-Госе. Я считаю себя ответственным за ваше поведение, поскольку оно влияет на моих гостей. В определенном смысле я сам спустил вас на лорда Милторпа, и мне будет неприятно, если он пострадает.
Синтия почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек. Как он смеет?..
— О, не забудьте пересчитать вечером столовое серебро, мистер Редмонд, — сказала она, побледнев от гнева. — Ведь я могу украсть его и сбежать с цыганами.
Если он смутился, то ненадолго.
— Это было бы несложно, учитывая, что цыгане разбили лагерь неподалеку от Пенниройял-Грин, как всегда, в это время года, — заявил он, пытаясь превратить все в шутку.
Синтия закатила глаза и принялась обмахиваться лентой от шляпки, но тут же спохватилась. Не хватало только, чтобы он подумал, будто она нервничает.
— И потом — моя сестра.
— А что такого с вашей сестрой? Она забавна, умна. Намного интереснее, чем большинство светских дам. И она мне нравится. Думаю, она пригласила меня сюда, чтобы не соскучиться. — Синтия сверкнула озорной улыбкой.
— Именно этого я и опасался, мисс Брайтли.
Синтия резко повернулась, собираясь уйти. Но тут же передумала и снова повернулась к Майлсу.
— Почему вы считаете себя вправе оскорблять одну из приглашенных дам, подвергая сомнению ее нравственность? Ведь вы очень озабочены благополучием ваших гостей, а я — одна из них.
Майлс со вздохом кивнул:
— Да, конечно. Я принимаю ваш упрек, мисс Брайтли. Просто вы… представляете собой загадку. Я ничего не знаю о вас и вашей семье. Вы так внезапно подружились с моей сестрой. А Вайолет иногда бывает… своенравной. Особенно в последние годы. Я чувствую себя ответственным за нее.
Любопытно, что он не сказал «мы». Подразумевал, что это именно он, а не его отец чувствует себя ответственным за Вайолет.
— Вы доверяете суждениям своей сестры, мистер Редмонд?
Последовала пауза.
— Да, конечно.
Это было равносильно признанию, что он не считает ее приглашение ошибкой, и они оба улыбнулись.
— Я польщена, сэр.
Впрочем, Синтия не могла отрицать, что его озабоченность имеет под собой почву. Она уважала его чувства и попыталась смирить свою гордость.
— Как мне убедить вас, мистер Редмонд, что я не воровка и не убийца?
— Откуда вы взялись? Кто ваши родные? — спросил он.
Синтия повернулась к речке. Словно надеялась увидеть там лодку, которая увезет ее отсюда. Гонки корабликов уже начались. Лорд Милторп, похоже, взял на себя роль капитана — он выкрикивал команды и размахивал руками. А Джонатан и Аргоси стояли на коленях на берегу, окруженные дамами, которые подбадривали их громкими возгласами.
— В Редмонд-Госе есть собаки? — вдруг спросила Синтия.
— Конечно. А в чем дело? Хотите попрактиковаться в любви к ним?
Она пожала плечами:
— Мне кажется, лорду Милторпу было бы приятно пообщаться с собакой.
— Неужели? Что заставляет вас так думать?
Они оба улыбнулись. И опять от обмена улыбками окружающий мир вдруг стал ярче и больше — так, во всяком случае, показалось Синтии. По спине ее пробежал восхитительный озноб, и она передернула плечами, словно пыталась стряхнуть с себя наваждение.
Майлс молча ждал, нисколько не сомневаясь, что она не забыла о его вопросе.
— Вам не приходило в голову, мистер Редмонд, что мне, возможно, тяжело говорить о своей семье?
— Приходило, — мигом отозвался он. — Но я уверен, что вы не из тех, кто боится трудностей.
Синтия не могла не восхититься ловкостью, с которой он отвел ее возражения. В ее глазах вспыхнула невольная улыбка, осветившая все лицо девушки.
О, ее улыбка!.. Она была для Майлса… как удар под дых.
Он бросил взгляд на леди Джорджину, бледную и полноватую, — таким образом Майлс напомнил себе о своем будущем, о своем долге. Потом взглянул на леди Мидлбо, чтобы напомнить себе о своих вкусах и потребностях и чтобы подавить неуместное и ошеломляющее чувство…
Радости.
Это слово испугало его.
Нет, не может быть! Его никогда и ничто не пугало!
— Ладно, хорошо. — Синтия вздохнула. — Вы спрашивали о моих родных… Что ж, моя мать умерла, когда я была маленькой. А своего отца я не видела с пяти лет. Он бросил нас. Полагаю, он тоже уже умер. Мне двадцать два года. По слухам, моя семья состоит в родстве, очень дальнем, с одним бароном. — На ее губах промелькнула ироническая улыбка. — По крайней мере так мне сказали, но я не знаю даже имени этого барона. Я родилась в Лондоне. Когда же мне исполнилось шесть лет, мы перебрались в провинцию — полагаю, спасаясь от кредиторов или чего-то еще менее приятного, поскольку это произошло среди ночи. Когда моя мать умерла, меня взял к себе местный викарий. Кажется, я была склонна к проказам, — она лукаво улыбнулась, — и жена викария с удовольствием занялась моим воспитанием. Они были очень добры. Но когда мне исполнилось восемнадцать, жена викария умерла, а его новая жена… — губы Синтии дрогнули, — не захотела иметь со мной ничего общего. Она выставила меня из дома. Я подружилась с семейством Лизы Стэндшоу и вместе с ними приехала в Лондон. — Она развела руками, словно говоря: вот, собственно, и все.
