И трубку - хлоп! Я даже обиделась. А она мне объяснила, что
это неприлично, когда в салоне клиенты в очереди сидят, а администратор по
телефону про личные дела болтает. И еще очень плохо, когда клиент дозвониться
не может. Два раза наберет номер, а на третий в другой салон позвонит. Не знаю,
может, она и права была, - добавила Нина со вздохом, - в ее смены всегда больше
народу по телефону записывалось, чем в мои. Она вообще от стойки не отходила,
только если в туалет, и то всегда просила охранника, чтобы трубку брал, если
кто позвонит, и просил минутку подождать. Короче, если бы я ей позвонила, она
бы и слушать меня не стала. Поэтому и поехала.
Понятно. Стало быть, отсутствие личных звонков на работу
связано не с отсутствием знакомых, а со строгой служебной дисциплиной. Хоть
какая-то ясность, хотя толку от нее…
- Нина, я зачем Елена продолжала работать? Она удачно
вышла замуж, в деньгах не нуждалась. Да и декретный отпуск ей полагался.
- Не знаю. Я ее спрашивала, а она так на меня
посмотрела, как будто я совсем дура. Мне даже неприятно стало.
- То есть она совсем ничего не сказала? - уточнила
Настя. - Или все-таки что-то объяснила?
- Ну, она сказала, что Егор Витальевич ищет замену и до
начала декабря она доработает. Больше ничего. Тоже мне объяснение!
Ну, для тебя, голубушка, это, может, и не объяснение, ты к
своей работе относишься наплевательски и постоянно торчишь то в кабинете
массажа, то у косметолога, то на маникюре, то в парикмахерской, то на телефоне
висишь. О твоих ухажерах знают все охранники, даже по именам их могут
перечислить. Поэтому тебе, само собой, непонятно, как это можно в интересах
дела не бросить работу, когда для этого есть все возможности, а ждать, пока
тебе найдут подходящую замену.
Но теперь Настя плавно подобралась к следующей группе
вопросов, и пора было начать их задавать.
***
Протокол осмотра места происшествия был составлен
практически безупречно, что по нынешним временам является большой редкостью.
Копия протокола находилась в оперативно-поисковом деле у Андрея Чеботаева, и
Настя читала его, сидя в тесном, заставленном столами, стульями и сейфами
кабинете оперативников в окружном управлении.
- Повезло тебе со следователем, - заметила она, не
отрываясь от протокола. - Дотошный мужик.
- Ага, - ехидно поддакнул Чеботаев, - дотошный.
Если бы у него еще характер был такого же качества, как его
профессионализм, так цены б ему не было.
- Андрюша, тебе с ним убийцу искать, а не детей
крестить. Отличный протокол, но пустой.
Она закрыла папку и потерла пальцами виски.
- Почему пустой? - обиделся Андрей. - Сама же сказала,
что составлен безупречно.
- Это с точки зрения учебников по криминалистике.
А с точки зрения жизни в протоколе ничего нет. Это я не в
упрек говорю, того, что мне надо, там и не должно быть.
- А чего ж ты там искала? Ты его сегодня уже в третий
раз читаешь.
- Я, Андрюша, как все женщины, все время надеюсь на
чудо. А вдруг найдется малюсенькая деталька, которая мне поможет?
- И что, не нашлась? - сочувственно спросил он.
- Не-а, не нашлась. Придется тебе идти к следователю и
договариваться, чтобы он меня в квартиру убитой пустил.
- Ты что! - испугался оперативник. - Я еще жить хочу.
Ты знаешь, что будет, если я предложу ему провести повторный осмотр места
происшествия?
- Знаю, - она устало вздохнула. - Он тебе скажет, что у
него нет оснований проводить повторный осмотр, а выносить постановление без
всяких оснований - значит, признаваться в собственной халтуре, в том, что
первый осмотр проведен некачественно, и это свидетельствует о браке в его
работе. И на это он, как сказал бы герой известного кинофильма по кличке Лелик,
"пойтить никак не могет". Верно?
- Ну вот, сама же все знаешь, Анастасия Пална. Зачем же
меня прямо в пасть к леопарду толкаешь? Осмотр проведен хорошо, ты и сама
видишь. С чем я к нему пойду?
- С просьбой. С обычной человеческой просьбой.
Мне нужно посидеть в этой квартире, походить по ней,
посмотреть, какие вещи покупала себе Елена Сафронова, какие книги читала, какой
посудой пользовалась, как мебель расставлена. Мне надо посидеть и подумать. Я
хочу попробовать почувствовать эту женщину. Мне нужно попытаться понять ее
характер. Если бы я могла, я сама пошла бы к твоему следователю, но я не могу,
я для него никто. Я не веду розыскную работу по этому делу, я, как ты помнишь,
осуществляю контрольно-наблюдательную функцию и оказываю практическую помощь.
Ну так как, Андрюша?
- Нет, Пална, и не уговаривай, жизнь дороже. Ты
прилетела со своим наблюдательным контролем и улетела, а следователь-то
окружной, мне с ним еще работать и работать. И портить отношения как-то, знаешь
ли, не хочется.
- Ох, молодой ты еще, - улыбнулась она, вставая из-за
стола и тут же натыкаясь на стоящий рядом стул. - Черт, ногу ударила! Больно…
Но своему-то начальнику ты можешь позвонить?
- Зачем? - насторожился Чеботаев.
- Спроси, может ли он меня принять. Хочу к нему зайти.
- На меня будешь жаловаться?
- А то как же. Обязательно. Скажу, что ты трус и
лентяй. Давай звони.
Пока Чеботаев договаривался со своим начальником, Насте в
голову пришла неожиданная мысль о преимуществах возраста, близкого к пенсионному.
Она в двадцать пять и даже в тридцать лет тоже очень боялась испортить
отношения с начальниками и со следователями, боялась показаться глупой, боялась
вызвать их гнев или даже простое порицание. А сейчас ей все равно. Будут они
сердиться или нет, будут считать ее глупой или нет, не имеет ровно никакого
значения. Значение имеет только то, что она сама думает о себе и своей работе.
И если она уверена, что сработала честно, без халтуры, на совесть, то никакие
сторонние оценки ее не убедят в обратном. Но в двадцать пять и в тридцать лет
этого еще не понимаешь, потому и треплешь себе нервы по пустякам. Может, не так
уж и плохо быть сорокатрехлетней?
Нет молодой свежести и юного задора, маловато перспектив,
зато есть мудрость и спокойствие.
"Ой-ой-ой, уж кто бы говорил про спокойствие, - тут же
осекла она себя. - У тебя глаза постоянно на мокром месте, все раздражает, все
не нравится. И ты еще собираешься молодого опера поучать, как надо к жизни
относиться! Постыдилась бы, Каменская".
- Иди, - отвлек ее от размышлений голос Андрея, - он
сейчас свободен. Тебя проводить?
- Не потеряюсь, - она помахала рукой. - Пока, до скорой
встречи.
Подполковник Недбайло, полный, вальяжный, с редким пухом,
покрывающим младенчески-розовый череп, был значительно моложе Насти, и она,
войдя в кабинет, снова ощутила легкий укол ревности: этот сделает свою карьеру
по всем правилам и звание полковника получит в сорок лет. А она - женщина, и
для нее законы писаны совсем другие.
