Что ж, у нее есть две недели, чтобы попытаться осуществить эту мечту.
— Впрочем, леди Джорджина хорошо играет на фортепиано, — заметил лорд Аргоси.
«Еще бы», — подумала Синтия. И тут же заявила:
— Она будет играть, а мы — танцевать.
Лорд Аргоси лениво потянулся, коснувшись рукой низко свисающей ветви дерева. Пышная листва зашуршала под его пальцами, как фунтовые банкноты.
Синтия подавила улыбку, так как догадалась: он проделал это, чтобы она могла восхититься его гибкой фигурой. А также потому, что его чувственные порывы взыграли в ее присутствии, а он не мог дать им волю. Пока.
Ах, этот язык флирта, такой тонкий и такой понятный!..
У Аргоси была ямочка на подбородке — черта, которую она находила неотразимой. Кроме того, у него типично английская квадратная челюсть, прямой нос, темные глаза — в них не было ничего необычного, но по крайней мере они не косили и не прятались за очками — и великолепные зубы. Он был безупречен во всех отношениях.
Столетиями красивые люди сочетались браком с красивыми людьми, чтобы произвести на свет лорда Аргоси.
— Вы хорошо танцуете, мисс Брайтли?
— Я очень хорошо танцую, — сообщила она.
Это был явный намек, и лорд Аргоси воспринял его с улыбкой.
Глава 8
Вернувшись с пикника, Синтия обнаружила письмо из Нортумберленда, которое принесло ей облегчение и разочарование одновременно.
В этот вечер она оделась с особенной тщательностью — надела платье, медный оттенок которого прекрасно гармонировал с цветом ее волос. Низкий, на грани скандального, вырез обнажал белоснежную кожу и значительную часть ее красивой груди, а волосы она подняла вверх, оставив несколько непокорных завитков, падавших на изящную шею.
Редмонды организовали для своего приема два обеда, пригласив несколько дюжин представителей местного дворянства. Первый обед, последовавший за пикником, прошел безупречно — благодаря вышколенным слугам, искусным поварам и разнообразным блюдам. Майлс, Вайолет и Джонатан обладали изысканными манерами и знали приглашенных всю свою жизнь. Даже Вайолет не сказала ничего неприличного.
Но поскольку все было запланировано заранее, Синтию посадили между двумя пожилыми вдовами, одна из которых клевала носом над своим супом.
Когда обед закончился, леди Джорджина расположилась за фортепиано, а лорд Милторп вызвался переворачивать для нее ноты. Леди Уиндермир была единодушно избрана распорядительницей танцев.
К несчастью, лордом Аргоси тут же завладела одна из соседских девушек, но у нее были пятна на лице и волосатые руки, так что Синтия нисколько не опасалась, что он потеряет к ней интерес. Однако у судьбы было весьма странное чувство юмора, поэтому она вдруг обнаружила, что ей предстоит танцевать кадриль с Майлсом.
Заиграла музыка. Веселая и заразительная.
И тут они оба поняли, что им придется касаться друг друга. Странно, но никогда такой странный танец, как кадриль, не казался им таким пугающим.
Они уставились друг на друга, не двигаясь с места, хотя остальные танцоры уже пришли в движение.
Наконец Майлс взял ее руку. Взял с такой осторожностью, словно это было нечто хрупкое, способное разбиться. Столь же осторожно он положил ее руку на свой локоть и начал выполнять фигуры танца, называемые леди Уиндермир.
Синтия молчала, не в силах вымолвить ни слова. Прикосновения Майлса завораживали, а его рука — загорелая и поросшая рыжеватыми волосками, как она теперь знала, — казалось, обжигала ее руку даже сквозь рукав его сюртука и ее перчатку. Она необычайно остро ощущала этого мужчину…
Это просто смешно, решила она.
Ее внимание привлекла музыка. Леди Джорджина действительно очень хорошо играла. Женщина, предназначенная для Майлса Редмонда.
Эта мысль привела Синтию в чувство.
— Мне нужны сведения о лорде Аргоси, — заявила она.
Они разошлись, подчиняясь указаниям леди Уиндермир, когда же снова сошлись, Майлс сообщил:
— Он богат и холост. Остальное не важно, не так ли?
Его саркастический тон словно разделил их, хотя и остальные танцоры снова разошлись, как того требовал танец.
Затем они вновь сошлись, и Синтия буркнула:
— Не будьте таким занудой.
Майлс едва заметно улыбнулся. Леди Уиндермир назвала очередную фигуру, и они принялись кружить вокруг друг друга, как рассерженные кот и кошка, которые не могут решить, драться им или спариваться.
— Отлично, мисс Брайтли, — сказал Майлс. И тут же снабдил ее очередной ироничной характеристикой: — У Аргоси тридцать тысяч фунтов годового дохода. И он наследник, как вам известно. Я не слышал, чтобы за ним числились ужасные долги или пороки. Он мало чем занят, помимо типично мужских развлечений — лошади, бокс, женщины, охота, игра. Похоже, его не слишком увлекает идея совершенствовать себя в какой бы то ни было области. Но вряд ли это имеет значение…
Фигура танца разделила их, и Синтия сжала зубы в ожидании. Наконец они снова сошлись, и Майлс вновь заговорил:
— Кроме того, у него два титула, несколько огромных поместий и…
— Пять сестер, — закончила Синтия.
— О, так вы уже успели кое-что разузнать? — осведомился он с усмешкой.
— Совсем немного. Продолжайте.
Они споткнулись, сбившись в танце. Синтия вспыхнула и протянула ему руку, как требовала следующая фигура танца.
Он взял ее руку с таким видом, как будто она вручила ему бесценное произведение искусства. Затем крепко сжал ее и повел в очередной фигуре танца.
Разговор был забыт. Весь мир для них сосредоточился в том месте, где их пальцы переплетались.
И Синтии вдруг показалось, что она танцует не по ковру, а по облакам. Эта мысль потрясла ее. Она заставила себя посмотреть на Аргоси — и ее ноги снова коснулись пола.
Майлс, конечно, заметил, куда она посмотрела, поскольку ничто не проходило мимо его внимания.
— Аргоси никогда ни в чем не знал отказа, — сообщил он. — Полагаю, ему покажется заманчивым получить то, чего он не может иметь.
Синтия кивнула, потом осведомилась:
— А у него есть какие-либо грешки или пристрастия?
— Грешки? Вы хотите воспользоваться ими, мисс Брайтли? — поинтересовался Майлс с искренним любопытством. — Каким образом?
— Никогда не знаешь, что может пригодиться, мистер Редмонд.
Леди Уиндермир назвала фигуру, которая требовала, чтобы они положили руки друг другу на плечи.
Время, казалось, остановилось. Словно со стороны Синтия наблюдала, как их руки поднялись, а затем его рука легла ей на плечо. Если бы они сошлись чуть ближе, то оказались бы в объятиях друг друга. И казалось насмешкой, что танец сближает их и в то же время удерживает на расстоянии.
