— Стиви Рей, я знаю, что ты здесь. Выходи, — негромко позвала я.
Наверное, вы знаете, что взрослые вампиры умеют передвигаться совершенно бесшумно и создавать вокруг себя нечто вроде оболочки невидимости. Недолетки тоже так могут, только хуже. Но ведь я-то не простая, а богато одаренная недолетка, поэтому без страха могла разгуливать по сумрачному и роскошному музейному парку, не опасаясь, что меня заметит какой-нибудь случайный зевака (типа музейного сторожа), которому приспичит выглянуть в окошко в четвертом часу утра.
Короче говоря, в своей невидимости я ни капельки не сомневалась, но не знала, смогу ли скрыть от любопытных глаз Стиви Рей. В общем, нужно было как можно скорее забрать ее и делать отсюда ноги. — Хватит прятаться. Я принесла тебе одежду, кровь и последний диск Кенни Чесни. Заслушаешься!
Ну да, откровенный подкуп, а что мне оставалось делать? Сама-то она вылезать не собиралась! При жизни Стиви Рей была без ума этого исполнителя кантри, может, клюнет на него и после смерти? Нет, я никогда не понимала ее музыкальных пристрастий, но о вкусах не спорят.
— Кровь! — прошипел замогильный голос из кустов позади беседки. Что вам сказать об этом голосе? Он мог бы принадлежать Стиви Рей, если бы она насмерть простудилась и при этом окончательно съехала с катушек. Точнее не скажешь.
Я вздохнула и направилась за беседку, зорко всматриваясь в густую (но идеально подстриженную) листву.
— Стиви Рей?
В листве полыхнули два красных глаза, а потом нежить выскочила из кустов и кинулась ко мне.
— Давай кровь!
Великая Богиня, кажется, она совершенно спятила! В ее повадках явно появилось что-то звериное… Я торопливо сняла с плеча рюкзак, вытащила пакет с кровью и протянула Стиви Рей.
— Подожди, я захватила ножницы, сейчас мы его…
Ножницы! Три ха-ха четыре раза. С мерзейшим рычанием Стиви Рей вспорола зубами (нет, мне очень жаль, но все-таки клыками) уголок пакета, запрокинула голову и высосала всю кровь, до капельки. Потом, пыхтя и отдуваясь, будто только что пробежала кросс, уставилась на меня.
— Ну чё, ништячно?
Я улыбнулась и сделала вид, будто ни капельки не напугана.
— Моя бабушка всегда говорит, что правильная речь и хорошие манеры украшают любого человека. Так что, будь добра, прекрати «чёкать» и не забывай волшебные слова «спасибо» и «пожалуйста».
— Мне надо еще крови.
— Я принесла тебе еще четыре пакета. Оставила их в холодильнике, в том месте, где ты теперь будешь жить. Хочешь переодеться прямо сейчас или потерпишь немного и сначала вымоешься? Это совсем недалеко, через пару домов отсюда.
— Мы так не договаривались! Отдавай мою одежду и кровь, быстро!
Глаза ее уже не были такими красными, но она все равно выглядела злобной и чокнутой. И еще мне показалось, будто с прошлой ночи она стала еще худее и изможденнее. Что же мне с ней делать? Я набрала в грудь побольше воздуха и сказала:
— Это нужно прекратить, Стиви Рей.
— Это? — взвилась она, оскалив клыки. — Это теперь никуда не денется и никогда не прекратится. И я тоже не изменюсь! — Она ткнула пальцем в почти скрывшийся под слоем грязи силуэт полумесяца у себя на лбу. — Он никогда уже не станет синим, и я навсегда останусь мертвой.
Я молча смотрела на тонкий силуэт ее татуировки. Показалось мне, или он, в самом деле, слегка побледнел? Нет, определенно полумесяц на лбу у Стиви Рей стал гораздо менее заметен. Вот это был уже по-настоящему дурной признак. Земля медленно начала уходить у меня из-под ног.
— Ты не мертвая, — вот и все, что мне удалось сказать ей.
— Зато чувствую себя — дохлее некуда.
— Ну да, именно так ты и выглядишь. Послушай, что я тебе скажу, Стиви Рей. Я всегда чувствую себя куском дерьма, если дерьмово выгляжу. Может, отчасти, дело в этом? — Я залезла в рюкзак и вытащила оттуда ее дурацкие ковбойские сапоги. — Смотри, что я тебе принесла!
— Хорошая обувь не может спасти мир! — глухо ответила Стиви Рей, но я узнала в ее голосе едва заметный след былой горячности. Мне ли не помнить, сколько раз они с Близняшками спорили по этому вопросу до хрипоты!
— Близняшки никогда бы с тобой не согласили??ь.
Знакомые нотки полностью исчезли из ее голоса, теперь Стиви Рей снова заговорила холодно и безжизненно.
— Что бы они сказали, если бы увидели меня сейчас?
Я твердо взглянула в ее красные глаза.
— То же, что и я — тебе нужно вымыться и следить за своими манерами. Но все равно, Близняшки были бы до смерти рады, что ты жива. Знаешь, как они по тебе скучают?
— Я не жива. Когда же ты это поймешь, Зои?
— Стиви Рей, как я могу это понять, если ты ходишь и говоришь? Мне кажется, ты совсем не умерла — просто превратилась. Но это не то Превращение, через которое проходим все мы, чтобы стать взрослыми вампирами. С тобой творится какое-то другое Превращение, гораздо более страшное и тяжелое, чем наше. Вот почему ты так мучаешься. Прошу тебя, позволь мне помочь тебе? Ну хотя бы попробуй поверить, что все еще может кончиться хорошо, а?
— Ты-то откуда знаешь? — буркнула она.
Я ответила ей то, что подсказывало мне сердце, и, судя по лицу Стиви Рей, мне удалось найти самые правильные слова.
— Я верю, что с тобой все будет хорошо, потому что Никс тебя любит, и послала тебе эти испытания не случайно.
Красные глаза Стиви Рей вспыхнули надеждой, и у меня горестно сжалось сердце. Имела ли я право вселять в нее эту веру?
— Ты, правда, веришь, что Никс меня не покинула?
Вот в этом я была точно уверена.
— Конечно. Она никогда тебя не оставит, да и я тоже.
И тогда я, не обращая внимания на жуткую вонь, я впервые крепко обняла Стиви Рей. Она не обняла меня в ответ, но и не отдернулась и не попыталась впиться мне в глотку, а ведь это добрый знак, правда?
— Идем. Я нашла для тебя укромное жилище, оно тут неподалеку.
С этими словами я пошла вперед, всей душой молясь, чтобы Стиви Рей последовала за мной. Слава Богине, она не долго колебалась!
Мы молча прошли через музейный парк, и вышли на лежащую перед ним улицу Рокфорд. Двадцать седьмая улица, на которой стоял особняк Афродиты (точнее, ее придурочных родителей) как раз пересекает Рокфорд, так что нам нужно было всего лишь пройти несколько шагов и повернуть направо. Словно во сне, я шагала в темноте посреди улицы, напрягая все силы, чтобы укрыть нас со Стиви Рей завесой тишины и невидимости. Сама Стиви Рей вяло плелась в нескольких шагах позади меня.
Вокруг было темно и необычайно тихо. Я шла, глядя в небо сквозь посеребренные снегом ветки старых деревьев, посаженых вдоль широкого тротуара. Вообще-то, мне хотелось полюбоваться почти полной луной, но в эту ночь она полностью скрылась за облаками, оставив после себя лишь мутное пятно холодного белесоватого света.
