Глеб Борисович поднял наконец крышку, заглянул в коробку и
отшатнулся.
- Ну что там, маэстро? - нетерпеливо спросил Вася. - Вы
что там увидели? Жабу?
- Там телефон… - пролепетал Богданов растерянно. - И
провода какие-то…
- Бомба! - завопила Глафира Митрофановна не своим
голосом. - Милицию вызывайте! Скорее!
Провода, телефон. И тикает. Что еще это может быть, если не
бомба? Сколько уж такого она по телевизору и в кино видала, да и в книжках
написано.
- Тихо! - крикнул Василий. - Без паники. Дайте я
посмотрю.
- Чего ты посмотришь? Чего ты там увидишь, сумасшедший?
- сипела Глафира, потому что у нее внезапно перехватило горло и вместо громкого
решительного голоса получалось что-то сдавленное и почти беззвучное. -
Катерина, что ты молчишь? Скажи ему! Ведь рванет сейчас!
- Спокойно, баба Глаша, я в армии все-таки не писарем
был, а в саперных войсках служил. Разберусь.
- Да в чем ты разберешься?! Не подходи!!! Катя, ну
скажи же ему, он меня не слушает, так хоть ты скажи!
Но Катерина сидела неподвижно, только на лице ее застыл
такой ужас, что Глафира без всяких объяснений поняла, или она сейчас в обморок
свалится, или она в нем уже сидит и ничего не слышит и не понимает. Во всяком
случае, надежды на нее никакой, беспутного Ваську она не остановит. Придется
самой.
Она, забыв про уличную обувь и сверкающий паркет, кинулась к
парню и вцепилась в его рукав. Василий молча и аккуратно стряхнул сухую
старческую ручонку, отодвинул Глеба Борисовича от стола и склонился над
открытой коробкой Богданов послушно отошел, и по его лицу было видно, что он,
как и Катерина, мало что соображает от страха. В сознании были только Вася и
старая Глафира.
- Васенька, не трогай ты ее Христа ради, - сиплым
шепотом взмолилась Глафира. - Позвони в милицию, пусть пришлют людей. Глебушка,
Катя, пошли все отсюда, пошли скорей на улицу, пока не рвануло. Вася!
- Туфта, - неожиданно хмыкнул молодой человек, и лицо
его расплылось в улыбке. - Можно было сразу догадаться. Или часовой механизм,
или радиоуправляемый.
Или телефон, или часы. И то и другое вместе - глупость.
Муляж это.
Он сунул руку в коробку.
- Вася!!! - у Глафиры снова прорезался голос. - Не
трожь!!!
- Да ладно, - отмахнулся он и достал сначала
механический будильник, потом трубку сотового телефона, от которой тянулись
провода, присоединенные к металлической коробке и бумажному пакету.
- Что это такое? - каким-то чужим голосом спросил
пришедший в себя Богданов.
- Детские игрушки, - весело ответил Василий, вскрывая
заднюю крышку трубки. - Телефон отключен, в нем даже сим-карты нет. В пакете
скомканная оберточная бумага, видите? Никакой взрывчатки тут нет и не было.
Металлический ящичек тоже пустой. И провода бестолковые, просто так прикручены,
для виду. Единственное, что здесь есть настоящего, так это будильник.
- Что это такое? - повторил свой вопрос Глеб Борисович.
Глафира заметила, что он снова побледнел, и испугалась, что
ему станет плохо с сердцем. Сердце у Глебушки слабое, ему сильные переживания
противопоказаны, доктор предупреждал, а уж такие, как сейчас…
- Это кто-то так пошутил, Глеб Борисович, - как ни в
чем не бывало пояснил Василий. - Или напугать вас хотели. Признайтесь, вы
тайный крестный отец мафиозной группировки? Или у вас есть крупные долги?
- Чего ты мелешь? - взвилась Глафира. - Какая мафия?
Какие долги? Глебушка, вызывай милицию, это нельзя так оставлять. Я знаю, кто
это сделал, и ты знаешь, что же, им все с рук спускать? Сперва отравить хотели,
теперь пугают до смерти, знают, что у тебя сердце слабое, думают, ты
перепугаешься и…
Договорить она не смогла, уж очень страшные слова пришлось
бы произносить.
- Никакой милиции, - слабеющим голосом произнес
Богданов. - Глаша, где лекарство? Неси скорее.
Он обессиленно опустился в кресло, на котором еще недавно
сидел Василий, и принялся массировать рукой область сердца. Глафира скинула
туфли и босиком метнулась в кухню, принесла лекарство. Очнувшаяся Катерина уже
открыла окно, в кабинете было свежо и холодно, и хлопотала над Богдановым,
расстегивала верхние пуговицы сорочки, подсовывала ему под голову кожаную
диванную подушку.
- Глебушка, "Скорую" вызвать?
- Не надо, мне уже лучше, сейчас пройдет… - пробормотал
Глеб Борисович.
- Тогда я милицию вызову. Пусть разберутся и всех их
посадят, - заявила Глафира.
- Не смей.
Он сказал это совсем тихо, но так, что Глафира не посмела
ослушаться. Однако на помощь ей неожиданно пришел Васенька.
- А по-моему, маэстро, вы не правы. Милицию вызвать
надо, даже если это дурацкая шутка. Сначала вам стекла в машине выбили, сегодня
муляж бомбы подбросили, а завтра чем вас напугают? Баба Глаша абсолютно права,
вам с вашим сердцем такие розыгрыши совершенно ни к чему.
- Вот, Глебушка, слушай, что Вася говорит, - тут же
подхватила Глафира, радуясь, что любимчик ее Васечка так удачно про стекла-то
вспомнил, она бы сама не догадалась; про скисший суп помнила, а стекла как-то
из виду выпустила, а ведь похоже, что правда, одних рук это дело. - Ладно меня,
старую, не слушаешь, но он-то молодой, так хоть его послушай.
Она, честно признаться, надеялась, что к ним присоединится и
Катерина, тогда втроем они бы Глеба уговорили, уломали бы. Хотя нет, пожалуй,
это не помогло бы, Глебушкино упрямство ей хорошо известно еще с детства, коль
вбил что-то себе в голову - пиши пропало. У кого-то из классиков она когда-то
прочитала замечательные слова: "Мужик что бык: втемяшится в башку какая
блажь - колом ее оттудова не вытешешь…" Что-то в таком роде. У Некрасова,
что ли… Точь-в-точь про Глебушку написано, словно его портрет. Нет, не добьется
от него Глафира никакой милиции.
- Я сказал: никакой милиции, - еще тверже повторил
Богданов, будто подслушав ее мысли. - Инцидент исчерпан. Глаша, выброси эту
гадость на помойку, и больше чтобы я не слышал ни слова ни про бомбу, ни про
милицию.
- А я все-таки позвоню, - Вася, оказывается, был упрям
не меньше Глебушки.
- Не сметь! В моем доме никто, кроме меня,
распоряжаться никогда не будет. Ты понял, сосунок?
- Понял, - спокойно ответил Вася, пожимая плечами. - Как
хотите, воля ваша. Только имейте в виду, Глеб Борисович, такие шутки просто так
не шутят. И мне эти приключения не нужны. Сегодня просто муляж, а завтра будет
настоящая бомба. Хорошо, если вы в это время будете дома один, ваши проблемы -
вам и помирать.
А если здесь еще и баба Глаша будет? И мы с Катрин?
Нам-то за что страдать, а?
