- Да какое там у нее было финансовое положение! -
Сафронов махнул рукой, словно пытаясь разогнать ненужные иллюзии, возникшие у
подполковника с Петровки. - Я же вам сказал, что зарплата у администраторов
маленькая, ее еле-еле на жизнь хватает.
- Но у вашей жены была двухкомнатная квартира,
обставленная дорогой мебелью, и очень дорогие одежда и обувь. И она
пользовалась дорогой косметикой. Я понимаю, вам неприятно это вспоминать, но
ведь уже сейчас понятно, что Елена была дорогой содержанкой, и пока рядом с ней
был мужчина, у нее были деньги, а когда они расставались, ей приходилось
устраиваться на работу и жить на мизерную зарплату. Вы ведь это имеете в виду?
- Ну да, - он растерянно посмотрел на Настю и потер
подбородок.
- А я имею в виду совсем другое. Зачем, имея, например,
дорогую и очень высококачественную куртку фирмы "Богнер", покупать на
вещевом рынке дешевую китайскую куртку, из которой синтепон вылезает уже в день
покупки. Зачем, имея крем для рук стоимостью восемьдесят долларов, покупать
крем за тридцать шесть рублей. Я понимала бы, если бы дорогой крем закончился,
и Елене в период финансовых трудностей пришлось бы покупать дешевый; тогда все
сходилось бы. А так - не сходится. Вот я и подумала, что, может быть, в
квартире, кроме вашей жены, жил кто-то еще, какая-то женщина с очень скромным
достатком.
- Не знаю, - он покачал головой, - мне ничего об этом
не известно. Лена ничего не говорила.
- И последний вопрос на сегодня, Егор Витальевич.
Елена перевезла в вашу квартиру какие-нибудь свои книги,
может быть, самые любимые?
- Книги… да, какие-то книги она привезла. Немного,
правда. Не знаю, были ли это ее любимые книги или просто те, которые имелись в
наличии.
- Какие именно, не помните? Названия, авторы? Хотя бы
какого жанра?
- Помню, - он посмотрел на Настю грустно и серьезно. -
Конечно, помню. Полное собрание Сидни Шелдона.
Хорошее чтение для женщины, которая пытается выстроить свое
благополучие, опираясь на собственные силы и интеллект. Одна
"Интриганка" чего стоит! Хотя есть еще "Расколотые сны",
про раздвоение личности…
Две разные личности, живущие бок о бок в московской
двухкомнатной квартирке. Любопытно.
- А кроме Шелдона?
- Журналы. Лена была очень умной женщиной и, кроме
того, получила экономическое образование, она регулярно читала
"Деньги", "Коммерсантъ", "Эксперт",
"Итоги". Привезла с собой целую кучу, а когда мы стали жить вместе -
регулярно покупала. Это имеет какое-то значение?
- Не знаю, - Настя пожала плечами.
Глаза ее скользнули по медленно двигающейся за аквариумным
стеклом рыбке, и она невольно залюбовалась ленивой грацией, с которой крошечное
розовое создание шевелило плавниками. Надо же, такая кроха, мозгов, наверное,
совсем никаких нет, а ведет себя, будто светская красавица на приеме,
осознающая свою ослепительность и дающая окружающим в полной мере насладиться
своим совершенством. Сидеть бы вот так, в кресле-качалке с книгой в руке, на
коленях - уютный теплый плед, на пледе - уютная теплая кошка, смотреть на
рыбок, плавающих в аквариуме, и знать, что впереди у тебя долгий уютный теплый
вечер в обществе уютного теплого мужа… И знать, что впереди у тебя уютное
теплое будущее, простое, понятное и надежное.
Внезапно она поняла, что больше не хочет задавать вопросы
Егору Витальевичу Сафронову, и не хочет работать ни по этому делу, ни по
какому-либо другому, и ей совершенно все равно, будет ли выявлен и разоблачен
убийца беременной Елены Сафроновой. Пропал кураж.
Пропал интерес. Раньше в подобной ситуации Настя бывала
напряжена, как дикое животное перед прыжком, она смотрела в глаза человеку, в
виновности которого была уверена, задавала ему вопросы, а внутри тугим комком
мерно пульсировала мысль: "Я все равно найду, на чем тебя зацепить. Ты у
меня на крючке, и очень скоро я тебя выдерну из воды. Я знаю, что это сделал
ты, и я придумаю, как можно это доказать". А теперь не было ни тугого
упругого комка в груди, ни прежних мыслей. Ей стало все равно.
- Может быть, кофе? Или чай?
Она встряхнулась и перевела глаза на собеседника.
Очень хотелось встать, попрощаться и уйти. Настя с трудом
преодолела соблазн и перевернула страницу блокнота. У нее еще два вопроса,
ответы на которые нужно непременно получить. Впрочем, насчет одного из вопросов
она пока еще сомневается, возможно, задавать его не следует, чтобы не спугнуть
Сафронова. А вот второй вопрос совершенно безобиден для преступника, но очень
важен для оперативника.
- Вы знакомы с родителями Елены? - спросила она,
проигнорировав предложение выпить кофе.
- Нет. А что?
- Почему?
- Отец Лены умер, давно уже, а мать с новым мужем живет
в Калифорнии.
- Она и на свадьбу не приезжала?
- Нет.
- А на похороны?
- Тоже нет, я не знал, как с ней связаться.
- Как это? - удивилась Настя. - У Елены не было
телефонов матери? Они что, не общались?
- Телефон, наверное, был где-то записан, но я не знал,
где именно. У матери теперь другая фамилия, но Лена мне ее не называла. Я
посмотрел в Лениной записной книжке, но ни "мамы", ни
"Щеткиной" там не было.
А на какую другую фамилию смотреть, я представления не имел.
- Но ведь можно было просмотреть все телефоны и найти
тот, в котором есть коды США и Калифорнии.
Вряд ли у вашей жены было много знакомых в Штатах, с
которыми она перезванивалась. Сделать несколько звонков и найти телефон матери
- чего ж проще? Почему вы этого не сделали, Егор Витальевич?
- Я не догадался, - равнодушно произнес он. - Я был в
таком состоянии, что не мог нормально соображать, не то что придумывать такие
сложные комбинации. Неужели вы не понимаете?
- Я понимаю, что родители должны знать о гибели своих
детей, - жестко ответила Настя. - Елена часто общалась с матерью?
- Насколько я знаю, они вообще не общались. Елена была
обижена на мать.
- За что?
- Она хотела приехать в Штаты на несколько месяцев,
пожить, погостить, может быть, найти работу, все-таки экономист с хорошим
английским… А мать ей отказала в приглашении.
- Почему?
- Елена думает… думала, что из-за мужа. У матери муж
намного моложе и, как говорила Лена, с нескрываемыми замашками кобеля. Это ее
собственное выражение.
Вероятно, мать опасалась, что присутствие в одном с ней доме
взрослой и очень красивой дочери может быть для нее опасным.
- Для кого опасным? Для дочери?
