Раздавшийся тихий стон показался ей райской музыкой.
— Очнись, — настойчиво повторяла она, приблизив губы к уху лежащего. — Ну же! Приди в себя!
Стон повторился, затем человек зашевелился.
— Не дергайся зря, ты связан, — предупредила Мария. — Тут ничего не видно. Симон, это ты?
Вокруг было совсем темно, и она не знала, с кем говорит, но щекой ощущала бороду, а короткие бородки носили трое: Святослав, Симон и Фаддей. Святослава она узнала бы даже в темноте, но это был не он, значит, Фаддей или Симон.
— Я, — хриплым шепотом отозвался Симон. — Что произошло? Где мы?
— Не знаю. Я заснула, а проснулась уже здесь. Как мы сюда попали?
— Понятия не имею, — мрачно сказал Симон и забористо выругался. — Я помню только, что лег спать.
— Похоже, нас чем-то одурманили. Надо растолкать остальных. Ползи налево, а я направо.
Вдвоем они принялись за дело. Святослав и Кирилл, спавшие, как и Мария, во второй комнате, дальше от наружной двери, очнулись быстро, с Иоанном пришлось повозиться подольше, а Филипп, лежавший ближе всех к входной двери, вообще никак не реагировал на их усилия, и они уж было решили, что он мертв, однако в конце концов он тоже пришел в себя. Их было здесь шестеро — все, кроме Фомы и Фаддея. И все крепко связаны.
— Кому-то надо развязаться, — сказал Святослав. Сказать это было куда легче, чем сделать. — У кого-нибудь есть нож?
Никакого оружия, в том числе и ножа, ни у одного из них при себе не оказалось. Симон снова выругался и со злостью добавил:
— Дерьмовый караульщик из Фомы получился! Заснул он, что ли? Из-за него нас сюда засунули.
— Заснуть он не мог, — возразил Святослав, — его как-то провели.
Они переговаривались шепотом, чтобы не привлекать внимания охранников, если таковые имелись где-то снаружи. Судя по земляному полу, пока они были в бесчувственном состоянии, их перетащили в сарай. Симон, катаясь по полу в безнадежных попытках освободиться, прошипел сквозь зубы:
— Мы что, опять к бандитам попали? Или эти деревенские позарились на наше имущество?
Ответа на свой вопрос он не ждал, но неожиданно получил его от Марии.
— Староста — все началось с него! Он заявился сюда с подручными и подчинил себе всю деревню. Для устрашения завел храм сатаны. Тех, кому это не нравилось, убивали. Приносили в жертву. Пара, что жила в нашем доме, хотела уйти отсюда. Им не позволили, девушку загнали в болото, а мужчину убили. Староста перерезал ему горло. Чужих они тоже убивают. Я хотела рассказать, но не могла проснуться.
Снаружи послышался какой-то шум, и все сразу замолчали. Голос, показавшийся знакомым, спросил:
— Все здесь?
— Один ушел. Тот, что был возле машины. Далеко не убежит: его загнали в Овражий Угол, а чужому в темноте оттуда не выбраться, ноги переломает. Утром мы его поймаем.
Голоса стихли. Святослав был уверен, что один, тот, что спросил: «Все здесь?» — принадлежал старосте.
«Вот сволочь! — в бессильной ярости подумал он. — Мало нам зон, волчар и мутантов, так еще и психи всякие повылезли!»
— Ну как, развязаться никто не может? — спросил он. — Искариот, у тебя в карманах чего-нибудь острого не завалялось?
Он знал о привычке Кирилла таскать в карманах всякий мелкий инструмент для работы со своими приборами.
— Нет, острого нет.
— Посмотри на моих часах, сколько времени.
Им обоим пришлось изрядно покрутиться, прежде чем Кирилл разглядел светящиеся стрелки, которые показывали три часа сорок минут — до рассвета времени не так уж много. Дотоле помалкивавший Филипп (он надышался отравы больше других и чувствовал себя очень скверно) сказал:
— Пусть кто-нибудь попытается перегрызть веревки на другом, иначе нам крышка. Я не смогу, меня тошнит.
— Я попробую, — вызвался Симон. — Петр, ты где? Ползи сюда.
В это время что-то мягко шлепнулось на земляной пол между Святославом и Иоанном.
— Что-то упало! — сказал Иоанн. — Я слышал! Возле меня.
Он завертелся, стараясь нащупать упавший предмет, а Святослав посмотрел вверх: в стене, около которой они лежали, под самой крышей смутно серело маленькое прямоугольное окошко.
— Нашел! — свистящим шепотом сообщил Иоанн. — Нож.
Он завозился, ерзая по земле, потом сказал:
— Готово. Сейчас я вас развяжу.
Избавившись от веревок на руках, он сел и одним движением разрезал веревки на ногах, после чего вскочил и, перебегая от одного к другому, освободил всех.
— Симон, Искариот, — шепотом позвал Святослав, — подсадите меня.
Забравшись на их плечи, он дотянулся до окошка и приник к нему лицом: снаружи было почти так же темно, как внутри сарая, и он никого не увидел. Зато услышал. Тихий свист, доносившийся с крыши, потом едва уловимый шепот:
— Вы здесь?
Святослав не понял, кто это — Фома или Фаддей. Ответил:
— Да. Мы освободились.
— Идите к двери и ждите. Дверь напротив.
Святослав соскочил на землю.
— Тихо идем к противоположной стене. Там выход. Без шума, — скомандовал он.
Они подкрались ко входу и там застыли, ожидая какого-нибудь знака. Долго ждать не пришлось: снаружи раздался глухой шум, как от падения тела. Двух тел. Лязгнул засов, и дверь открылась.
— Сюда, — позвал Фаддей. — Тут еще третий был, но вроде ушел.
Возле сарая неподвижно лежали двое, застреленные из КОРа. Выстрел из КОРа благодаря глушителю походил на тихий хлопок и вряд ли привлек чье-то внимание. Рядом с убитыми валялись охотничье ружье и винтовка. Святослав взял ружье себе, а винтовку дал Иоанну.
— Фома не с вами? — спросил Фаддей, увидев, что их шестеро, а не семеро.
— Нет, — ответил Святослав, — его с нами не было. Как у тебя с оружием?
— Только КОР, и парализатор почти разряжен. А патронов — одна обойма.
— Нам нужно оружие, — сказал Святослав. — Пошарим в доме, а если там ничего нет, то в машине.
Однако ночь выдалась темной, и они не могли понять, где находится дом, из которого их вытащили. Затруднение разрешил Фаддей.
— Нам туда. — Он указал вправо. — Я вас не сразу нашел, пришлось порыскать. Давайте за мной, тут недалеко.
Держась кустов и пригибаясь, они побежали за Фаддеем. Когда он остановился, замерли и остальные.
— Вон, видите? Слева от высокого дерева. Мы были в том доме, а сарай с машиной дальше.
Теперь уже сориентировались все, кроме Филиппа, который вообще находился в полуобморочном состоянии, судя по тяжелому дыханию и по тому, что он, обычно быстрый и точный в каждом движении, с трудом поспевал за остальными, едва держась на ногах.
