Неожиданно Кит наткнулся на рисунок, которого раньше не видел.
«Это же я», – удивленно сообразил он. Рисунок был не слишком лестным, Кит далеко не выглядел на нем красавцем, что ранило его самолюбие. Но Сюзанна разглядела энергию и силу в линии подбородка, ум и твердость, смягченную ранимой душой, в разрезе глаз. А из его губ она сделала настоящую поэму!
Когда она успела сделать этот рисунок? Но главное, как разглядела в нем все это? Смотреть на рисунок ему было почти так же неловко, как на тот, где он изображен голым. И этот рисунок позволял узнать о Сюзанне почти столько же, сколько о нем самом.
Ему понравилось то, каким она его видела.
Заходящее солнце прочертило по небу желто-лимонные полосы. Меньше чем через час стемнеет. Кит подумал о Сюзанне. Сейчас она в доме у Франсис Перриман. Кит вспомнил про сучок в седле, лопнувшую подпругу и неприметного мужчину с ножом, который внезапно вынырнул из толпы.
Кит свернул одеяла, взял бутылку бренди, фонарик, коробок спичек и перезарядил пистолеты. Мушкет тоже зарядил, иногда не мешает перестраховаться. Через минуту он спустился вниз.
– Но вы же только что вернулись, сэр, – воскликнул Бултон в замешательстве. – И снова куда-то собрались? Неужели на бал?.. – Но он тут же умолк, увидев тюк в руках Кита и его явно не бальную одежду. – Может быть, пообедаете? – спросил он.
– Я загляну на кухню, Бултон, и захвачу с собой поесть. Сегодня ночью мне... надо поработать.
Кит вошел на кухню, взял хлеба, сыра и холодного цыпленка. Потом нацедил бутылку воды.
Выйдя из дома, он направился вниз по тропинке. Он уже придумал, где разобьет маленький лагерь, невидимый из окон коттеджа. Боль в руке не даст уснуть, но бренди поможет ее заглушить.
Никто больше не подберется к Сюзанне незамеченным. А если попробует, пожалеет, что родился на свет.
Кит всю ночь прислушивался к шорохам, стрекоту сверчков, играм, оленей в подлеске, первым птичьим трелям. Когда восход озарил небо, он устало подошел к пруду, быстро окунулся, прополоскал рот водой из фляги. В глаза точно кто-то насыпал песку. Он провел рукой по покрытому щетиной лицу. Ничего, потом побреемся.
Кит стоял у калитки коттеджа миссис Перриман, помятый и усталый, но когда в дверях показалась Сюзанна с корзинкой на локте, в светлом в полосочку муслиновом платье, свежая, как цветочный букет, он испытал ни с чем не сравнимое чувство. Ее вид придал ему сил. Как хорошо, что она замахнулась вазой на грузчика, говорившего на лондонском кокни, и он отдал ей ее платья!
Увидев его, Сюзанна остановилась.
– У вас такой вид, будто вы всю ночь дебоширили, – проговорила она лукаво. – Под глазами круги, и... – Тут она замолкла и ее взгляд сделался озабоченным, ввергнув его в смущение.
– Вам, видимо, хорошо известно, как выглядят дебоширы, мисс Мейкпис? – Эти слова, как он и рассчитывал, смутили ее. – Рука моя все еще при мне. Посмотрим, что принесет нам грядущий день, поскольку судьбе, похоже, угодно разлучить нас. Вы готовы поработать сегодня?
– А вы?
– Мне выбирать не приходится, – сказал он угрюмо. – Долг зовет. Я принес ваш альбом.
– Ох! – Она пришла в замешательство. – Я его забыла.
Надо бы подразнить ее новым рисунком, но он не смог заставить себя это сделать. Для нее рисунок, по-видимому, был таким же личным, как его признание насчет Каролины. Киту внезапно стало неловко, и он, пожав плечами, протянул ей альбом.
– Мы сегодня поедем верхом? Или пойдем пешком? – поинтересовалась она.
– Просто погуляем. Надеюсь, сегодня наконец-то зарисуем чемерицу.
– А пистолет при вас? – спросила она небрежно.
– Он постоянно при мне, – ответил Кит без намека на иронию.
– Хорошо. Значит, в путь? – Она расправила плечи. Этакий солдат в полосатом муслине.
Киту не хотелось разговаривать, сказывалась усталость. Зато голова работала хорошо. Мисс Мейкпис тоже молчала, поглощенная своими мыслями.
– Вы могли бы отвезти меня в Лондон?
Вот оно!
– Вас не волнуют приличия, мисс Мейкпис?
– Нет. Зато вас волнуют.
– Вы все же решили захватить хотя бы конец сезона? – спросил он через плечо, но заметил, что на ее лицо набежала тень. И молча выругал себя. Едва ли полевки и гадюки заменят ей «Олмак».
– Я хочу повидать мисс Дейзи Джонс, – сказала Сюзанна.
Кит и сам хотел того же! И был не прочь отвезти ее в Лондон.
Хотелось поговорить с мисс Дейзи, попытаться разгадать тайну рождения Сюзанны Мейкпис... и понять, кто может желать ей смерти.
Но стоит отцу узнать, что его сын в Лондоне, и он там долго не задержится. Ему ничего не останется, как махнуть Лондону рукой с палубы корабля, направляющегося в Египет или другое Богом забытое место, где нет ни графинь, ни джентльменских клубов...
– Я подумаю, – буркнул Кит, не замедляя шаг. Они миновали серебристый дуб, пруд и углубились в лес, где даже в такую сильную жару царила прохлада. Кит чувствовал, что мысли начинают путаться. Им открылась покрытая мхом низина, где росла чемерица, которую он собирался описать.
Вдруг раздался слабый вскрик. Он резко обернулся. Сюзанна споткнулась, взмахнула руками, и не успел он подхватить ее, как она с размаху шлепнулась на траву.
Кит стремительно опустился на колени рядом с ней с сильно бьющимся сердцем.
– Господи! Вы сильно ушиблись?
Она засмеялась:
– Все в порядке, споткнулась о камень. Но я не стеклянная. Просто неловкая.
Но ему было не до смеха.
– Простите, но я стал слишком болезненно реагировать на малейший крик после событий последних дней. – Он подал ей руку. Но она откинулась назад и, опершись на локти, посмотрела на небо, словно с удивлением обнаружив его над собой. Из ее волос выскочили шпильки, и прическа слегка растрепалась. Платье немного завернулось, открыв длинные икры, лирически округлые, переходящие в стройные лодыжки. Все это было покрыто светлыми чулочками. Она играла в коварную соблазнительницу.
– Видите то облако? – спросила Сюзанна, указав подбородком в небо.
– Да. – Он присел рядом, готовый помочь ей подняться, когда она будет к этому готова, и запрокинул голову, чтобы посмотреть на то, что увидела она.
– Оно похоже на единорога.
Кит рассмотрел облако: белый, закрученный в спираль вертикальный пуф – это рог, клочок позади – это, должно быть, хвост.
– Да, похоже.
Она опустила голову и недовольно посмотрела на него, догадавшись, что он над ней насмехается.
То, что он сделал в следующее мгновение, было машинальным и абсолютно невинным, рожденным игривостью момента. Он легонько провел пальцем по ее ноге – от щиколотки до икры. Когда палец достиг колена, он остановился, с изумлением обнаружив его там. И лихорадочно стал придумывать оправдания: «Какой-то жучок полз по вашему чулку, Сюзанна. Я хотел лишь убедиться, что вы не поранились, Сюзанна. Я...»
