- А там что-то сложное? - опасливо спросила Настя.
- Да нет, проще пареной репы.
- Тогда по телефону.
- Как скажешь, - согласился он. - Аркадий Михайлович
Галкин имеет множество знакомств с людьми, чьи родственники или друзья в свое
время эмигрировали по тем или иным причинам. В далеком прошлом он промышлял
тем, что помогал отъезжающим быстро и не без выгоды для себя продавать
имущество. Было, если ты помнишь, такое время, когда людей годами держали на
привязи, не выдавали разрешения на выезд, а потом - хоп! - и трое суток на все
про все. А то и двадцать четыре часа. Не успеешь уехать - все разрешения
аннулируются. И в таких ситуациях Аркадий Михайлович был просто незаменим. Его,
как хорошего и даже почти честного маклера, передавали из рук в руки, в
результате чего крут знакомых расширился до невозможности. У него сохранились
хорошие отношения с родственниками и друзьями уехавших, и на сегодняшний день
он активно этот факт использует для зарабатывания денежек на кефирчик.
- Каким образом?
- Скупает по просьбе Василия Славчикова письма
эмигрантов. Как тебе такой поворотец?
- Ничего себе, - растерянно произнесла Настя. - И зачем
это нужно? Зачем Василию письма эмигрантов?
- Вот, нетерпеливая ты моя, не захотела с Екатериной
Сергеевной общаться, выперла ее по-быстрому, переадресовала ко мне, теперь
мучайся. А поговорила бы с ней подольше, так не задавала бы таких вопросов.
- Ну Стасов же! - взмолилась она. - Не терзай меня.
- Васенька у нас роман пишет. Тайком от всех. Букера
хочет получить, не меньше. Екатерина Сергеевна об этом, натурально, ничего не
знает, но когда я ей доложил…
- А ты уже доложил?
- Ну а как же. Она - клиент, имеет право знать, она
деньги за это платит. Короче, когда я ей об этом сказал, она так хохотала - ты
бы слышала! Оказывается, Васенька давно уже пытается навалять мировой
бестселлер, но все, что он писал, Екатерина Сергеевна раскритиковывала в пух и
прах. Основной ее претензией было отсутствие жизненного опыта, из-за чего
мысли, чувства и поступки персонажей зрелого возраста выглядели надуманными и
не правдоподобными. Она советовала Василию писать о людях его поколения, но его
почему-то тянуло в другую сторону, молодежная тематика его как-то не будоражит.
И когда я рассказал ей о письмах, она подумала немножко и предположила, что
Вася, вероятнее всего, затеял роман из жизни эмигрантов, но поскольку сам за
границей не жил, а только ездил несколько раз на недельку в качестве туриста,
то ему понадобилась живая фактура и настоящие мысли и чувства. И еще она
сказала, что роман должен быть об эмигрантах семидесятых годов, потому что об
этом вообще мало написано, тема неизъезженная, а для Васи важна конъюнктура. Он
как-то об этом заговаривал с Екатериной Сергеевной, и они обсуждали, что про
эмигрантов постперестроечного периода романов - завались, а про ту волну ничего
и нет.
В те времена Интернета не было, контактировать с уехавшими
было опасно, и письма передавались с оказиями, а поскольку оказии случались
нечасто, то и письма писались редко, но зато длинные и подробные. Вот эту-то
переписку пенсионер Галкин и выкупает для Василия.
Или просит в подарок, или даже ворует, как я подозреваю.
Владельцы этих писем в большинстве своем люди уже немолодые, многие из них
бедствуют и с удовольствием меняют старые письма на новые деньги, тем более
платит Аркадий Михайлович щедро. Подполковник милиции в отставке Стасов доклад
окончил.
- Подполковник милиции Каменская доклад приняла.
Спасибо тебе, Владик. Ты не представляешь, как ты мне помог.
