Где-то через три недели ко мне подошел один из офицеров с флагманского корабля и попросил меня вечером зайти к нему. Для беседы. Я спросил, о чем беседовать будем. Он сказал: «О Кате». Сначала я подумал: он из разведки, вот и собирается у меня в простецкой беседе двух мужиков выудить что-нибудь о ней. Я ошибался. И сильно.
Он оказался одним из участников… Он стал координатором, когда она сбежала. Именно ему она передала все ключи и все контакты. И рассказала, что ее буду вывозить именно я. Она была уверена, что я ее вытащу. Разобьюсь, но вытащу.
– И что он хотел от вас? – спросил я, немного удивляясь эмоциональности Алекса.
– Не знаю. Никаких задач он передо мной не ставил. Ни о чем не просил. Наверное, она ему сказала, что я не перевариваю таких, как они. Мы просто поговорили. И он мне сказал, что через пару недель в эскадре станет очень жарко и что мне имеет смысл убраться до этого срока. Именно Катя просила, чтобы меня убрали куда-нибудь подальше во время бунта. А может, они боялись, что, когда все начнется, я не выдержу и все расскажу полиции и контрразведке Эскадры. Не знаю. И вряд ли узнаю. Но тогда я вернулся в свою комнату и очень долго с теплотой вспоминал о ней. Уходя, она думала обо мне. Она заботилась, чтобы я не попал в переплет. Сейчас я даже не знаю, что думать.
– Сомнение – вещь хорошая, но только в нужный момент. Сомнения в прошлом жить не помогают, а наоборот, – заметил я, наливая нам обоим из графина.
Мы выпили, и, когда закусили, я спросил:
– Давай подумаем сейчас вот о чем. В данный момент вы в статусе преступника, насколько я понимаю. Этот статус может снять официальное расследование. Хотите, чтобы я передал вас Эскадре и принимал личное участие в расследовании и в помощи вам?
– Это чем-то поможет? – с надеждой спросил он.
– Ага. Вместо четырехсот часов вас будут убивать сто, а может, и мгновенно. У меня огромные сомнения, что с вас снимут обвинения, – сказал я.
Сочтя это шуткой, он посмеялся и сказал:
– Тогда, наверное, не стоит.
– И что вы собрались делать, как дальше жить? – поинтересовался я.
Он честно сказал:
– Не представляю себе. Мой корабль на базе, и естественно, что я не смогу его угнать. Но, думаю, я не пропаду в ваших землях, если вы мне позволите жить у вас. Я буду работать. Мои знания пригодятся и вам и вашей планете. Может быть, найду Катю. Уговорю ее бросить свои дела и жить со мной. Надеюсь, она согласится. Мы бы поселились где-нибудь у вас под столицей. Наверное, так. Может быть, она любила бы меня, и все так бы и было… Но я вижу по вашим глазам, граф, что так не будет. Что так не может быть. – Разглядывая мое лицо, он вдруг мотнул головой и, грустно улыбаясь, спросил: – Когда вы хотите передать меня эскадре?
Я подумал с минуту и сказал:
– Не сегодня. И не завтра. Поправляйтесь, Алекс, нам надо будет еще о многом поговорить. А я уезжаю, а то без меня мои управленцы всю империю развалят. Не волнуйтесь, Алекс. Я здесь бог, а богу не пристало обманывать смертного. А вы сейчас так смертны. Если я и передам вас трибуналу, то только здоровым. Так что поправляйтесь, но не спешите…
После инструкции дворецкому герцога – поутру спешно отправить Алекса в Тис – я действительно вернулся в капсулу и немедленно направился в столицу. Выдернул из постели Игоря. И, затащив его в капсулу, повез в Апрат.
Игнорируя слуг Вождя, мы прошли в башню богини Ролл и заперлись на пятом этаже в помещениях бывшей библиотеки. Пустое, ничем не занятое помещение гулким эхом отвечало на наши шаги и голоса. Мы говорили и спорили до утра. Игорь не решался принять мой план, всерьез считая его опасным именно для нас. Осторожность и нежелание ввязываться в сомнительные предприятия все больше проявлялись в стареющем десантнике. Мне кое-как удалось убедить его, что в сущности нам уже нечем рисковать, и так замазались, как могли. Он кивнул, соглашаясь с этим неприятным фактом. Теперь оставалось убедить адмирала, что мы не верблюды, и попробовать уговорить выполнить наши просьбы. Но не спавши я в лапы тигрице не полез бы. И, вернувшись в Тис, мы разбрелись по комнатам для отдыха и своих мрачных дум.
В обед нас подняли, как мы и просили. И сразу накрыли на стол.
Никогда не мог есть спросонья. Кусок в горло не лез, но я себя заставлял. Кто знает, когда еще поедим? Игорь в последний момент сказал:
– Я еще раз все обдумал. Ночью. Это неоправданный риск. Я не хочу из-за одного влюбленного дурака терять свободу и жизнь. Не пойми меня превратно, Вить. Ну, глупо это.
Я кивнул. Потом положил ему руку на плечо и сказал:
– О’кей. Давай так сделаем. Сейчас я полечу по своим делам, а ты пока подумаешь над другим вариантом решения проблемы. Хорошо?
– Нет другого варианта, – убежденно сказал Игорь. – Я уже всю ночь думал. Давай отвезем его адмиральше – пусть подавится, раз такая кровожадная.
– А ты все-таки подумай, – настаивал я, сильнее сжимая ему плечо.
Глядевшая на нас Ролли понимала, что что-то происходит, и беспокойно поглядывала на нас со своего места за столом. Я ей подмигнул и сказал Игорю:
– Возьми жену и езжайте в горы прогуляйтесь. Вы черт-те сколько вместе нигде не появлялись. Посетите Рол. Встретьтесь с ремесленниками. И пока катаетесь, подумай, Игорь. А у меня дела. Извини.
Я отпустил его плечо и пошел к себе в комнату. Там я вытащил из сундука свой костюм, который заказал еще в тюрьме на Земле. Помнится, Ивери уже присвоили статус графства, а я уже стал графом, и геральдический совет утвердил ее цвета, герб и прочие атрибуты. Девиз сначала не хотели пропускать, но потом плюнули и разрешили. Теперь под изображением герба или на щите всегда писалось: «Demon est Deus inversus!» Распаковав костюм, я стал медленно в него облачаться. Строгий черный фасон, и лишь на рукавах были серебряной нитью вышиты буквы Ивери – IR – в плетеном орнаменте. Туфли, которые тогда были впору, теперь казались мучительно узкими. Растоптался я, как тогда подумал. Наконец я осмотрел себя в зеркале. Именно в этом костюме я был на заключительном собрании трибунала. Именно в нем я прыгал в Амазонку. Именно в нем Матка, сжигая саму себя, потащила меня прыжком к Ивери, удивляя землян тем, чего они раньше о своих врагах и не знали. Ну, спрашивается, кто бы в трезвом уме и здравой памяти стал воевать с противником, обладающим пусть и затруднительным для него и опасным, но практически мгновенным перемещением? Тогда-то и начал остывать накал страстей вокруг поражения Земли. Скажите спасибо, что как вид оставили существовать.
Я критично осмотрел себя. Ну, граф как граф… граф с проседью. Это когда у меня седые волосины появились? И почему мне не доложили? Ну ладно, я просто внимания не обращал, но ведь могли бы и сказать…
Такой вот весь – сама скромность – я вышел из своих апартаментов и нос к носу столкнулся с Ролли и ее охраной. Охрана, как я отметил, была вооружена до зубов.
– Ты куда? – спросила с ходу Ролли.
