Шорас повернулся и бережно положил Зои на носилки. Воины, по шестеро с каждой стороны, почтительно склонили головы. Затем их предводительница, высокая женщина с черными, как смоль, волосами, стоявшая у изголовья носилок, сказала Старку:
— Воин, мое место принадлежит тебе.
Не раздумывая, Старк шагнул к носилкам, и женщина освободила ему место у потертых рукояток.
Шорас пошел впереди процессии. Воины и Старк двинулись следом за ним, препровождая неподвижное тело королевы Стихий в замок Ских.
Внутренность замка оказалась главным сюрпризом этого долгого дня, особенно после мрачного декора фасада. Старк ожидал, что это будет, в лучшем случае, настоящий Воинский замок — мужской, спартанский, короче, нечто среднее между подземельем и мужской раздевалкой в тренажерном зале. И капитально ошибся.
Потому что внутри тот оказался просто роскошным. Сверкающий пол из полированного белого мрамора с серебряными прожилками. Каменные стены, увешанные яркими гобеленами со всевозможными изображениями, от прелестных островных пейзажей с мохнатыми коровами до батальных сценок, столь же прекрасных, сколь кровавых.
Они прошли через вестибюль, промаршировали по длинному коридору и приблизились к огромной каменой лестнице, когда Шорас взмахом руки остановил всю процессию.
— Ты не можешь быть Хранителем своей асы, если не примешь решение. Ты должен решать, парень. Хочешь ли ты отнести свою королеву наверх, чтобы отдохнуть и приготовиться, или хочешь начать поиск прямо сейчас?
Старк ни секунды не колебался.
— У меня нет времени на отдых, а готовиться я начал с того самого дня, когда Зои приняла мою клятву Воина. Я решаю начать поиск прямо сейчас!
— В таком случае, мы идем в зал Фиана Фоль, — объявил Воин, поворачиваясь спиной к лестнице и продолжая путь по коридору.
Старк и остальные воины двинулись следом за ним вместе с носилками.
И тут Афродита в очередной раз едва не вывела Старка из себя.
Ускорив шаг, она поравнялась с носилками и спросила у шотландца:
— Послушайте, Шорас, а что вы имели в виду, когда сказали о том, что Старк должен начать поиски?
Шорас степенно ответил, даже не обернувшись:
— Я не привык заикаться, женщина. Я сказал поиск, потому что это так оно и есть.
Афродита пренебрежительно фыркнула.
— Заткнись, — прошипел Старк. Разумеется, она и слушать его не стала! Эта девчонка всегда делала только то, что хотела.
— Да, я слышала, что вы сказали. Но я не вполне уверена в том, что это значит.
Шорас остановился перед сводчатыми деревянными дверьми. Не успел Старк подумать о том, что понадобится натиск целой армии, чтоб открыть такие двери, как Воин тихо и кротко произнес:
— Твои Воины просят разрешения войти, моя аса.
В тот же миг двери с тихим вздохом распахнулись сами собой, и Шорас провел их в самую удивительную комнату, которую Старку когда-либо доводилось видеть.
Ских сидела на мраморном троне, стоявшем на вершине трехступенчатого возвышения в центре просторного зала. Никогда в жизни Старку не доводилось видеть ничего, подобного!
Сверху донизу трон был покрыт причудливой резьбой в виде разнообразных узелков, которые то ли рассказывали какую-то историю, то ли изображали какую-то невиданную сцену, однако сейчас у Старка не было времени разгадывать эту загадку, ибо в высоком витражном окне за спиной Ских уже показался яркий свет утра.
Пошатнувшись, он остановился возле возвышения трона, дававшего ему укрытие от нестерпимой яркости света, и воины за спиной Старка тоже замерли, с любопытством поглядывая на него. Зажмурив глаза, он попытался справиться с отупляющим туманом, заволакивавшим его разум в дневные часы, но Афродита решительно вышла вперед и, поклонившись Ских, быстро сказала Шорасу:
— Старк у нас красный вампир. Он не такой, как ваши воины. На свету он может сгореть заживо.
— Занавесьте окна! — распорядился Шорас. Воины мгновенно исполнили его приказ, задернув тяжелые шторы из красного бархата.
Глаза Старка мгновенно привыкли к плотной тьме, воцарившейся в зале, поэтому еще до того, как воины зажгли настенные факелы и тройные канделябры, он ясно увидел, как Шорас взошел по ступеням помоста и занял место слева от своей королевы. Он стоял там с такой неколебимой уверенностью, что казался непобедимым. И в этот миг Старк с неоспоримой ясностью понял, что никто и ничто в мире — и не только на этом, а может быть, даже в следующем — не сможет прорваться мимо Шораса, чтобы причинить вред его королеве.
Жуткая зависть охватила Старка. Он тоже хотел быть таким! Он хотел, чтобы Зои вернулась, и чтобы никто на свете никогда больше не смог ее тронуть. Он увидел, как Ских протянула руку и быстрым, но нежным движением погладила своего Воина по руке. При этом она не смотрела на Шораса, но Старк не сводил с него глаз. Он видел, что Воин посмотрел на свою королеву таким взглядом, который сказал Старку все. Шорас был не просто Хранителем — он был ее Щитом. И еще он любил свою асу.
— Подойдите. Положи королеву передо мной, — велела Ских, сделав приглашающий жест рукой.
Колонна снова двинулась вперед, и воины бережно положили Зои на мраморный пол у ног королевы.
— Ты не выносишь солнечного света. Чем еще ты отличаешься от нас? — спросила Ских, когда был зажжен последний факел, и комната наполнилась теплым желтым светом живого огня.
Воины молча отступили в темные углы зала. Посмотрев на королеву и ее Воина, Старк ответил, не задумываясь и не тратя время на предисловия:
— Обычно я целый день сплю. Все время, пока солнце находится на небе, я чувствую себя не в форме. Моя жажда крови сильнее, чем у обычных вампиров. Я не могу войти в частный дом без приглашения. Наверное, есть и другие различия, но я стал красным вампиром совсем недавно, поэтому пока успел узнать только об этом.
— Ты действительно умер и воскрес? — спросила королева.
— Да, — быстро ответил Старк, надеясь, что она не будет углубляться в подробности.
— Любопытно... — проговорила Ских. — Душа твоей королевы была разрушена днем? Ты поэтому не смог ее защитить? — спросил Шорас.
Старку показалось, будто этим вопросом Воин выстрелил ему в самое сердце, однако он твердо выдержал взгляд Шораса и честно ответил:
— Нет. Это случилось не днем. Я потерял ее не из-за этого. Я потерял ее, потому что совершил ошибку.
— Я уверена, что Высший совет и вампиры твоего Дома Ночи объяснили тебе, что разбитая душа означает смертный приговор для Жрицы, а чаще всего, и для ее Воина, — сказала Ских. — Что заставило тебя думать, что, попав на мой остров, ты сможешь изменить это?
