Армейские склады разворовывались по-черному. С появлением оружия ночи стали невыносимо страшны. Грабежи участились настолько, что штата милиции не хватало даже на простые осмотры мест происшествий. Да и из милиции люди побежали, когда поняли что именно они отчего-то медленно, но верно начинают казаться простому народу врагом номер один. Как сказал один из новых бандюганов — бывший преподаватель информатики в специальном колледже. «Сколько они нас унижали, за людей не считали, избивали… теперь пришло время оторваться и людям на них». И никто не подумал, что какой бы милиция не была она лишь инструмент защиты государства и уж во вторую очередь граждан. Ведь без государства граждан вообще будет некому защищать…
Как бы не было плохо до идиотской ситуации с лифтом, разворованными деньгами на ремонты и вспыхивающими мятежами стало еще хуже. Какие лифты? Какие ремонты? Казалось часть населения буквально соревнуется, кто больше разрушит, спалит, и набедокурит. И, конечно же, начались первые массовые умышленные поджоги в Москве. Вот тогда миллионная чиновничья братия — патриции как иногда именовали их недальновидные жены свой круг, впервые подумали, что в истории мира, не раз и не два, озверевший плебс ставил в интересную позу всю социальную пирамиду.
Господи, причитали те, кто хорошо жили, за что нам наказание такое?
Боже, учтиво просили коммерсанты и хозяйственники средней руки, дай возможность спасти хоть что-нибудь.
Эй, там «наверху», просили обычные люди, мы хотим хоть какого-нибудь порядка!
И только бомжи не просили никого ни о чем. Им уже было не скучно. И протыкая ночами шины дорогой иномарки, некоторые из них тем самым наконец-то смогли удовлетворить свое чувство острой социальной несправедливости.
Мутна вода таких явлений. И правы были Путник и Штейн, сто раз были они правы, что кверху в такой воде всплывает исключительно дерьмо, которое ни перед чем не остановится.
Глава четвертая
1.
Свет в гостиничном номере не включали. Заливающий все за окном дождь и затянутое грозовыми облаками небо делали обстановку в комнате настолько сумеречной, что у депутатствующего старика уже глаза болеть начинали от напряжения. Зато его молодого партнера это, кажется, нисколько не смущало. Наоборот он словно набирался сил в этом сумраке. Вымотанный дневным пеклом и такой резкой сменой погоды старик ничего не хотел кроме часов десяти здорового ничем не прерываемого сна. Он буквально мечтал закрыть усталые глаза, но умом понимал, что поспать пока его не отпустил «партнер» не удастся.
— Я не понял, почему уже неделю ничего не предпринимается? — со сталью в голосе спрашивал путник у «патрона». — Почему не давятся возникающие очаги?!
Чиновник, что уже успел отправить за границу дочь с внуками, только устало посмотрел на вопрошавшего. И даже во тьме он почувствовал злой взгляд молодого Путника. Злой, вопросительный, изучающий, словно рентгеновские лучи проникающий под череп взгляд.
Старик за последние дни словно усох. Съежился, ссутулился и стал прихрамывать. Плохо было ему. Очень плохо. Не столько от переживаний об общественном благе, сколько от забот о благе собственном. Он успел удачно продать квартиры в центре Москвы. Удачно можно поставить в скобки. В иные времена он бы выручил за них в пять шесть раз больше. Но в условиях повального бегства от неприятностей и это было хорошо. Космополитизм, который усиленно развивался в обществе последнее время, сыграл злую шутку с одним из его двигателей. Народ, у кого была возможность, почти без страха срывался с места и разбегался в такие страны, что даже их названия не всегда были знакомы старику. К примеру, королевство Ло-Мустанг. Туда намеревалась отправиться лично его дочь с внуками. Переждать кризис и заодно поглядеть на этот закрытый сказочный край. Благо старику хватило таланта уговорить ее не дурить и ехать в Париж, где у него была давняя квартира, оформленная на одного из приятелей.
— А что вы предлагаете? Ядерными фугасами давить их? — спросил спокойно уставший народный избранник.
— Почему не вступает армия!? — зло рубанул Путник.
— А никто не скажет за кого армия сейчас вступит. Профессиональных частей мало. Да и их надежность под вопросом. А уж со срочниками и говорить нечего. Это не армия, а недоразумение, которое воевать не умеет. — Старик был абсолютно честен с партнером. Ведь это был их общий «бизнес». И он был под угрозой. — На дальнем востоке Флот гарантировано надежен, но Китай активизировал свою деятельность и если в центре как-то удается не допускать агитаторов в армейские части, то там агитация сплошь и рядом… Мы не будем говорить пока об отсоединении Дальнего Востока, но выводы и страхи напрашиваются сами.
— Ну и чего вы ждете? Что ждет ваш хваленый президент? Вы же сами говорили, что у него вот так все в руках! — не унимался Путник, показывая руками, как он кого-то душит.
— Применять сейчас силу нереально. Представители Кремля уже вступили в переговоры с большинством мятежников. Нас к этим переговорам не подпускают. Там все буквально заведено на ФСБ и на спецгруппы МВД. А они в прямом подчинении президента. Крохи информации, конечно, нам скидывают помощники, но общей картиной действий владеет только Главный и его ближайшее окружение.
— Почему не вводится чрезвычайное положение в стране? — недоумевал путник: — Почему парламент этого даже не внес на рассмотрение!?
— Кремль запретил даже думать об этом. — Спокойно сказал «патрон». — Они рассуждают, что от введения чрезвычайного положения ничего не изменится, а панику усилит.
— Что они будут делать, если переговоры не получатся?
— Это как? Как не получатся? — С ухмылкой спросил «патрон».
— Что за идиотский вопрос?! — холодно возмутился путник.
— Вопрос обычный. И кстати ваш вопрос выглядит более идиотским. — Уже теряя терпение, сказал чиновник. — Если бы это была единая сила, со своей политикой и целями, то можно было бы думать о неудаче переговоров. Но они все разрозненны. У них у всех свое недовольство. И поверьте, каждому наобещают с три короба, если они сложат оружие!
— А если обещания не будут выполнены? Они же снова начнут?
Чиновник пожал плечами и сказал спокойно:
— Вы думаете, вы один знаете древние тексты или труды Макиавелли? Уж думаю, от них быстро избавятся, только те сложат оружие. Да и опыт у нас, знаете ли, большой в таких вопросах.
Путник внимательно оглядел лицо своего партнера и сказал:
— И как вы думаете, на сколько это затянется?
— Не на долго. — Уверенно кивнул «патрон». Подумав, он добавил: — Но если полыхнет по национальным окраинам тогда крах. Или если Дальний сделает хотя бы гражданскую попытку отсоединения. Не говоря уже о вооруженной.
— Но у вас же нет процедуры выхода из Федерации. Да и менталитет не тот… — С сомнением сказал путник. — О какой гражданской попытке вы говорите?
— Провозглашение избранными представителями народа декларации независимости, к примеру… — Сказал «патрон» — Чем не гражданский выход? Неужели вы думаете, что в этом бардаке Кремль развяжет гражданскую войну там?
