Иоанн прошел мимо него к застреленному. Святослав медленно побрел следом. У него слегка кружилась голова, а во рту стоял неприятный привкус. Привкус страха. Он боялся и сейчас, боялся, что это вернется, и он вновь выпадет из реальности и очутится неизвестно где.
Иоанн склонился над убитым и перевернул его на спину: рослый брюнет лет под сорок, с резкими чертами лица. Широкий лоб, выступающие надбровные дуги, глубоко посаженные темные глаза, сейчас открытые и безжизненные, волевой подбородок, узкие губы. Некрасивое, но запоминающееся лицо. Оно чем-то притягивало Святослава, и он всматривался с болезненным интересом, затем заставил себя отвести взгляд и сказал:
— Притащишь этого к остальным?
Иоанн кивнул:
— Хорошо.
Святослав направился обратно. У костра все было кончено. Пять трупов лежало там, где их сразили автоматные очереди. И шестой — Младший… Одновременно со Святославом к костру подошли Филипп и Симон.
— Взяли своего? — спросил Святослав.
— Да. Мы его там оставили, — ответил Филипп. — А у тебя как?
— Младший погиб… Я послал его проверить машину, а один из смертников прятался внутри и застрелил его.
Филипп склонился над Младшим, вынул из рук автомат и бережно сложил их на груди. Стоявший рядом Фома сказал:
— Надо его похоронить.
— Сначала смертники, — Святослав кивнул на трупы, — и их машина. Надо управиться до рассвета. Филипп, займись этим. У меня голова кружится, передохну немного.
— Ты ранен?
— Нет… Ударился о дерево, когда гнался за тем, который убил Младшего. Иоанн его притащит.
Что еще он мог сказать? Что внезапно свихнулся и теперь боится, как бы приступ не повторился? Он должен разобраться в том, что с ним случилось.
Святослав побрел к вездеходу. Рассказывать Кириллу и Марии о том, как прошла операция, было уже не нужно: Филипп сообщил им обо всем через переговорник. Мария бросилась ему навстречу:
— Что с твоей головой? Дай-ка взгляну! Может, перевязать надо.
— Не надо, — ответил Святослав и тихо добавил: — Но с головой у меня что-то не в порядке. Только не знаю что.
Вместе с Марией он забрался внутрь вездехода, оставив Кирилла снаружи наблюдать за местностью. Тяжело опустившись на сиденье, Святослав начал говорить и не смолкал до тех пор, пока не рассказал все. Ему было необходимо поделиться с кем-то, кто поддержал бы его и ободрил, потому что сейчас он как никогда прежде нуждался в помощи.
Выслушав его, Мария в раздумье сказала:
— У меня возникла идея. Ее невозможно проверить, она абсолютно бездоказательна, но зато все объясняет. Не только то, что произошло с тобой, но даже то, каким образом этим заключенным удалось бежать, хотя побег из зоны смертников невозможен.
Святослав разом встрепенулся и уставился на нее.
— Ну, не тяни!
— Моя идея состоит в том, что человек, за которым ты гнался, обладает огромной силой внушения. Он заставил тебя увидеть то, чего не было. И внушил ощущение опасности, чтобы заставить стрелять в сторону Иоанна. Нечто подобное он проделал с охранниками из зоны, чтобы вырваться оттуда.
Святослав потер лоб — голова еще немного побаливала.
— Ты хочешь сказать, что я нарвался на гипнотизера?
— Да, причем на очень сильного гипнотизера.
— Вот уж повезло, — пробормотал Святослав. — Однако это все же лучше, чем внезапно сойти с ума.
Он почувствовал, как страх, в котором он не признавался даже самому себе, разжимает свои цепкие когти.
— Пойду обратно, — сказал он, поднимаясь. — Там еще много работы, а рассвет ждать не будет.
Пока он ходил туда-обратно, трупы смертников — и того, которого притащил Иоанн, — погрузили в машину. Фома сел за руль, включил фары и медленно поехал между деревьями. Проехав еще немного по дороге, он остановился на месте, хорошо просматриваемом с воздуха, там, где перелесок отступал от дороги с обеих сторон. Трупы вытащили и бросили возле машины. Филипп и Симон принесли «своего» беглого и положили туда же. Святослав в последний раз посмотрел на мертвое лицо того, кто заставил его усомниться в собственном рассудке, затем отвернулся и сказал:
— Надо забрать их горючее и еду. Оружие тоже. Пока мы на вездеходе, возьмем все, лишнее потом выбросим. Филипп, Иоанн, Фаддей и Симон, займитесь этим. Фома, Матфей и я выроем могилу для Младшего.
Они похоронили Младшего здесь же, в лесу, когда рассвет был уже совсем близко и проступившие из мрака темные стволы старых деревьев казались молчаливым караулом, выстроившимся вокруг могилы. Затем все вернулись к вездеходу и с большим трудом завели его подальше в лес, чтобы он не попался на глаза охранникам, которые должны прибыть сюда. Теперь оставалось только ждать. Как и вчера, Святослав прослушивал переговоры вертолетов с базой. Те вылетели еще затемно и были уже близко. Светало, небо было безоблачным. Наконец на севере показались три вертолета и полетели над дорогой.
— Докладывает «Лотос-4», — раздалось в наушнике Святослава. — Вижу цель. Сектор КН-306, квадрат 7–12.
— «Лотос-4», говорит база. Объект движется?
— Нет, машина стоит на дороге.
— Будьте осторожны. Возможно, это ловушка.
Вертолеты перестроились, и один начал снижаться.
— База, докладывает «Лотос-4». Вижу около машины тела людей. Прошу разрешения на посадку.
— «Лотос-4», посадку разрешаю. «Лотос-5» и «Лотос-6», оставайтесь в воздухе.
Один вертолет приземлился. Через бинокль Святослав видел, как оттуда выскочили люди в форме с оружием на изготовку и побежали к машине.
— База, говорит «Лотос-4», — услышал Святослав через некоторое время. — Мы их нашли, всех семерых. Они мертвы. Застрелены.
— «Лотос-4», Жак-Кошмар среди них есть?
— Да, мы обнаружили его труп.
— Вы уверены, что это действительно он? С Жаком-Кошмаром ошибки быть не должно.
— Мы его опознали.
После недолгой паузы в наушнике вновь раздался голос:
— База — всем «Лотосам»: поиск закончен, возвращайтесь. «Лотос-4» и «Лотос-5», заберите трупы. «Лотос-6», уничтожьте машину. Конец связи.
Святослав снял наушник. Приземлился второй вертолет, затем оба взмыли вверх, а третий завис над брошенной машиной, и она полыхнула огнем. Три вертолета, быстро уменьшаясь, взяли курс на северо-восток, а над дорогой вздымались клубы черного дыма. Очевидно, начальство зоны решило, что возвращать машину по таким дорогам — дело чересчур хлопотное.
Хотя Святослав не знал, кого именно из семи заключенных звали Жак-Кошмар, он почему-то был уверен, что это имя принадлежит человеку, которого он преследовал. И еще он подумал о том, скольких тот убил, чтобы заслужить такое прозвище.
