— Все общество сейчас пронизано нервозностью. — Сказал корреспондент первого канала и немного подумав добавил: — Ваш тезис — Враги вокруг, несколько накалил общество.
— Не выдумывайте за меня. Не выдумывайте за народ. — Перебил Богуславский. — Не раз и не два я подчеркивал, мы не большевики мы не ищем врагов среди инакомыслящих. Враг это тот, кто ворует у государства. Стараясь делать его нищим, и не давать ему возможность заботится о гражданах. Враг это тот, кто ворует у граждан! Потому что уже сама возможность воровства подрывает веру в защищенность гражданина. И полиция рвет таких и будет рвать, ибо это плевок им в лицо. Лютый враг это лжец. Подлец, знающий что его ложь нанесет кому-то вред. Корреспондент что вместо честной информации выдал ложь обрекает не себя, а всю свою компанию на банкротство. Мы взяли и успешно применяем принцип «что б неповадно было».
— Именно поэтому ужесточены законы к средствам массовой информации? — спросил корреспондент.
— А что цензуру ввести, как была при псевдодемократах или большевиках? Хотите? Да легко, хоть завтра. Наша новая Конституция позволяет ввод цензуры. — Насмешливо сказал Богуславский. — Мы не трогаем свободу слова, пока она выражает Истину, а не субъективную «правду». Как только обозреватели начнут выражать кроме истины и свое мнение, таким сразу зададут логичный вопрос — а вас кто-то спрашивал, вашего мнения? Есть ток-шоу, идите там балабольте. Вы говорите, что в России сейчас жестокая диктатура? И я с вами соглашаюсь. Как бы это неприятно не звучало. У нас не самые гуманные законы в Европе, но они впервые выполняются от и до. Да у нас Диктатура Абсолютного Закона. Мы учим и продолжим учить людей жить законом. Думать им. Дышать им. Верить в него. Если раньше чтобы сменить уголовный кодекс люди десятилетиями не решались, то сейчас это сделано за год мозговым штурмом лучших юристов страны. Мы это сделали. Это объективный УК, а не тот бред, что существовал до этого. И референдум поддержал его. Люди согласились, не мы навязали. Теперь мы учим жить по нему всех, даже несогласных. Никто, и конечно я не могу нарушить новую Конституцию и Кодексы. Мы впервые в истории страны стали конституционным государством. Да, наша конституция не нравится многим и очень многим за границей. А так всегда. Ну что сказать, если у нас в конституции прописана защита граждан всеми средствами даже за рубежом. А недовольные внутри…Закон, вообще, мало кто любит. У него нет такой задачи, чтобы его любили все. Зато все обязаны его выполнять. И текущая конституция не позволит даже попытки придти к власти уроду способному посягнуть на оговоренные права граждан. Да и наша текущая новая двухпартийная система не даст этого сделать. Есть демократы, есть социалисты, остальные пусть как хотят, вливаются в их ряды, образуют внутри них свои блоки и так далее, обывателя это касаться не должно. Он должен видеть только прозрачную политику и действия. Обыватель должен иметь возможность легко и без проволочек, собрав нужное количество подписей граждан своего региона отозвать своего представителя в парламенте. Не ждать и терпеть, а захотел, или накосячил депутат, и если таких недовольных большинство в округе, собрал подписи и отозвал. Все должности в стране снова стали выборными. Это прямой возврат к демократии. А то, что высшее должностное лицо носит название не президент, а диктатор… облеченной полной властью и способный поставить вето на любой закон парламента и имеющий право прямого приказа. Ну, что тут сказать. Да хоть Ванькой назовите, только пусть свою работу выполняет…
Сергей раздраженно выключил телевизор. Объясняя другу и подруге свои действия, он угрюмо сказал:
— Не могу это слушать.
Ольга улыбнулась ему, а Фидан почти смеясь, подняв свою стопку, повторил тост:
— Что бы у Ильи все получилось.
Они выпили, и Сергей, словно разозленный чем-то достал резковато из кармана телефон и, набрав номер, стал ждать ответа. Через некоторое время, глядя куда-то в стол, он сказал:
— Привет, Илья. Смотрел интервью только что с тобой. Да. Иногда я думаю, что лучше бы я ту книгу не писал… Ты в ней не таким пафосным и правильным описан. Да, нет… нет, завтра с Ольгой в Москву вылетаем. Оттуда уже к тебе в Екатеринбург. Расчеты готовы по основной. По второй задаче пока не можем… ну, у тебя целый институт есть развития. Так что ничего страшного. — Поглядев почему-то на Ольгу, Сергей сказал в трубку: — Илья, ты чего? Даже не предлагай. Я не смогу… нет, это работа не для меня. Я тихий спокойный человек. Я люблю историю. И людей я тоже люблю. Ну, как это некого? Найди людей. В общем, прилетим с Ольгой, поговорим тогда.
Положив трубку, он пожаловался друзьям:
— Он так всегда. Когда на него хочешь наехать, он что-нибудь такое скажет что потом уже не до претензий. Сейчас он хочет, чтобы я из советников в его полномочные представители перебрался.
И Ольга и Фидан с деланным сочувствием покивали и потом не сдержавшись рассмеялись. Поднявшись, Сергей сказал:
— Да ну вас…
Он довольно быстро вышел с кухни и вообще из дома и, сев на скамейку у входа, задумался о своем, глядя на искрящийся в беспощадном свете солнца снег. Он не сразу заметил подошедшего незнакомца. Ворота были закрыты и Сергей, вздрогнул от голоса раздавшегося так близко:
— Доброго дня, Сергей.
Поднявшись со скамейки, и разглядывая несколько пугающее «лицо» гостя, Сергей кивнул.
— Здравствуйте, — повторил гость, и историк снова кивнул, ничего не отвечая. Гость насмешливо спросил: — Вы еще не передумали? Мы все еще мешаем вам жить?
Сергей ничего не ответил. Тогда гость прошелся перед ним и под его тяжелыми с толстой подошвой ботинками захрустел снег. Как же он мог так неслышно подкрасться, думал про себя Сергей. Гость остановился, глядя на занесенную снегом «ниву» и на стоящий рядом новенький японский внедорожник Фидана.
— Штейн нас не любил. Даже зная, что именно мы его в конце защищали, он нас, наверное, ненавидел. Как и тех. Вы так же?
Подумав немного, Сергей честно признался:
— Я не ненавижу вас. Но и любить не смогу. Даже зная, что именно вы защищаете сейчас меня, мою Ольгу, Фидана… Но уважать вас буду.
— А, разобравшись с теми, вы возьметесь за нас?
Гость не смотрел на Сергея, словно не хотел знать ответ или и так его знал.
— Ну и хорошо. Наши контакты у вас есть. Мы никогда не чураемся союзников, с которыми нам даже временно по пути. Будет задача, которая нас может привлечь, обращайтесь. Как обычно поможем, чем сможем.
Сергей кивнул уходящему к воротам гостю. Незнакомец открыл ворота, сигнализация не сработала, словно оцепенев, и уже почти выходя, гость повернулся и сказал:
— Да кстати, передайте Илье, что Владимир заново начал. Пока он отходил, те другие времени не теряли. Вы развели столько недовольных, что грех было этим не воспользоваться. В головах уже меркнет беспредел Владимира, остается только его образ борца с Системой. Это страшно. Пусть Илья подумает, что грядущую Историю не переписать в одиночку. Мы предлагаем помощь. В рамках разумного, конечно…
