– Трогай! – Я пнул его ногой. – Если будем стоять на месте, тут все и останемся.
– А если я сяду на козлы, меня убьют.
– Никто тебя не убьет! – Я откинул полог и с удовлетворением отметил, что в колее лежат два тела, третий, наверно, спрятался за деревом. – Ползи, Молот тебя прикроет.
Свистнула еще одна стрела, и я понял, что прятаться в фургоне глупо, слишком мало места для маневра, нужно вылезать. Я вывалился на землю и перекатился к ближайшим кустам.
Тут на меня выскочил здоровый мужик с огромной дубиной, я отмахнулся мечом, попал ему в правый бок, и он взвыл от боли. Сразу же из кустов вывалились еще трое и взяли меня в жесткий оборот, причем два бандита орудовали мечами довольно умело, а один размахивал громадным топором так, что у меня ветром волосы развевало.
Я завертелся юлой, вспоминая все, чему меня учили.
Поскольку мои умения в меня вколачивали не только воины, но и бандиты всех мастей, от этих троих я отбился довольно быстро. Одному воткнул нож в живот, когда он уже думал, что мне не увернуться от его топора, другому подрезал ногу, несильно, но стоять он уже не мог и сразу вышел из боя, точнее, выкатился, воя так, словно я ему голову размозжил.
А последнему я вогнал второй нож прямо в раскрытый в воинственном крике рот. Мне понравились эти ребята – почему-то они решили, что если я размахиваю мечом, то и убивать их буду им, а я привык это делать ножами, которые умею выхватывать мгновенно и незаметно для противника. Пока враг следит за блеском мелькающего меча, он не видит, как в другой руке появляется нож, – его можно бросить или, как сейчас, воткнуть туда, куда получится.
Торжествовать мне пришлось недолго. Из кустов вылезли еще двое бандитов, которые оказались опытными и умелыми вояками, так что мне пришлось несладко. Тут я вспомнил всех: и Молота, которому давно уже пора было появиться, и Мятника, который уже добрался до вожжей и, нахлестывая лошадей, умотал с фургоном за поворот лесной дороги, оставив меня на растерзание бандитам. А заодно и Бохана со всей его охраной, уж он-то точно должен был быть здесь – в конце концов, это его работа – защищать караван, я тут человек случайный.
Один из разбойников каким-то хитрым ударом поранил мне левую руку, неглубоко, но мне сразу стало не по себе. Кровь побежала веселой алой струйкой по рубашке, а вместе с нею у меня стала пропадать сила, перед глазами замелькали черные мушки – предвестники обморока, а в голове зашумело так, словно там клокотал водопад.
Ножи я уже отметал, остался только один, и тот в сапоге. Мне приходилось тяжко – чтобы сражаться мечом, нужен опыт настоящего мечника, а у меня его не было. Я никогда не стремился его получить, думал, что для жизни вполне хватит моих умений. Впрочем, и отец не хотел, чтобы я стал настоящим воином, поэтому не стал платить за обучение мастерам, а жаль, сейчас бы их уроки мне пригодились. Выходит, надо хитрить, иначе не выживешь.
Охнув, я стал падать. Один из разбойников, обрадованный этим, сразу рванулся вперед. Он думал, что, обессилев от потери крови, я потерял сознание, но я-то именно этого и ждал – в падении проткнул его мечом, а потом перекатился и затих в траве, спиной к последнему противнику.
По ходу дела я успел-таки достать нож из сапога – свою последнюю надежду. Напряжение было столь велико, что в этот момент я видел даже спиной и слышал все, что происходит вокруг на целую версту, в том числе и приближающийся топот копыт лошадей охранников.
Разбойник замер, недоуменно переводя взгляд со своего стонущего дружка с мечом в животе на меня, лежащего к нему спиной.
Потом решил, что я без сознания и оружия, перевернул сапогом на спину и тут же охнул, когда ему в живот воткнулся нож, а я быстро на четвереньках пополз в сторону. Сил не осталось совсем, если сейчас из-за куста выскочит еще один разбойник, то я не смогу от него отбиться – точно убьют.
Я лежал, закрыв глаза, вслушивался в стоны разбойника и приближающийся топот копыт и лишь надеялся на то, что к нам скачут охранники, а не бандиты.
И вот появился один из охранников Бохана с обнаженным мечом в руке. Лошадь под ним была покрыта белой пеной, видимо, гнал он ее, нисколько не жалея.
– Здесь только мертвые, – выкрикнул охранник. – И парнишка, которого нам подсунули жрецы, – тот, что гонец.
Со стороны дороги послышался ответный крик Бохана:
– Надеюсь, тоже мертв?
– Похоже на то, лежит весь в крови, не дышит. Этот парень сражался до последнего, здесь пятеро убитых, двое, правда, еще дышат, но раны тяжелые… в живот.
– Добей всех! – На поляне появился на своем дородном жеребце Бохан, спрыгнул с лошади и подошел ко мне. – Развешивать их по деревьям времени нет, и так задержали караван, а нам еще до ночного привала путь долгий.
Он встал надо мной и легонько толкнул сапогом:
– Эй, гонец! Вижу, что дышишь. Живой?
Прикидываться мертвым больше смысла не было, поэтому я широко открыл глаза:
– Живой пока. – Сказать хотел бодрым голосом, но не получилось, слабость от потери крови уже давала о себе знать, поэтому получился хрип. – Просто отдохнуть прилег.
– Даже не знаю, хорошо это или плохо, что ты выжил, должно быть, судьба у тебя счастливая или боги за тобой приглядывают. – Бохан повернулся к охраннику. – Времени нет, парнишку возьмешь на свою лошадь, только оружие бандитское все собери, пригодится. Отвезешь гонца к лекарю, пусть посмотрит, что у него за ранения. – Он задумался, постукивая рукояткой кинжала по сапогу. – И скажи, чтобы не жалел амулетов и дорогих трав, что-то мне подсказывает, от этого парнишки будет еще немало бед…
– Так, может, его добить? – Охранник с прищуром посмотрел на меня. Знаю я такой задумчивый взгляд: так смотрит человек, который готовится тебе какую-то пакость сделать! Я глянул по сторонам – нет, до меча не доберусь, а до ножа есть шанс. Ладно, посмотрим кто кого. – Если от него столько проблем, то он нам не нужен! И оправдание хорошее – напали разбойники и убили.
– Молод ты еще, горец, многого не понимаешь. – Начальник охраны вздохнул. – Иногда кто-то как заноза в заднице, а тронешь его и много раз об этом пожалеешь, потому что за ним кто-то стоит. Так мир устроен, а кому он кажется простым и ясным, те долго не живут. Делай то, что тебе сказали.
Бохан скрылся за кустами, а охранник стал собирать оружие. Мои ножи и меч он с неохотой отдал, видимо, все еще не оставил мысли свернуть мне шею, на что теперь, получив ножи, мне стало плевать – несмотря на подступающую слабость, дать отпор смогу.
Потом горец подсадил меня на лошадь и сам запрыгнул сзади, надо сказать своевременно – голова у меня закружилась, и я стал падать. Дальше плохо что помню, мутная пелена качалась перед моими глазами, лошадиная холка то била мне в лицо, то отдалялась вместе с острым запахом конского пота, который терпеть не могу.
