Майлс коснулся языком уголка ее рта, на удивление чувствительного местечка, чтобы напомнить ей, что ему многое известно о женщинах, а значит, о ней тоже. Затем он прильнул губами к ее губам, упиваясь возбуждающим вкусом, как экзотическим фруктом — сладким, сочным и дурманящим.
Он закончил поцелуй так же медленно, как начал, но не отстранился — не в силах оторваться от нее.
— Чего вы хотите? — прошептал он у самых ее губ.
Вопрос его прозвучал мягче, чем он ожидал. Впрочем, Майлс больше не злился и не испытывал замешательства; он искренне хотел знать, что у нее на уме. И если бы она сказала, что ей нужно и почему она здесь, то, возможно, они поняли бы, чего на самом деле хотели друг от друга. И в этом случае они смогли бы покончить… со всем этим.
Веки Синтии затрепетали словно под тяжестью ресниц. Затем глаза ее открылись, и она устремила на него загадочный и в то же время беспомощный взгляд, как будто хотела заговорить… но не могла.
— Не думаю, что вам нужен я, — безжалостно продолжал Майлс, наказывая самого себя. Его ладонь скользнула вниз, по всей длине шелковистого покрывала из ее волос, и остановилась на ее пояснице.
Кончиками пальцев он ощущал тонкий муслин ее ночного одеяния. О Боже, сколько великолепных ощущений!..
Она молчала, и он вновь заговорил:
— Полагаю, я имел неосторожность показать вам, чего желает ваша натура. И вы поняли: есть кое-что, что вы упустили. Поэтому, — он понизил голос, — я покажу вам, что это такое. Но поверьте, — Майлс перешел на шепот, — я совершенно безопасен.
Он закончил фразу поцелуем, таким же нежным, как его шепот.
Глава 17
При всей целомудренности этого поцелуя он опалил губы Синтии. А вкрадчивый голос Майлса обволакивал… как шелк.
Безопасен? Она чувствовала себя в такой же безопасности, как любое существо, попавшее в сеть. Ей хотелось, чтобы он замолчал. Ведь несправедливо, что только один из них мог говорить.
Казалось, она существовала только для того, чтобы ее касались. А все остальное — говорить, дышать — это было излишним в данный момент. Неужели он этого не понимал?
Синтия снова закрыла глаза. То была тщетная попытка скрыть от него свои мысли, ибо этот мужчина с широкими плечами и испытующим взглядом за стеклами очков был слишком умен. И конечно, он был прав во всем, что касалось ее.
Но сейчас, когда его большие ладони лежали на ее талии, ей хотелось большего — слишком опасное желание.
Зачем она пришла сюда? Ведь все ее будущее сейчас стояло на кону, и все, что она могла предложить мужчине, — это красота, обаяние… и добродетель.
Внезапно его руки, его тепло и его дыхание словно куда-то исчезли.
Синтия качнулась вперед, внезапно осознав, что ее колени превратились в желе.
Куда же он делся?
Открыв глаза, она увидела, что Майлс сидел в кресле у огня. Он сидел, прикрыв глаза и откинув назад голову. Только пальцы, крепко сжимавшие подлокотники, выдавали его напряжение.
Но он не суетился, не постукивал ногой, не напевал себе под нос. Нет, какие бы эмоции ни владели Майлсом, они проявлялись только тогда, когда он касался ее.
Или когда касался таких, как леди Мидлбо?
Неужели с другими женщинами у него было так же? Неужели это всегда одинаково для него? Как такое может быть?
Ей вдруг пришло в голову, что, возможно, его ноги тоже превратились в желе. Возможно, и по этой причине ему понадобилось сесть.
Тут Майлс открыл глаза, устремив на нее обжигающий взгляд. И казалось, он пытался принять какое-то очень важное решение.
Судя по всему, огонь в камине разожгли недавно, поэтому в комнате становилось все теплее. По крайней мере, именно так Синтия объяснила тот факт, что ей стало жарко.
— Ладно. Я покажу вам кое-что, мисс Брайтли.
Она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Его голос — мягкий и чуть хрипловатый — отозвался трепетом во всем ее теле.
Но как ни странно, в его голосе слышалось смирение. Как будто он шел на это неохотно, неуверенный в ее реакции и даже в благоразумии подобного шага.
Он криво улыбнулся, ожидая ее ответа.
«Слава Богу», — сказала бы Синтия, если бы к ней вернулся дар речи.
Должно быть, Майлс прочитал этот ответ на ее лице. Он издал короткий смешок, затем тихо сказал:
— Подойдите ко мне.
Синтия попыталась воспротивиться. Просто для того, чтобы доказать себе, что она еще обладала свободой воли.
Но у ее тела имелось собственное мнение на сей счет. Она подошла к нему, словно притянутая на веревочке. И остановилась, только приблизившись вплотную, оглушенная ударами собственного сердца.
Майлс поднял глаза — и Синтия утонула в его жарком и загадочном взгляде. Она осознала, что его руки оторвались от подлокотников, только тогда, когда почувствовала прикосновение холодного воздуха к лодыжкам. А затем за потрескиванием огня она услышала шелест своей ночной рубашки, задирающейся вверх.
По бедрам Синтии пробежали мурашки, колени ослабели, и она не без иронии отметила, что ее собственная ночная рубашка превращается… в инструмент совращения.
«Впрочем, это вовсе не совращение», — напомнила себе Синтия. Она никогда этого не допустит.
«Это далеко не все», — кажется, так он сказал.
Теперь она стояла перед ним почти обнаженная. Стояла перед мужчиной, которого знала всего лишь несколько дней. Боже, ведь надо быть сумасшедшей, чтобы позволить этому случиться!
«Безопасен», — сказал он. Неужели она и вправду доверяет ему?
Но как он догадался?
Впрочем, похоже, все доверяют Майлсу Редмонду.
Здравый смысл начал вытеснять блаженное оцепенение, и Синтия напряглась. Майлс почувствовал это, как, вне всякого сомнения, почувствовал бы напряжение в любом теплокровном животном, находящемся в его власти. Он вопросительно взглянул на нее, предоставив ей секунду на размышления. Судя по легкой дрожи пальцев и прерывистому дыханию, эта пауза стоила ему немалых усилий.
«Пожалуй, с ним я в безопасности», — решила Синтия.
Признав это для себя, она медленно закрыла глаза в ожидании новых ощущений.
И Майлс не стал терять времени. Его пальцы принялись поглаживать ее ноги — словно он уговаривал ее развести их в стороны. Ему не пришлось долго ждать.
— Такая нежная, — прошептал он с какой-то странной мукой в голосе, не менее эротичном и возбуждающем, чем его прикосновения.
Прижав ладони к ее ягодицам, он слегка подтолкнул ее, так что его колени оказались между ее ногами.
— Сядьте, — прошептал он.
— Сесть? Куда?..
