– Я и не говорю! – взвилась Алина. – Это надо было. Мы хотя бы смогли одну школу и интернат для потерянных детей запустить. Просто теперь люди менее охотно уйдут…
– Вот дожили, – сказал Антон. – При мэре их не удержать было, а сейчас не выгнать…
– Хорошо живем… – со вздохом сказал Дантес.
– Эй, вы там! – Ханин строго на них взглянул. – Даже не думайте портить жизнь… Нам еще выборы пройти надо…
Антон и Дантес рассмеялись.
– У тебя уже нет выбора! – сказал Антон. – Население от тебя в тихом скулящем восторге. А твои обращения к жителям по радио слушают всеми семьями…
Ханин, сам это зная, только еще сильнее нахмурился:
– А может, я не готов к таким делам?
– А куда тебе деваться? – спросил ехидно Антон.
Махнув рукой, Ханин спросил:
– Что там с водой?
Антон, почесав затылок, откровенно сказал:
– Не раньше чем через неделю. И то не во всем городе…
– Ладно… Главное – на месяц не затягивайте, как со светом, – сказал он почти довольный.
Да что там… поглядывая на лампочку под золотистым абажуром, все были довольны, одной Алине не терпелось решить возникший спор:
– Так что с поселениями?
Ханин вздохнул и снова сказал Антону:
– Убери ее! Она всю мою больную печенку проела…
Дантес, улыбаясь, сказал:
– Давайте не бежать впереди паровоза… – Поясняя, он сказал: – Надо сначала выделить населенные пункты для заселения. Этим, допустим, займутся поисковики…
– Только южное направление! – уточнила Алина.
– Хорошо… когда выясним, сколько там пригодных для заселения, Серову скажем, чтобы протащил туда электричество.
– Это где ж он столько проводов найдет? – спросил Антон. – Там, конечно, остались какие-то коммуникации, но все равно потребуется огромное количество и времени, и ресурсов…
– Ничего, – сказал ему Дантес. – Провода, коли понадобятся…
– Понадобятся, – утвердительно сказал Антон.
– …коли понадобятся, снимут с других деревень. В сущности, нам надо только тысячи четыре переселить. Это четыре села! Ну, хорошо даже если восемь… Просто их всех поближе осадить.
– Но на одной картошке, даже если мы соберем ранний урожай, мы долго не протянем.
– Это проблемы поисковиков – находить скот и приводить его в эти деревни.
– Какой скот? – возмутилась Алина. – Ты знаешь, что такое недоенная корова? Не найдете вы скот!
– Но недоенных свиней не бывает, насколько я знаю? – парировал Дантес.
– Да их уже всех пожрали…
– Ну, я бы не сказал… – сказал Рухлов, вспоминая вернувшегося из ходки Назима. Тот не поленился и притащил в город свиноматку под два центнера и с ней кучу поросят. Причем, насколько он понял, группа Назима всю дорогу только их и ела.
– Ну, хорошо… Но для свиней необходим корм… Что там для них нужно еще?
Все честное собрание пожало на ее вопрос плечами. Откуда они знали, что еще нужно свиньям.
– Мясника… – предположил Антон и скривил ухмылку.
Собрание закончилось около трех. Не ужиная, Антон завалился спать и, засыпая, еще долго согласно угукал Алине, возмущающейся непрошибаемостью Дантеса.
Жизнь налаживалась. И пусть мелкие споры происходили каждый день, главное, что все были согласны развиваться после застоя и консервации прошлого мэра. И все всерьез считали, что делают правильные и нужные вещи. Наверное, так оно и было.
Алина, видя, что муж, мягко говоря, ее игнорирует, замолчала и забралась к нему под одеяло. Обняла и, уткнувшись ему в плечо, закрыла глаза, пытаясь уснуть. К ее радости от всех перемен давно уже примешивалось чувство непонятной тревоги. Однажды она заплакала сразу после ухода мужа на работу. Внезапно он вернулся, вспомнив, что забыл свои записи, и, увидев ее такой зареванной, долго допытывался, что с ней случилось. Она сказала, что больно ударилась локтем. Он поцеловал ее и сказал, чтобы она прекращала сбивать углы по своей привычке. Ему лишь бы посмеяться. А она… Она пыталась в работе найти успокоение от беспокойства. Для себя она сформулировала так свои тревоги: «Слишком все хорошо. А долго хорошо не бывает».
Сам Антон никаких тревог не испытывал. Он, наоборот, радовался возможности выполнять задуманное. Ему бы не мешали, и он бы наладил жизнь в этом городе.
Кроме Алины, такие же чувства тревоги испытывал только Деня. Он признавался девушке, когда она посещала его в больнице, что ему не по себе. Словно что-то большое и темное нависло над ними всеми и пока только тщательно рассматривает, приноравливаясь, как бы удобнее всех их уничтожить разом.
2
Тим, сидя на подоконнике в темной комнате, в которой они прожили уже почти полтора месяца, позвал Алену. Она тихо подошла и, посмотрев за окно, спросила:
– Опять?
– Ага… Там точно город…
Уже неделю они наблюдали за непонятным свечением вдалеке по ночам.
– Ты хочешь туда? – немного испуганно спросила Алена.
– Нет… – ответил Тим. – Но рано или поздно нам придется туда пойти. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что там живут нормальные люди, а не звери.
– Зачем? Нам что, здесь плохо?
Тим пожал плечами. Им здесь было хорошо. Совсем одни. Не зная никаких забот, кроме как изредка спускаться в подвал за банками и картошкой.
А там… Там их могло ждать что угодно. Но непонятная тяга к этому свечению выматывала Тима, и он уже начинал страдать от желания скорее отправиться туда на разведку…
– Ты хочешь туда… – утвердительно сказала девочка.
Тим промолчал. Предупредив, что он скоро вернется, он спустился в прихожую и вышел на улицу. Прохладный, но далеко не зимний декабрьский воздух был ему приятен, и он с удовольствием вдохнул полной грудью. Развернувшись к светящемуся горизонту, он в который раз попытался представить себе расстояние до источника этого света. Тяжело вздохнув, он оглядел проглядывающие сквозь прорванные облака небеса и в душе порадовался подмигивающим ему звездам. Он обратился к ним с вопросом, стоит ли идти в тот непонятный город, или нет. Ответа он, конечно, не услышал, но и не расстроился. Небеса всегда молчали, оставляя ему выбор. И он решился.
Поднявшись наверх, он сказал пытающейся уснуть Алене:
– Давай попробуем добраться до него…
– Когда? – спросила девочка, приподнимаясь на локте.
– Не завтра. Точно не завтра… Давай послезавтра… А завтра будем собирать вещи.
