- Иди ты! - восхитился Селуянов. - Вот это удача.
Погоди, а Богданов-то разве жив?
- Да пока вроде жив, правда, полчаса назад к нему
"Скорую" вызывали, но будем надеяться…
- Я не в том смысле, - перебил ее Селуянов. - Я думал,
он умер давно. Книжек новых лет пятнадцать не появляется. Ему уже лет до фига
должно быть.
- Нет, не до фига, гораздо меньше, - улыбнулась она. -
Всего семьдесят два, если я не ошибаюсь. Совсем пацан.
- Так это его хотели убить, но не убили?
- Нет, Коля, убили его домработницу. Коротков, ты все
еще злишься или уже можешь слушать?
- Ладно, рассказывай, - смилостивился Юра. - Все равно
уже едем.
***
Из троих свидетелей двое мало на что были пригодны: Глеб
Борисович благодаря усилиям врача "Скорой помощи" чувствовал себя уже
прилично, но при малейшей попытке заговорить о случившемся снова хватался за
лекарство; Екатерина Сергеевна впала в некое подобие ступора и отвечала на
вопросы добросовестно, но бестолково. Только Василий сохранял самообладание и
рассказывал относительно внятно.
Отвечая по телефону на Настин вопрос о том, когда убили
Глафиру Митрофановну, Славчикова ответила "только что", но оказалось,
что на самом деле ее убили непонятно когда. Соавторы собрались на очередное
совещание, в три часа, как обычно, пообедали, после чего продолжили
литературные дебаты, а Глафира ушла на кухню мыть посуду. Около половины пятого
Глеб Борисович позвал домработницу - он хотел чаю, но Глафира на его зов не
пришла, тогда он попросил Василия пойти на кухню и передать ей просьбу хозяина.
На кухне молодой человек и обнаружил тело старой женщины, задушенной кожаным
мужским ремнем. Поднялся переполох, Глебу Борисовичу стало плохо, Василий
вызвал врача, а Катерина между тем позвонила Каменской, так что слова
"только что" относились не к смерти Глафиры, а к моменту обнаружения
тела.
Обедать закончили без четверти четыре, с тех пор Глафиру не
видели, и можно полагать, что убили ее в промежутке между этим временем и
половиной пятого.
Убийца вошел через выходящую в кухню дверь черной лестницы,
следов взлома наружным осмотром не обнаруживалось, то есть либо у него был
ключ, либо Глафира сама открыла дверь. Зачем? С кем-то договорилась о встрече и
ждала гостя? Или услышала за дверью подозрительную возню и выглянула
посмотреть, что происходит?
Селуянов, похмыкивая, ходил по квартире, заглядывал в комнаты,
мерил шагами длину коридора. Коридор был длинный, метров двенадцать, и разделен
посередине дверью. От входа до двери - гостевая часть квартиры: по одну сторону
коридора - комната с камином, по другую - кабинет Богданова, просторная
столовая с эркером и гардеробная, которая в былые времена выполняла функцию
приемной деда и отца Богдановых. За дверью следовала "хозяйская"
часть жилья: две спальни, ванная, туалет, кухня и маленькая комнатка для
прислуги, в которой когда-то жила, а сейчас иногда оставалась ночевать Глафира
Митрофановна.
Василий вспомнил, что, когда пошел звать Глафиру, дверь
между первой и второй частями коридора была закрыта, и дверь в кухню тоже
притворена.
- Коля, я пойду на кухню, закрою обе двери, а ты меня
позови из кабинета, - попросила Настя.
Она отправилась к месту убийства (слава богу, медики и
эксперты работу закончили и тело унесли), машинально считая шаги от кресла, в
котором во время встречи соавторов сидел Богданов. Получилось шестнадцать шагов
до входа в кухню и двадцать два - до места, где лежал труп. Расстояние более
чем достаточное, чтобы при двух закрытых дверях ничего не услышать: ни звука
открываемой двери на черную лестницу, ни шума борьбы, ни стука падающего тела.
- Страшно, да? - послышался у нее за спиной голос.
Она вздрогнула и обернулась. Василий. Вошел следом и
аккуратно прикрыл за собой дверь. Это Насте не понравилось.
- Почему страшно? - дежурно спросила она, чтобы
что-нибудь сказать и не выдать охватившего ее смятения.
- Посуда грязная в раковине, а вот здесь, на
полотенчике, чистая. Я воду выключил, а когда… ну, вы понимаете… вода текла из
крана, наверное, баба Глаша как раз посуду мыла, а он… Хлеб в хлебницу не
убран, масло на столе, а не в холодильнике. Словно она в разгар уборки на
минутку вышла из кухни и сейчас вернется. А она не вернется… никогда…
Внезапно он заплакал, закрыв лицо руками, тихо и как-то
очень по-детски. Издалека послышался голос Селуянова, он громко звал:
"Каменская! Настя!" Слышно было не очень хорошо, все-таки двери
добротные, толстые, а стены вдоль коридора сплошь увешаны картинами и
фотографиями в рамках - какая уж тут акустика.
- Не надо, Вася, - ласково сказала Настя, - теперь
ничего не поделаешь. Остается надеяться на то, что она не успела по-настоящему
испугаться и не очень мучилась. Она хорошо к вам относилась?
Он молча кивнул, вытер глаза и посмотрел на нее.
Глаза были мокрыми и несчастными, но одновременно в них
стояли вызов и неприязнь. "Ему неприятно, что расплакался при посторонней
женщине", - поняла Настя.
- Баба Глаша? Да, хорошо. Вообще-то она, кроме своего
Глебушки, никого не жаловала, он для нее светом в окошке был. Семьдесят лет
вместе. Но ко мне она относилась действительно хорошо.
- А к Екатерине Сергеевне?
Настя спрашивала просто так, она понимала, что к
расследованию убийства это не имеет никакого отношения. Какими бы ни были
взаимные чувства писателей и старой домработницы, никто из них ее не убивал,
они все время были на глазах друг у друга. Если только не убили ее все втроем.
Но это бывает у Агаты Кристи, а не в сегодняшней московской жизни.
- О, Катерину она не любила и даже не скрывала этого.
Правда, баба Глаша всегда с ней вежливо обращалась, обходительно, но кого это
могло обмануть?
- Почему? Чем Екатерина Сергеевна ей не угодила?
- Понятия не имею. А чем я ей угодил? Тоже неизвестно.
- Василий, вы падать умеете?
- Падать? - удивился он. - В каком смысле?
- В самом прямом. Как спортсмены падают или каскадеры.
Вы можете упасть на пол, рухнуть?
- Могу. Но больно будет.
- Я понимаю, - Настя подавила неуместную улыбку. - Если
бы было не больно, я бы сама упала.
- Вы хотите, чтобы я упал, как баба Глаша?
- Хочу. Если можно, - добавила она.
Василий упал, надо заметить, довольно ловко. Полежал
несколько секунд, поднялся, вопросительно взглянул на Настю.
- Хватит? Или еще?
- Еще. Если не трудно, подойдите к двери на черную
лестницу, потом от двери быстро пройдите сюда и упадите. Сможете?
