– Прости, Виктор.
Я отложил книгу и удивленно поднял на нее глаза.
– Я виновата, – сказала она.
Не переубеждая ее, я только спросил:
– А где Игорь?
Она склонила голову и ответила:
– Спит уже. Он выпил немного перед сном и уже спит. Это он мне сказал…
– Что сказал? – не понял я.
Она не сразу ответила.
– Что он мой муж и, понятно, что он вечно за мою дурость будет страдать и вытаскивать меня. Но в чем ты виноват, он не знает. Сказал, чтобы я, как будет время, хотя бы извинилась перед тобой.
Я внимательнее вгляделся и сказал протяжно:
– А-а-а-а… понятно. Ну, передай ему, что Великий Прот соизволил простить жену Боевого Зверя.
– Не издевайся, – попросила она.
Вдруг я поверил – ей искренне жалко, что так получилось.
– Дура ты, Ролли, – сказал я безапелляционно и снова уткнулся в книгу.
Она вздохнула и сказала:
– Я знаю.
Не отрываясь от книги, я сказал:
– Не потому, что такое сделала, а потому, что послушала Игоря и пошла извиняться.
– Не поняла… – удивилась она.
Я положил книгу на колени, укрытые подолом толстого халата, и сказал:
– Понимаешь, мы не могли принять решение – другое решение по той девочке. Мы обязаны были отправить ее в Пристанище. Не потому, что она террористка. Тогда мы об этом не знали. Мы должны были ее передать, хотя тебе, может, не нравится это. Почему тебе кажется, что мы должны были ее спасти, я вполне понимаю. Не потому, что мы должны быть благородными… нет, не поэтому. Просто это, наверное, обязанность мужчины – защищать женщину. Так? Но, кроме того, что мы… хе-хе… мужики, мы еще и местные князьки, которые не хотят потерять то, что имеют. Жадность в нас победила и благородство, и чисто мужскую обязанность заботиться о женщинах… Ну, не жадность. Это не то слово. Наш долг перед Иверью… А это слишком пафосно. Короче, буду надеяться, что ты поняла. – Я посмотрел ей в глаза и продолжил: – А ты – та, которая хотела в кровавой бане западной войны сгноить все наши войска и в придачу массу населения, – встала на защиту одной-единственной девчонки. И ты тоже не знала, кто она. А эта девица могла оказаться подосланной именно к нам. Ты рискнула и вытащила ее. Ты сделала то, что как мужчины должны были сделать мы. Так что не тебе извиняться перед нами. Никто ни перед кем не должен извиняться. Так бывает. Просто так получилось. Мы с тобой разные. Игорь тоже другой. Но мы с Игорем похожи. Нас в принципе не трогает чужое горе. Зато тебя, абстрактно умертвляющую миллионы людей, тронуло горе одной девочки. Я думаю, что, когда тебе в очередной раз взбредет в голову пойти войной на кого-нибудь, я тебя в больницу медсестрой отправлю, чтобы сострадание возобладало.
Она улыбнулась своей знаменитой улыбкой, и у меня потеплело на душе. Чего только не скажешь, чтобы было женщине приятно и не слишком обидно. Я даже подумывал продолжить повесть о ее смелости и благородстве, плавно переходя на описание внешних качеств. Но чтобы не расклеиться и не наделать глупостей, сказал строго:
– Вали к мужу, спать, а то твое место уже служанки заняли. Они у нас такие… ушлые.
Она усмехнулась.
– Он у меня вот где! – Она сжала кулачок.
– Нашла чем гордиться… – пробормотал я, отворачиваясь к огню в камине.
Она ушла спать, а вскоре и я побрел, так и не закончив читать измученную мной главу. Бросив под подушку «анализ», я понадеялся, что к утру моя голова, так сказать, «привыкнет к содержимому», и, закрыв глаза, тихо уснул…
Зато утром я будил весь дворец своими воплями. И любой бы заорал на моем месте, если бы в его спальню на полном ходу, разбив раму и стекло, вломился двухголовый летающий ящер. Эта туша билась сломанными крыльями на полу, разнося в хлам все, что ей попадалось. И главное, все это молча. Они вообще звуков не издают. Две глотки, а молчат как рыбы. В общем, я и за него и за себя наорался.
Какой позор! Меня прибежали спасать горничные. Подручными средствами – стульями, креслом, кочергой и мечом со стены – зверюга была умерщвлена окончательно, и я опустился на кровать, переводя дух и рассматривая своих спасительниц. Три молодые девчонки, буквально пару лет назад привезенные из лесов лагги, вооруженные кто чем, смотрелись одновременно и грозно и комично.
В общем, день начался здорово. Через пять минут уже весь дворец знал о происшедшем. Шок и восхищение передавались от человека к человеку. Правда, моя мужественность и божественность в глазах некоторых несколько померкли. Их бы на мое место! Спишь, никого не трогаешь, и тут тебя… жрать прилетели. Но я отомстил утреннему разбойнику. На завтрак через пару часов подавали именно этого летающего гада. Очень неплохая экономия получилась – на весь двор хватило. Поступали предложения приманивать ящеров к окнам башни и бить их на лету. От идеи с сожалением отказались. Мало таких зверюг оставалось на Ивери. Я до этого случая последний раз двухголового летуна видел еще при первом Инте и лично над Тисом сбил его. И мельком одного на дальних островах, когда пролетал мимо в капсуле.
Естественно, что при таком бодром пробуждении и весь день пролетел в ритме, уже давно не свойственном нам. Игоря заслали в Марук на капсуле выяснять, какие меры применяются к бунтовщикам в городах. Ролли выехала в город со свитой на открытие очередной академии – на этот раз художеств. И хотя я всерьез хотел отобрать это великолепное строение под училище жандармерии, мне пришлось забыть на время о нем. Кстати, позже я и правда переселил все гуманитарные академии в Апрат, где их затем курировала лично Ролл. Но до этого было еще далеко, и Ролли радовалась, что у нас будут свои живописцы. Ее нисколько не смущало, что на всю академию отыскалось семь преподавателей. На триста одаренных юношей, что собирали во всех частях империи. К слову сказать, большинство, как всегда, оказались пассы. Из лагги, к моему неудовольствию, было всего пять или шесть мальчиков и девочек. Основное требование, которое мы выдвигали всем без исключения образовательным учреждениям, – это проживание учеников на территории заведения. Они должны быть оторваны от своих родителей, семей, традиций, устоев. Только так мы обеспечивали новое поколение знаниями, и они эти знания воспринимали и жили уже по новым правилам. Так мы увеличивали отрыв отцов от детей. И могли гарантированно утверждать, что предрассудки стариков не отразятся на наших будущих помощниках.
Так же на какой бы предмет заведение ни ориентировалось, там в обязательном порядке преподавались базовые науки. Это гарантировало, что в случае чего этих же людей мы сможем использовать хотя бы на менеджерских должностях. Что позже, в общем, себя вполне оправдало. Так у нас появлялось комплексное образование. Как и все, связанное с социальной сферой, – бесплатное. Это мое требование даже совет правления не решался оспорить. При нещадной эксплуатации народа еще с него и денег брать за соцсферу и обучение – верх хамства.
