- И последнее, Леш, чего я не понимаю до конца: зачем
Егор Сафронов на ней женился.
- Я так чувствую, что его объяснения тебя не
удовлетворили?
Настя поплотнее закуталась в одеяло, подтянула колени к
животу, подгребла пуховую подушку под подбородок и скорчила рожицу.
- Наверное, я ужасно циничная, но я не верю в эти
россказни про внезапное прозрение и неизвестно откуда взявшееся желание
отцовства. Я верю, что женщина может в один миг понять, что хочет ребенка. С
нами, бабами, это случается, и это нормально, потому что инстинкт материнства
никакая цивилизация не отменила.
Но чтобы с мужиками… Нет, не верю. Хотя, может быть, я плохо
разбираюсь в мужчинах. А ты что скажешь?
- Скажу, что ты не права. Ты действительно плохо
разбираешься в мальчиках, но это и естественно, поскольку ты девочка, а даже
самая умненькая девочка никогда не сможет полностью перевоплотиться в мальчика.
Мужчины никогда до конца не поймут женщин, но точно так же и
женщинам не дано до конца понять мужчин.
Смирись, сыщица, признай, что и тебе не все под силу, -
засмеялся Алексей.
- Ну и ладно, - проворчала Настя, - пусть я не права.
Гаси свет.
Она прижалась к мужу, вдохнула знакомый теплый запах его
кожи и упрямо подумала: "Все равно, Егор Сафронов, я тебе не верю. Я
докажу, что ты сам убил или заказал свою жену. Для этого мне только нужно
узнать, почему ты на ней женился. И я узнаю. Может, я действительно не все могу
понять, но уж узнать-то я могу все, что захочу. На это у меня опыта
хватит".
Глава 4
Что-то, по-видимому, происходило в атмосфере, то ли
магнитные бури, то ли смена давления, то ли еще что-нибудь, до конца не
познанное, но ощутимо влияющее на самочувствие метеозависимых людей, к каковым
как раз и относился Вячеслав Боровенко. С девяти утра он занял свой пост возле
дома на Сретенском бульваре, где жил Глеб Борисович Богданов. Надел наушники,
развернул газету, положил на соседнее сиденье сигареты, плюнув на то, что
бросил курить, а также термос с чаем и пакет с бутербродами и приготовился
слушать. Лиза устроилась на заднем сиденье с книжкой в руках. Она тоже
чувствовала себя неважно, но не из-за погоды, а из-за бессонницы.
До полудня ничего интересного не происходило. Писатель
встал, старуха-домработница подала ему завтрак, и мэтр отправился на прогулку.
Лиза выждала несколько секунд, вышла из машины и отправилась следом. А вдруг он
во время своих прогулок с кем-то встречается?
Богданов ни с кем не встретился. Неспешным размеренным шагом
прошел своим обычным маршрутом вдоль бульваров - по Сретенскому,
Рождественскому, Петровскому, Страстному и обратно. За пять минут до его
возвращения в квартире Богданова раздался телефонный звонок.
- Але, - послышался в наушниках у Славы голос Глафиры
Митрофановны. - Нет его. Минут через двадцать позвоните.
Потом мимо машины прошел сам Богданов, вошел в подъезд,
потом Слава увидел приближающуюся Лизу и услышал, как Глеб Борисович звонит в
дверь. Шаги старухи, лязганье замка, шелест снимаемой одежды.
- Как погулял, Глебушка?
- Хорошо, Глаша, как обычно.
- А тебе тут звонили. Только что. Давай-ка ботинки
сюда, я сразу протру, а то на пол натечет.
- Кто звонил?
- Женщина. Не назвалась. Я велела через двадцать минут
перезвонить. Ты что же, без шарфа ходил? Батюшки, Глебушка, да как же можно?
Простудишься!
- Ну какой шарф, Глаша? Тепло на улице. Сыро, но тепло.
- И не рассказывай мне! Октябрь кончается, откуда теплу
взяться? И я, дура старая, недоглядела! А ты словно дитя малое, за тобой не
досмотришь, так ты обязательно не так оденешься. Ах, Глебушка, Глебушка!
Семьдесят лет тебя воспитываю-воспитываю, все никак не воспитаю.
И в кого ты такой пошел? Мама твоя, Зема-покойница, всегда
правильно одевалась, всегда по погоде, зато и не простужалась, берегла
здоровье.
- Глаша, ты меня с матерью не сравнивай, - голос
Богданова стал глуше, вероятно, он из прихожей прошел в одну из комнат, - она
была певицей, для нее горло - рабочий инструмент. Кофе готов?
- Готов, готов, Глебушка, сейчас несу. Может, камин
разжечь? Сядешь у огня, ножки погреешь, а то как бы не застудил…
- Разожги. В такую погоду камин - это хорошо.
Слава обернулся и с сочувствием посмотрел на жену, жадно
пьющую горячий чай из крышки термоса. Замерзла, бедняжка. И вроде тепло
одевалась, знала, что придется два часа гулять, а все равно замерзла. Вот бы ее
сейчас к тому самому камину посадить, ножки погреть…
- А у него там камин, - сказал он, сам не зная зачем. -
Старуха огонь разводит, причитает, что сезон начался, а дров не запасли, совсем
немного осталось.
- Камин? - Лиза вскинула брови. - Хорошо жили писатели
в советское время. А что у него там еще есть?
- Трудно сказать, я там не был. Если что и знаю, то
только со слов Мишани, а тот ведь и соврет - недорого возьмет. Наркоман, что ты
от него хочешь… Говорил, что квартира огромная, шесть комнат, камин, эркер, три
входа.
- Три? - удивилась Лиза. - Это как?
- Два с парадной лестницы и один с черной. Я тоже не
понял, когда Мишаня мне об этом сказал, потом порылся в справочниках и нашел
ответ. Дом-то столетней давности, тысяча девятьсот второго года постройки,
представляешь? Оказывается, в таких барских квартирах делали по два парадных
входа, один - для всех, он вел в прихожую и оттуда можно попасть в комнаты, а
второй вел прямо в одну из комнат. Это делали специально, если хозяин врач,
или, к примеру, адвокат, или нотариус, или занимался еще чем-нибудь, требующим
конфиденциальности. Тогда посетитель проходил с лестницы прямо в кабинет и
таким же манером уходил, и его никто не видел, и он никого из семейства не
беспокоил. Удобно, правда?
Лиза собралась было высказать свои суждения на этот счет, но
Слава предостерегающе поднял руку:
- Тише… Телефон…
Звонок продребезжал в наушниках раз шесть, пока Богданов не
поднял трубку.
- Я вас слушаю, - царственным звучным баритоном
произнес он. Но уже следующие слова были сказаны тихо, торопливо и сердито. -
Это вы? Вы что, с ума сошли?
Я вам категорически запретил звонить мне домой. Срочно?
Ладно. Давайте там, где обычно. В три часа. И не смейте больше звонить сюда.
Слава обернулся к жене и торжествующе улыбнулся.
- Кажется, есть! Не зря мы с тобой его караулили.
Ему кто-то позвонил, и наш писатель был очень недоволен.
Говорил тихо, чтобы старуха не услышала. Произошло что-то незапланированное, и
у него сегодня в три часа внеплановая встреча с абонентом.