- Почему же? Представляю. У тебя стало одним
подозреваемым меньше. Баба с возу - и кобыла бежит налегке. Так ведь?
Так, конечно. Только на убийство Лаптевой это света не
проливает. Ничего непонятного и неразъясненного в поведении Василия Славчикова
не осталось. И мотивов убивать старушку у него нет. Или все-таки есть? Ну
елки-палки, не дело, а болото какое-то! Делаешь шаг, надеешься, что там твердая
почва, а там снова трясина. И никакой опоры. Оттолкнуться не от чего.
Ладно, у Василия нет мотива убивать Глафиру Митрофановну.
Но, может быть, он был у Славчиковой или у Богданова? Или у них обоих. И они
заставили Васю составить им алиби. Возможно? Маловероятно, но чего на свете не
бывает.
Начнем с Екатерины Сергеевны. Чем ей могла помешать старуха?
Неизвестно. Фактов нет. Будем исходить из того, что ничем она ей не мешала. А
Богданов? Его с Глафирой Митрофановной связывает многое, в том числе и общие
тайны, они вместе всю жизнь, так что здесь может быть все, что угодно. Для
того, чтобы рискнуть убить Глафиру в присутствии двоих свидетелей, нужно
обладать мощными рычагами воздействия на них. Такие рычаги у Богданова есть:
проект "Василий Богуславский" приносит им очень большие деньги, и для
продолжения доходного предприятия необходимо сохранить авторский коллектив. Без
Глеба Борисовича им не обойтись, сама Славчикова утверждает, что так, как
Богданов, сегодня не умеет писать никто. Замена Богданова на другого автора
неизбежно приведет к изменению качества романов и к снижению продаж, а
следовательно, к уменьшению гонораров. А расстаться с Богдановым придется, если
сдать его милиции. Значит, что? Не сдавать. Помочь уйти от ответственности.
Составить ему ложное алиби.
Замести следы.
Уф-ф! Ну и мысли в голову лезут… И сквозь толпу этих
бредовых изысканий пытается пробиться какая-то мыслишка, крохотная, слабенькая,
но силенок у нее не хватает, и она отступает под натиском построений - одно
чудовищней другого. Нет, ну это ж надо было додуматься до того, что Богданов
убил свою домработницу, а Василий и Катерина ему в этом помогали. Ты уж совсем,
Каменская, умом тронулась.
***
Вовчика-второго давно уложили, а Антошка все никак не мог
успокоиться и через каждые десять минут вскакивал то попить, то пописать, то
ему становилось страшно, и он просил отца посидеть с ним и подержать за ручку.
- Я же говорила, не надо было ему позволять смотреть
этот фильм, - сердито выговаривала мужу Катерина. - Я ведь тебя предупреждала.
Это верно, она предупреждала, увидев в телепрограмме
название фильма - "Пурпурные реки". Но Владимир Иванович как-то не
прислушался, потому что Катерина сама этого фильма не видела, показ был
премьерным, название - вполне нейтральным, и он решил, что жена
перестраховывается, прочитав устрашающий заголовок.
Он бегло просмотрел аннотацию, решил, что ничего страшного -
университетский городок, преподаватели, студенты, замкнутый мирок, - и
благополучно забыл о словах супруги. Катерины весь день не было, они с
Василием, как обычно, работали у Богданова, Владимир Иванович ушел к приятелю,
прихватив с собой младшего сына - у приятеля внук такого же возраста, и
мальчишки увлеченно играют вдвоем, Антошка остался с няней Евгенией Семеновной,
никаких инструкций по кинопоказу не получившей, а фильм начался часов в шесть,
когда никого из родителей дома не оказалось. Евгения же Семеновна как-то
ухитрилась ничего не заметить. Вероятно, обрадовалась, что мальчик прилип к
экрану, и у нее есть полтора-два часа времени, чтобы спокойно почитать или
посмотреть бразильский сериал на кухне.
