– Словно Цезарь перед Рубиконом, – шепотом сказал он Трою. – Моя любимая роль, – и, пнув дверь ногой, крикнул: – Мистер Гляйзер?
– Заходите…
– Я… – начал Трой, но было уже поздно – Гарри, по-видимому, все еще продолжая играть в Гая Юлия, распахнул дверь и замер на пороге. – Их там пятеро или шестеро? – спросил Трой.
– Семеро, – ответил вместо Гарри тот, кто миг назад столь гостеприимно пригласил их войти. – А еще два десятка вокруг салуна держат под прицелом все подходы к нему. В том числе и те, которые может проделать тролль в здешних стенах.
– Тогда, – вздохнул Трой, – я все же зайду к вам.
Входил он медленно. Если присущий троллям тонкий слух позволил ему еще в коридоре различить тяжелое, возбужденное дыхание сидевших в засаде, то нюх ничуть не менее четко доложил о струящемся из распахнутой двери запахе… пота, масла, пороха и согретой ладонями оружейной стали. Трой был уверен, что все источники этих ароматов направлены именно на дверной проем – и что, увидь эту «коллекцию» обладатель рогов из бара, он бы скончался отнюдь не от смеха…
– Надо же… – удивленно протянул стоявший у окна человек, – не знал, что Сигнальное бюро нанимает к себе на службу троллей.
Капитан Мак-Интайр
Он и в самом деле был удивлен – в перехваченных Иоахимом сведениях говорилось о двух связных. На деле же их оказалось трое, вдобавок один из них – тролль. Видимо, ради агента Зеркало разведслужба Конфедерации не мелочится даже в мелочах, подумал капитан и усмехнулся собственным мыслям.
– Лицом к стене, руки за голову, – скомандовал он. – Тролль… сначала опусти на пол сумку… очень медленно.
– Хорошо, – прогудел тролль. – Но только прошу, обращайтесь с ней аккуратно. Это, в некотором роде, фамильная реликвия.
Один из солдат коротко прыснул.
Из коридора вновь донесся отчаянный скрип – утренние труды гнома по переделке лестницы в средство раннего оповещения оказались на диво успешны – а вскоре на пороге объявился и сам Торк, по-прежнему с кружкой эля в руке.
– Третьего сейчас притащат, – объявил он. – Была небольшая заминка – когда парень увидел этого громилу-орка, как его, Маленького Сэма, то перепугался так, что хлопнулся в обморок и, – гном сделал щедрый, на треть кружки, глоток, – кажись, обделался. Фергюсон уже послал двоих за водой, спрыснуть… ну и обмыть, а подходящие штаны вроде болтались на веревке через три дома от салуна…
– Понятно.
– Я предупредил, чтобы не вздумали выбрасывать его старую одежду, – добавил гном. – Мало ли чего там может быть зашито.
– Но ты, борода, – насмешливо произнес шпион-человек, – наверняка забыл сказать, чтобы и дерьмо не вздумали задевать! А ведь главную тайну Салли вез как раз в своем пузе!
– Шути-шути, – благодушно пробормотал гном. – Случится нужда, я и в твоем брюхе поищу.
– Не посмеешь! – надменно процедил шпион. – Я – офицер армии Конфедерации…
– Ну а я – Ее Величество королева Виктория, – фыркнул один из державших его под прицелом сыщиков. – Если вы, сэр, и впрямь офицер, то где ваш мундир? Сдается мне…
– Прекратить! – резко скомандовал Мак-Интайр.
Команда подействовала даже на гнома – тот быстро поставил кружку на стул и, смахнув с бороды остатки пены, замер, положив ладонь на рукоять топора.
– Ждем третьего. – Капитан покосился на окно, под которым именно в этот момент двое подчиненных Фергюсона держали упомянутого третьего под прицелом, а сам сыщик, старательно зажимая нос, пытался стащить со шпиона кальсоны. – Когда его приведут, начинаем допрос.
– Да, сэр.
Мак-Интайр ошибся. Третьего шпиона не привели, а притащили в команду – бормочущий что-то толстяк хоть и пришел в сознание, но лишь верхней половиной, ноги же решительно не желали удерживать прочее тело и уже тем более куда-то его нести… пока тролль, бережно приподняв товарища за ворот, не прислонил его к стенке.
– Итак, – начал капитан. – Начнем. Ваши имена, джентльмены?
– Гарри Стикман, – ответил южанин, первым вошедший в западню. – Тролль рядом иногда отзывается на Троя, а тот, хе, пустой мешок дерьма, что скулит за ним, с сегодняшнего утра вроде решил назваться Френчестером. Правильно я запомнил, Салли?
– Где послание для агента Зеркало?
Мак-Инайтр вовсе не рассчитывал на то, что получит ответ на этот вопрос с первой же попытки, однако именно это и произошло.
– У меня, – неожиданно для всех прогудел тролль. – Шкатулка в моей сумке.
– Что? Какого…
– Сидеть! – Командир федералов подкрепил свою команду выразительным движением «кольта». – Джонесси… ну-ка, вытряхни на стол мешок этот парня.
– Слушаюсь, сэр.
Капрал, опустив карабин, шагнул к сумке, наклонился… и дико взвизгнул, когда по его рукаву, оставляя за собой язычки пламени, метнулась вверх небольшая рыжая саламандра.
– А-а-а!
– Сбейте ее!
На Джонесси, впрочем, огненная ящерка не задержалась – как и на его соседе. Третий сыщик, отчаянно хлопая себя по груди, упал на пол, покатился, сшибив при этом сначала злосчастного Джонесси, а затем и Торка.
– Воды!
– Гидру!
– Ой-ой-не-нет…
Грохнул выстрел, и в стене рядом с уже опустившим руки Стикманом появилась дыра. Следующий выстрел снес пол-люстры…
– А-а-а!
Воющий клубок синемундирного цвета – с вкраплениями коричневых курток сыщиков – катился от стены к стене, оставляя за собой щепки размолоченной мебели…
– Видимо, шкатулка открылась, – неожиданно четко расслышал капитан фразу тролля, произнесенную столь задумчиво-рассудительным тоном, словно зеленошкурый объяснял это сам себе.
Мгновением позже тролль, держа в одной руке яростно дергающегося Гарри, а в другой – обмякшего Салли и давешнюю парусиновую сумку, с разбегу врезался в капитана и, продолжая движение, вышиб Мак-Интайром окно вместе с куском стены!
Падай они прямо на землю, можно было бы уверенно предположить, что подобный удар вышибет из капитана дух, причем раз и навсегда. Но под окном стоял фургон, и его крыша, а затем и днище неплохо справились с ролью двух последовательно сработавших амортизаторов.
Сознание, впрочем, капитан все равно потерял, но лишь на время.
Очнулся он из-за стрельбы. Выстрелы гремели совсем близко, буквально над ним – не сплошной канонадой, но сравнительно часто. Так, словно стрелявшие хотят не попасть, а скорее отбить у противника охоту высовывать нос, подумал Мак-Интайр и открыл глаза.
Фургона над ним уже не было. Теперь он стоял в десятке футов дальше по улице, и двое укрывшихся за ним всадников деловито использовали свои револьверы именно для того, в чем заподозрил по звукам капитан, – палили по окнам и крышам, отбивая у федеральных стрелков желание поиграть в героев.
