– Я нужен вам здесь. Я лучший агент на службе его величества.
Кит до смешного обрадовался, что его отец не стал спорить с этим явно бездоказательным заявлением. Но он, тем не менее, не смягчился ни на йоту.
– Египет или Барнстабл, Кристофер. А если ты предпочтешь Барнстабл, желаю чтобы ты подошел к написанию книги со всей добросовестностью. Каждый цветок, каждое животное должны быть описаны тщательно и любовно. На книгу дают тебе ровно месяц, после чего мы решим, будешь ли ты продолжать службу в агентуре его величества. Если я услышу, что ты снова волочишься за женщинами или занимаешься чем-либо, помимо своей основной задачи, или если я хоть раз увижу тебя в Лондоне или где-либо поблизости, я лично посажу тебя на корабль, плывущий в Египет, где ты займешь тихое место в правительственном учреждении. Я ясно выразил свою мысль?
Молчание упало, словно молоток судьи. Кит решил, что достоинство следует сохранять до конца.
– Я выбираю Барнстабл, – произнес он спокойно.
– Вот и хорошо. Если бы ты выбрал Египет, я стал бы скучать по тебе, мой мальчик.
И тут отец улыбнулся своей самой сердечной улыбкой. Но Кит не дал себя растрогать проявлениям отцовских чувств.
– А если я выполню свое задание досрочно?
– Тогда сможешь вернуться, – бесстрастно произнес отец. – Но только если будешь абсолютно уверен, что сделал все, как должно. Даю тебе день на сборы. А теперь можешь идти.
Кит отодвинул стул и встал – разумеется, с крайней осторожностью.
– И еще, сынок... – Голос отца прозвучал подчеркнуто равнодушно, и это означало, что над следующими словами стоит крепко задуматься. – Думаю, нет смысла напоминать тебе, что историю с Морли следует оставить в покое, не так ли?
Отец знал его как облупленного.
– Разумеется, отец. Я полагал, мы об этом уже договорились.
– Ты всегда был смышленым ребенком, Кристофер.
Глава 2
Большие бронзовые часы в библиотеке продолжали отсчитывать секунды безмерного удивления.
– Без... без средств к существованию? – повторила Сюзанна на случай, если вдруг неправильно расслышала слова отцовского поверенного.
– Без единого гроша, – с беспощадной отчетливостью выговорил мистер Динуидди. – Это и означает «без средств к существованию», мисс Мейкпис.
Сюзанна растерянно обвела взглядом библиотеку, словно ища поддержки... или ключа к разгадке человека, который был ее отцом.
Ей сказали, что его нашли с перерезанным горлом. Какой ужасный конец для тихой и безобидной жизни, которую он вел! Все утро Сюзанна принимала соболезнования от знакомых, и ей хотелось плакать и улыбаться благодарно сквозь слезы, но горе заморозило ее чувства. Она потеряла человека, который был к ней неизменно добр. Но тяжелее всего было то, что теперь она так и не узнает, каким он был на самом деле.
К ее горю примешивалось отчетливое чувство вины, а если быть совсем честной, то еще и злость. Ей так хотелось лучше узнать его! И так хотелось его любить!
Но он ей этого не позволил.
– Мисс Мейкпис? – долетел до нее голос мистера Динуидди.
Она медленно обернулась к нему.
– Без гроша? Но я не понимаю. Как же... то есть...
– Дружеское расположение лавочников и негоциантов позволяло вашему отцу многие годы приобретать все вещи в этом доме – в том числе ваши платья – в кредит. Платили только слугам, но кредиторам и мне – нет, – выговорил он с искренним сожалением. – Этот дом, вещи и мебель будут незамедлительно проданы, чтобы покрыть долги вашего отца. Я советую вам покинуть дом как можно быстрее.
«Без средств к существованию...»
Слова пульсировали в голове, не хватало воздуха. Она невидящим взглядом смотрела на мистера Динуидди, и надетое на ней траурное платье – великолепно сшитое, очень дорогое и, несомненно, неоплаченное – внезапно показалось тяжелым, как свинец.
Ненароком залетевшая в библиотеку муха кружилась над сияющей лысиной мистера Динуидди. Сюзанна завороженно следила за ней. Лицо мистера Динуидди до сих пор не выражало ровным счетом ничего. Но вот он слегка наклонил голову, и взгляд его стал странно оценивающим.
– У вас есть родственники, готовые принять вас? В завещании вашего отца больше никто не упомянут.
– Не знаю... У меня нет родственников... – Странный звон в ушах испугал ее. «Я сейчас упаду в обморок?» Сюзанна еще ни разу не падала в обморок, хотя раз или два симулировала головокружение на балу, чтобы получить возможность выйти в сад и там наедине увидеться с Дугласом. И еще потому, что это давало Дугласу возможность почувствовать себя настоящим мужчиной.
Муха наконец решилась приземлиться над правым ухом мистера Динуидди. Он провел ладонью по покрытому испариной куполу и спугнул ее, и она снова принялась описывать виражи. Поверенный откашлялся.
– Может быть, мы с вами могли бы прийти к... соглашению, мисс Мейкпис?
– К соглашению? – Надежда оживила гаснущие чувства Сюзанны. «Соглашение» – это уже кое-что в отличие от категоричного «без гроша».
– У меня в Лондоне есть... э-э... дом, в котором вы могли бы поселиться, в случае если бы вы согласились... – он запнулся, – принимать меня раз или два в неделю.
Озадаченная, Сюзанна слегка сдвинула брови. Мистер Динуидди ждал, поблескивая маленькими глазками за толстыми стеклами очков.
Тут до нее дошел смысл его слов, и она, вскочив на ноги, отпрянула от стряпчего.
– Да как... вы... смеете! – выдохнула она, густо покраснев.
Стряпчий пожал плечами. Пожал плечами!
Сюзанна перевела дыхание и выпрямилась.
– Уверяю вас, мистер Динуидди, обо мне есть кому позаботиться. Мой жених – сын маркиза Грейдона. И стоит мне рассказать ему о вашем предложении, как он немедленно пошлет вам вызов.
– Ни минуты не сомневаюсь. – Но произнес он эти слова скорее устало, чем язвительно, и, в свою очередь, поднялся со стула с ленивой неспешностью, основательно поколебавшей самоуверенность Сюзанны. – Всего доброго, мисс Мейкпис. Не сочтите все же за труд приберечь мою карточку. – Он протянул ее Сюзанне. Та отшатнулась и сжала кулаки. – На тот случай, если ваш жених не оправдает ваших ожиданий.
– Но моя мама сказала, что ты все поймешь, Сюзанна...
Дуглас стоял перед ней, комкая в руках шляпу. Костяшки пальцев у него побелели от усилий. Лицо страдальчески вытянулось. Обычно стоило только Дугласу проявить признаки огорчения, и Сюзанна тут же принималась утешать его, гладила по щеке, что вполне дозволялось между помолвленной парой. Но теперь...
– Извините, мисс. Эй, поспешай! – прогудел бодрый голос простолюдина. Двое коренастых мужчин в сапогах, натужно приседая, семенили по мраморному полу, сгибаясь под тяжестью фортепиано. Сюзанна посторонилась, и, прежде чем инструмент навсегда исчез за дверью, в его полированной крышке она на мгновение увидела свое отражение – искаженное, бледное.
