Они сели за столик, сделали заказ, Катерина взяла только
кофе и пирожное (как будто не она десять минут назад пела романсы об
экзотических салатах, без которых жить не может), Василий попросил принести два
салата и горячее.
- Расскажи мне историю про мальчика, - попросила она. -
С самого начала и до конца.
- Зачем? Вы же ее отвергли как непригодную.
- Для нашей книги она действительно не годится, ей там
не место. Но мне любопытно. Ты меня заинтриговал.
- Да ну? Ладно, слушайте. Мэтру такие истории, конечно,
не по зубам, он человек ортодоксальный, но вы, Катрин, может, и поймете
что-нибудь. Значит, попадает маленький мальчик под машину, его душа отлетает и
разговаривает с богом…
… - Почему ты не захотела больше жить в той семье?
У тебя были прекрасные родители, они дали бы тебе хорошее
воспитание и достойное образование, ты могла бы сделать блестящую карьеру,
стать богатым и благополучным мужчиной. Да, у них были некоторые… м-м-м…
трудности интимного плана, дело чуть было не дошло до развода, когда тебе было
пять лет, но теперь-то все наладилось. В чем же дело?
- Да ну, скучно это все. Сыном благополучных родителей
я уже четыре раза была, - отвечает Душа ребенка, - два раза мальчиком и два
раза девочкой. Я про эту жизнь уже все знаю. Я этих последних родителей
специально выбирала, чтобы пережить опыт пятилетнего ребенка, родители которого
стоят на грани развода. Ссоры там всякие, скандалы, подозрения и все такое. Что
я хотела, то и получила, а дальше мне неинтересно, дальше я и так все знаю.
Теперь выберу себе родителей, у которых я буду девочкой, а после меня родится
еще один ребенок, который окажется тяжело больным, ну там инвалидом, или
дауном, или еще что-нибудь в том же роде.
Я хочу пережить опыт старшей сестры, которая была
единственной и любимой, а потом сразу потеряла роль дочери и превратилась в
бесплатную помощницу-прислугу, которую замечают постольку, поскольку она
обслуживает второго ребенка, который приковывает к себе все внимание родителей
и забирает всю их нежность и любовь. Представляешь, какая это травма для
девочки?
И как она с этим справится? Я хочу пережить этот опыт.
- Я понимаю тебя, дитя мое. Но подумала ли ты о тех
своих родителях, которых только что покинула? Ведь они сейчас плачут, ты
причинила им огромное горе.
Книга судеб давно написана, и мы с тобой знаем, что у них
больше не будет детей, и отныне до самой своей смерти они будут оплакивать тебя
и ходить на твою могилу. За что ты их так наказала?
- Отец мой, ты сам сказал, что Книга судеб давно
написана. Души моих родителей сами выбрали ту жизнь, которую сейчас проживают.
Много лет назад они захотели пережить опыт людей, потерявших единственного
сына. Между прочим, я такой опыт уже пережила, и не один раз. Ты помнишь, я
где-то в Средней Азии была матерью, у которой во время пожара погибли трое
детей, и я была мужчиной на Ближнем Востоке, у которого во время
террористического акта погибли жена и дочь, и еще я была женщиной, потерявшей в
результате авиакатастрофы всю семью: мужа, детей и родителей, которые летели
все вместе.
- Да, я помню твою историю, дитя мое. И все-таки я
спрошу тебя: разве тебе не было жаль своих родителей?
Разве ты не понимала, какую боль причиняешь им?
- Конечно, нет! Пока я была в теле мальчика, я была
душой семилетнего ребенка, который хочет только играть и радоваться жизни. В
тот момент, когда тело столкнулось с машиной, я вспомнила, что я не просто душа
семилетнего мальчика, а Вечная и Бессмертная Душа, которая проживает множество
жизней и переживает разнообразный опыт по собственному выбору. В тот момент мне
предстояло сделать выбор: остаться в теле мальчика и продолжать, приобретать
этот опыт или покинуть тело, освободиться и выбрать себе новую жизнь и новые
приключения. В тот самый момент, Отец мой, я Руководствовалась не земными
чувствами, каковыми являются жалость и сочувствие, а Вечной Мудростью и
Знанием. Я знала, что мальчик должен погибнуть, потому что Души моих родителей
знали об этом еще раньше и именно это хотели пережить.
- Разумно. Что ж, дитя мое, благословляю тебя на новую
жизнь…
… Катерина слушала внимательно, боясь пропустить хоть слово.
Ей казалось, что история будет длинной, что после разговора с богом начнут
происходить какие-то события, наглядно иллюстрирующие некую законченную идею,
но Василий внезапно умолк.
- Продолжай, - нетерпеливо попросила она.
- Так чего продолжать-то? - удивился он. - Все,
сказочке конец. Больше я пока ничего не придумал.
- Но я ничего не поняла. Ты мне пересказал занятный
диалог, но за ним же должна стоять какая-то теория, продуманная идея, а у тебя
здесь идея совсем сырая, поверхностная, нет концепции.
- Это вы у отца таких слов нахватались? - усмехнулся
Вася. - Теория, концепция… Классно быть женой профессора, а, миссис Кэт?
- Быть сыном профессора тоже неплохо, - сухо парировала
она. - По крайней мере есть шанс усвоить, что любая теория должна быть стройной
и внутренне непротиворечивой. Ты, судя по всему, этим шансом не воспользовался.
Я-то думала, ты действительно придумал что-то стоящее. А оказалось - просто
набор непродуманных ощущений.
- Ощущения - это, между прочим, тоже вещь. Вы, дорогая
Катрин, даже ощущениями похвастаться не можете, - вяло огрызнулся Василий. -
Ваша продукция состоит из сплошных фактов, за которыми нет ни идей, ни
ощущений.
Катерина смягчилась. Она никогда не обижалась на него,
потому что сам Вася был на удивление необидчив и незлопамятен. Сама-то она
старалась без особой нужды не делать ему замечаний и не критиковать, поскольку
испытывала до сих пор чувство вины перед ним за развод родителей, а вот Глеб
Борисович - тот в выражениях не стеснялся и Васиным потугам творить
самостоятельно давал обычно оценки резкие, нелицеприятные, а порой и откровенно
грубые. И хоть бы раз мальчик обиделся всерьез! Сидит себе, улыбается, а то и
похохатывает, как будто это не его критикуют, не его называют (пусть и в
скрытой форме) бесталанным ничтожеством.
С него любая критика как с гуся вода. Вот ведь счастливый
характер!
- Васенька, давай поговорим серьезно. Если у тебя есть
оригинальная идея, надо постараться ее продвинуть.
Но у нее должна быть приемлемая форма, которая, во-первых,
сделает эту идею понятной и, во-вторых, не будет отвергнута ни редактором и
издателем, ни Глебом.
Если ты можешь внятно и доступно изложить мне идею, я могу
попробовать придумать под нее историю.
- То есть вы, мадам Катрин, собираетесь мне помочь,
так, что ли?
Он уже все съел и теперь курил и улыбался сыто, самодовольно
и иронично. Любому другому Катерина такую улыбку не простила бы. Раньше не
прощала, было время… Хотя и вспоминать об этом не хочется, но порой приходится.
