– Ну вот. Кажется, мы нашли не людоедов. Но по мне это как-то…
– Ты о чем, Тим? – спросила Алена.
Тим пожал закутанными в простыню плечами и ответил:
– Это детдом, и нас отсюда уже не выпустят. Я знаю… У меня друга в детдом отдали. Больше я его не видел…
Это прозвучало так трагично, что Алена снова заплакала.
Подошедшая женщина склонилась к ней и сказала:
– Не плачь, тетя доктор тебе только намажет волосы, чтобы в них всякие жучки не заводились, и все. Поняла меня?
Да, господи, что такое, оказывается, волосы перед возможностью потерять свободу! Алена разревелась вконец.
Когда их переодели в чистую и непонятно знакомо пахнущую одежду, женщина повела их в группу, как она сказала. По дороге дети слушали голоса, раздававшиеся из-за разных дверей, смотрели испуганно на пробегающих мимо мальчиков и девочек. На голоса страдания это похоже не было, и у детей возникла надежда, что еще не так все плохо.
В группе было восемь детей. Не все одного с ними возраста и роста. Они стали девятой и десятым. Еще до того как всех позвали на ужин, они успели познакомиться с одним из мальчиков, который взялся им все здесь показывать и обо всем рассказывать.
5
Ринат смотрел на девушек и только и мог, что молчать. Командир, приказав поднять одну, спросил у нее:
– Ну-с, и чем, сударыня, мы вас так обидели? За что вы отстреливали моих солдат по ночам?
Девушка молчала.
– Ну, хорошо… хотя бы назовите себя? – спросил командир.
Девушки, и одна, и другая, молчали, глядя в пол.
– Да развяжите вы их… – небрежно бросил командир.
– Дерутся, кусаются, царапаются… – сказал начальник охранения.
– А ты развяжи и отойди подальше, – с усмешкой сказал он.
Девчат развязали. Они не бросились всех бить и нарываться на грубости. Наоборот, они зажались на полу, обняв друг друга.
– Сестры, – утвердительно сказал командир, видя их явную схожесть основными чертами лица. Указывая поочередно на девушек, он спросил: – Значит, ты старшая, а она младшая? Да?
Снова молчание. Командир раскурил сигарету и предложил пачку девушкам. Которую он назвал старшей, вытащила одну и ждала, кто ей подаст огня.
– Дай ей огня, – сказал командир начальнику охранения.
Тот, осторожничая, поднес девушке зажигалку. Она его не тронула, но выразительно посмотрела. Именно он достал их со своим взводом.
Девчонок повязали на дереве, на котором они надеялись отсидеться во время облавы. Они даже не стреляли по нашедшим их. Но с дерева их снимали долго и достаточно намучались и насмеялись. Во всем батальоне теперь было о чем поговорить. Невольно девчонки понравились своим упорством бойцам. Да и командир, глядя на них, не испытывал ничего, кроме удовольствия.
– Слушайте, девчата, – сказал он. – Вот с этим воином я поспорил, что вы из той деревни, что мы оставили вчера. Поспорили на очень дорогую мне вещь. И уж скажите, прав я или нет? Я говорил, что вы оттуда.
Выпустив струйку дыма в потолок, девушка сказала чуть хрипловатым голосом:
– Вы выиграли…
Ринат без дальнейших указаний вытащил из-за пояса пистолет командира и, присоединив к нему свой, положил на стол. Повернувшийся командир, хитро улыбнувшись, одобрительно покивал и забрал свое оружие, не прикоснувшись к Ринатову.
– И чем мы вам насолили? – спросил он, заправляя оружие в кобуру, что поутру пустой надел на плечи.
Младшая подала голос и плаксиво произнесла:
– Вы нашего дедушку убили.
Может, это заявление кого и тронуло, но только не присутствующих воинов Улема.
– Но вы по нам стреляли еще до того, как мы вошли в деревню, – сказал командир. – Где же последовательность? Ведь это же вы по нам стреляли? Не отпирайтесь!
Старшая потушила окурок о подошву высокого ботинка и зло сказала:
– Потому что такие, как вы, убили наших маму и папу.
Пожав плечами, командир сказал:
– Ну, не мы же!
– Я не знаю… Мы просто всегда давали понять, что лучше в деревню никому не соваться. Вы вошли. А когда уходили, убили нашего дедушку. Мы хотели мести…
Командир сказал начальнику охранения:
– Найди того, кто дедка пристрелил.
– Есть, – ответил тот и убежал.
В полной тишине командир снова закурил, и когда он выкинул окурок в палатку, ввели бойца. Начальник охранения встал справа от него и доложил:
– Исполнено.
Солдат стоял ни жив, ни мертв.
– Расскажи, из-за чего погиб дед в той вчерашней деревне.
Боец призадумался и выдал:
– Это была случайность. Я и мой напарник вошли в дом и, обыскав его, никого не нашли. Но в самый последний момент напарник заметил движение в углу с одеждой. Он не успел начать стрелять, запутавшись в ремне. Огонь открыл я. Только потом мы выяснили, что старик был не вооружен. Если это может чем-то помочь… Я искренне сожалею о случившемся.
У Рината глаза на лоб полезли от того, каким тоном все это говорил солдат. Он и правда жалел!
Командир взял оружие Рината и, проверив в нем патроны, подал его рукояткой вперед старшей девушке.
– Теперь, когда ты знаешь, как это случилось… суди его.
Девчонка даже не взяла в руки пистолет. Она просто отвернулась, и Ринат успел заметить на ее глазах слезинки. Солдата отпустили, и командир сказал:
– Мы потеряли много людей, когда шли сюда. Понятно, почему мои солдаты стреляли на каждый шорох.
Ринат, решив, что командир играет с ними, теперь и подавно боялся что-либо ляпнуть не то.
– Сейчас идите спать, – сказал командир. – Я знаю, вы всю ночь не сомкнули глаз. Как отдохнете, сразу проситесь ко мне. Ясно? И пока мы не поговорили, вы будете под охраной. Отведи их в свою палатку.
Начальник охранения увел девушек, и Ринат наконец выпалил:
– А если бы она выстрелила?
Командир, вертя пистолет Рината на пальце, ответил, вскинув брови:
– Это после того, как я угостил ее сигаретой? Это после того, как боец искренне перед ней извинился? С мужской такой искренностью… Нет, она бы не выстрелила. Это издалека по смутным теням она палила. А вот так, в упор…
– Это он, правда, убил того дедка?
– Да что ты! – замахал руками командир. – Даже мне не под силу найти того, кто это сделал. Ты разве не узнал его? Это наш разведчик! А они в деревню вообще не входили.
