Покачав головой и проведя рукой по сальным волосам, как ему казалось, вечность не мытым, Сергей пояснил отказ:
— Что я с тобой делать буду? Мне книгу закончить надо. Закончу, возьмусь за описание твоего разгула тут. Тоже мне батька Махно.
Владимир хмыкнул такому сравнению с анархистом, но ничего не сказал. Он просто протянул Сергею один из своих пистолетов, но вырванный из-под стражи Сергей отказался.
— Не хочу. Не хочу брать в руки оружие.
— Почему? — удивился Владимир.
— Не хочу и все. — Сказал Сергей и улыбнулся на небрежные хмыканья, окружавших их бойцов. — Долго объяснять.
— А когда тебя чурки или менты убивать будут, тоже не возьмешь? — Немного обидевшись на друга, спросил Владимир.
Сергею пришлось сказать:
— Когда будут убивать возьму… И не просто возьму, сразу вспомню как ты меня стрелять учил вчера.
Это понравилось Владимиру, и он сказал:
— Ну, тогда что ж. Иди писатель. Точнее ты же у нас историк… Будешь писать обо мне пиши правду. Злую, отвратительную, но правду. Я воюю за русский народ. Что бы он наконец-то научился не сгибаться перед врагом. Не перед внешним, а перед внутренним врагом. Перед теми, кто его купил оптом у продажных политиков. Нас всех продали как крепостных прикрепленных к нашей проданной стране. Я воюю за то, чтобы русский звучало гордо и чтобы русские вернули себе свою страну. Не хочу стать очередным уродом, которым будут детей пугать… не хочу с того света видеть, как меня каким-нибудь насильником и педафилом опишут.
— Главное не пидором! — Хохотнул кто-то из бойцов.
— За пидора я с того света вернусь. — Под смех пообещал Владимир.
Развивая тему, кто-то ляпнул:
— И жил он со всем отрядом дружно и счастливо.
Этот остряк получил подзатыльник от соседа и Сергей, оборачиваясь на близкие дома со светящимися окнами, сказал:
— Пойду, ребят… Надо идти. И так, думаю, если возьмут сейчас, до утра в камере спать буду.
— Главное чтобы обратно отбывать твои пятнадцать суток не вернули. Хулиган… — сказал с насмешкой первый офицер Владимира, и Сергей почесал в который раз грязную голову, вспоминая, в каком свинарнике ему пришлось отсидеть неделю до освобождения… до случайного освобождения его и других отрядом Владимира.
— Только вы судью ту не трогайте. — Попросил в который раз Сергей. — Менты да, уроды, а судья что…
— А судья девочка-целочка… ни о чем не спросив тебя упекла. — Раздраженно сказал Владимир. — Меня твой гуманизм удручает, Серега. Ты думаешь ты один такой? Да она всех так отправляла. Поймали бомжа на улице она его на пятнадцать суток. Пацаны, что вон, прибились к нам, тоже с ней поквитаться хотят. Она их ни за что на десять отправила… Тварям не место во власти. Ни в какой… Ни в судебной ни в исполнительной. Доберусь до той судьи привет передам от тебя. Не посмотрю, что женщина, качаться будет на воротах суда.
— Да ты сбредил, — замахал руками Сергей — за пятнадцать суток такое…
— А что бы неповадно было. У нас теперь во всем такой принцип будет. Одну и так…, зато остальные подумают. — Владимир не шутил, обещая, что если доберется до судьи, показательно повесит ее. У него не так много было друзей, чтобы не отомстить за ставшего ему дорогим Сергея. Как-то так получилось, что он относился к этому «ботанику», как к любому бойцу своего отряда. И как за любого из бойцов за него тоже был готов ответить. Отпуская Сергея, Владимир сказал: — Илье… Богусу привет передавай. Хоть тот и скурвился, я не забуду, кто начинал эту революцию! Мы ему еще памятник поставим, когда победим. Главное пусть не суется в мои дела. Я и так его город теперь обхожу десятой дорогой, но и он пусть даже не уговаривает меня сдаться. Так ему и передай. Мы тут до победного конца. Пусть лучше он бросает свою безнадегу и к нам присоединяется. Я еще помню, как он лихо ментов громил по дворам. У нас больше шансов что-то изменить, чем из теплого кабинета.
Сергей посмотрел на Владимира чье лицо в свете фар казалось каким-то хищным и нечеловеческим и покачал головой:
— Передам… передам, но…
— Ты главное передай! Не «нокай», Серега. Давай… ни пуха тебе пробраться…
Владимир хлопнул по плечу друга и подтолкнул его в сторону недалеких огней начинающегося города.
Отойдя шагов на сорок, Сергей невольно повернулся и посмотрел вслед разворачивающейся и разъезжающейся в разные стороны колонне Владимира. Его отряд снова разделившись спешил выполнить намеченные ими на ночь черные дела. Сам того не зная Владимир повторял самую действенную тактику, которую до него использовал еще батька Махно.
2.
— Где он? — Спросил Богуславский, в сопровождении Виктора входя в дежурную часть милиции. — Где задержанный вами и требовавший встречи с мэром.
Дежурный офицер, который уже забыл, когда на дежурстве был без бронежилета, тяжело поднялся и повел «отморозка-мэра», как о нем стали говорить в милиции, в «обезьянник». Войдя в камеру, Илья сдержанно пожал руку Сергею и спросил у милиционера:
— За что он задержан?
Милиционер пожал плечами и сказал:
— Ночью на блок пост вышел…
— И что? У нас, что комендантский час?
Офицер снова дурацки пожал плечами и сказал:
— Я-то при чем? Не я же задерживал его.
— Узнать, кто и на каком основании задержал. Позвонить мне в мэрию и доложить! Все ясно?
Милиционер смог сдержаться и только сказал «хорошо». Мэр просто оборзел. Они имели права задерживать любого до установления личности. Что он тут о себе думает?
— Охренели совсем… — в сердцах сказал Илья.
Виктор обратился к милиционеру:
— Сейчас-то он может идти?
Офицер кивнул и сказал, чтобы Сергей шел за ним забрать вещи.
В дежурной части случилась абсолютно анекдотичная ситуация. Сергей, забирая вещи и просматривая, что ему возвращают, просто в голос захохотал. Недоумевая, Богуславский посмотрел на него и спросил в чем дело. С трудом, уняв приступ смеха, Сергей сказал:
— В тот раз в милицию попал… из двадцати тысяч пять осталось… и те отобрали потом там… после суда куда меня отвезли… Вовка мне в дорогу дал десятку из своих на всякий пожарный и из них смотри… меньше штуки осталось…
Сергей показательно развернул бумажки перед побагровевшим лицом мэра. Богуславский свирепо повернулся к дежурному офицеру и молодым милиционерам в дежурной части и довольно грозно спросил:
— Кто? Какая сука!?
Илья начинал оправдывать свое прозвище. Он матерым медведем наступал на пятившегося офицера, а один из молодых, видя такое, с перепугу за автомат схватился. Интересно, он что, стрелять в мэра собирался?
— Ничего не знаю! — замотал совершенно идиотски головой офицер: — Вот протокол задержания! Вот список изъятого… вот написано шестьсот сорок три рубля…
