***
- Я сейчас объясню, как к нам доехать. Вы на машине?
- Нет, - ответила Настя и совсем некстати вспомнила
недавний разговор с братом. О том, чтобы принять от него в подарок машину, и
речи быть не может, но, елки-палки, как же она порой бывает нужна!
Уразовы жили за городом в собственном особняке, и добираться
до них на своих двоих долго и сложно.
- Как же вы… - В голосе Норы Уразовой слышалась
искренняя озабоченность. - Тогда вам будет сложно.
Знаете что, вы не приезжайте к нам. Вам ведь не очень
срочно, правда? На пару часов можно отложить наш разговор?
- На пару часов можно, - с готовностью согласилась
Настя. - А какие есть варианты?
- Я сегодня еду в город, мне нужно к косметологу к пяти
часам. Я могу приехать пораньше, мы с вами где-нибудь встретимся и поговорим.
Например, часа в три.
Мы можем с вами вместе пообедать, и я отвечу на все ваши
вопросы.
Вот так, Анастасия Павловна. Состоятельные предприниматели,
из которых каждый третий замаран причастностью к криминалу, проявляют
благородство и душевную чуткость и с пониманием относятся к финансовым
трудностям милиционеров. У уголовного розыска нет потребного количества
служебного транспорта, а у сыщиков нет денег на то, чтобы иметь собственный
автомобиль. Ладно уж, так и быть, свидетель сам готов приехать из роскошного
загородного особняка в шумный суетливый город и выполнить свой гражданский
долг, давая показания в перерыве между массажем и косметической процедурой. Или
бросить подачку в виде бесплатного обеда, подкормить голодающего. Что уж с
вами, нищими ментами, поделаешь…
Настя так остро почувствовала унижение, что даже удивилась.
Ведь не в первый же раз! С чего бы ей так бурно реагировать на самую обычную
ситуацию? Это до девяностого года к милиции и особенно к уголовному розыску
относились с уважением и благоговейным трепетом, а теперь на протяжении уже
больше десяти лет об них только ленивый ноги не вытер. Давно пора было ей
привыкнуть к той снисходительной небрежности, с какой обращались с работниками
милиции "новые русские", да она и привыкла, только вот в последнее
время все наработанные навыки психологической защиты дали сбой.
До трех часов Настя добросовестно занималась текущими
делами, которых накопилось ой как немало, и за пятнадцать минут до оговоренного
времени подошла к памятнику Высоцкого на бульваре. От обеда в обществе Норы
Уразовой она отказалась и место встречи выбрала удобное для себя лично, поближе
к месту работы. Если госпожа супруга ресторатора боится холода и сырости и
откажется разговаривать, сидя на скамейке, можно поговорить с ней в машине, а
нет - так выпить кофе в каком-нибудь недорогом заведении, их тут полно. В этом
случае Настя сама за себя заплатит и сумеет избежать еще одного унижения.
Без пяти три на углу бульвара и Петровки остановился белый
"Мерседес". Открылась правая передняя дверь, вышел немелких габаритов
охранник, огляделся, потом помог выйти сидящей сзади женщине в просторной,
отороченной мехом накидке из тончайшей лайки. Пока Уразова в сопровождении
телохранителя переходила проезжую часть и шла мимо памятника к скамейке, Настя
открыто рассматривала ее. Нурия Салахетдиновна оказалась женщиной очень
красивой и очень полной, и Настя, наблюдая за ней, почему-то прикидывала, чего
в ней больше, толщины фигуры или красоты лица, и сама же сердилась на себя за
эти глупые мысли.
- Здравствуйте, - голос у живой Уразовой был таким же
мелодичным, как и по телефону, но еще более звучным и насыщенным. - Вы
Анастасия Павловна?
- Да. А вы - Нурия Салахетдиновна? Или вам удобнее,
чтобы я называла вас Норой Сергеевной?
- Можно просто Норой, - беззаботно улыбнулась Уразова,
- я же намного младше вас.
Так, еще один укол, еще одно напоминание о возрасте. О
старости… Да ну же, Каменская, возьми себя в руки, Уразова вовсе не собиралась
наносить тебе болезненные уколы, она не хотела быть бестактной и акцентировать
внимание на том, что тебе неприятно, хотя бы потому, что понятия не имеет о
твоих проблемах и о том, что тебе это неприятно. Она просто дала понять, что ты
можешь обращаться к ней запросто, без церемоний. Она пытается помочь тебе, дуре
закомплексованной, и сократить дистанцию, чтобы тебе же самой легче было с ней
общаться. Что в этом плохого?
Ничего. А если это хитрый ход? Если она располагает тебя к
себе, чтобы усыпить твою бдительность, потому что причастив к убийству? Как?
Каким боком? Неизвестно. Но это тоже надо проверять…
- Вы хотите спросить меня о Леночке? Я так понимаю,
Егор все-таки добился, чтобы ее убийством занимались на Петровке?
- Ну… в целом да, вы правы. Дело поставлено у нас на
контроль. Расскажите мне о вашей подруге.
- Я уже говорила, Егор позвонил мне в субботу в
одиннадцатом часу вечера и спросил, не у нас ли Лена…
- Это я знаю, - мягко прервала ее Настя. - Ваши
показания я читала. Вы мне о самой Елене расскажите.
Какая она была, какой характер, какие привычки, какие вкусы.
Вы давно с ней знакомы?
- С июля. Егор привез ее к нам, представил как свою
невесту, сказал, что они ждут ребенка и что в августе у них свадьба. Одну
минутку. Сайпулла, - обратилась Уразова к охраннику, непробиваемой стеной
стоящему рядом, - посиди на соседней скамейке.
Тот молча кивнул и отошел.
- Строгая у вас охрана, - с улыбкой заметила Настя.
- Да ну, - Нора пренебрежительно наморщила изящный
носик, - фантики.
- Не поняла…
- Я говорю - фантики это все. Охрана-шмохрана.
Кому я нужна? Кто будет меня похищать? Кому надо нападать на
меня, если я все время дома сижу или езжу с водителем? Таких, как я, грабить
бессмысленно.
- Почему? - удивилась Настя.
- А вы не понимаете? - В голосе Норы проступило легкое
раздражение, совсем незаметное, но Настя его уловила. - У меня в сумке никогда
нет денег, только мелочь, которая серьезного грабителя не заинтересует.
Алик мне крупные суммы в руки не дает.
- Почему? - Настя удивилась еще сильнее. - Он боится,
что вы все промотаете?
- Да нет, у него денег много, ему не жалко. Но я не
имею права сама делать крупные покупки. Только вместе с ним, и чтобы он
доставал бумажник и расплачивался.
Он - мужчина, глава семьи, понимаете?
- Понимаю. И что, во всем так?
- Абсолютно. Вы думаете, если я живу в Москве и у моего
мужа бизнес в Москве, то я стала европейской женщиной и у нас европейская
семья? Ничего подобного.
- Все-таки я насчет фантиков не поняла, - призналась
Настя.
- Фантиками я называю всякую показуху. Водителя, например,
или охранника. Что я, машину водить не смогу? Да, не умею, но не потому, что
бестолковая, а потому, что муж мне учиться не разрешает. Зачем, говорит,
учиться, если я тебе водителя дам? Для него важно, чтобы у него жена на машине
с шофером и охранником разъезжала. Чтобы другие люди видели и говорили: Алишер
- большой человек. Вот я и говорю: фантики.
