«Вот тебе и план. Ну, разве такое можно предусмотреть…» — машинально продолжал полемизировать с инструктором Ральф.
* * *
Еще один день миновал свою середину и начал медленно, но неуклонно убывать, двигаясь к вечеру.
Солнце, деревья, трава — все еще казалось таким же бодрым, как и пару часов назад, но в то же время в них ощущалась словно бы едва заметная усталость. Жизнь дня шла постепенно на убыль, чтобы уступить место ночи, и тогда те же кусты и деревья встрепенутся от дуновения прохладного ночного ветра, а под утро снова затихнут, бодрые и свежие, встречая новый день.
Ральфу, по всей видимости, предстояло ожидать его под землей. Что-то везло ему в этот раз на подземелья и их обитателей: то пришлось отбиваться от червя, а потом еще спускаться по веревке в поисках передатчика; то довелось ползти несколько миль опять-таки под землей, спасаясь от наступающих на пятки людей С'каро. Теперь еще вот Дом Серебряного Круга. Ничего себе дом — скорее уж, подземелье. Подземелье Серебряного Круга. Не удивительно, что ни жители Метс и Атви, ни «братья» из других Кругов до сих пор его не обнаружили.
В это время Ральфу бросилась в глаза одна из примет, указанных Карлосом: сосны-близнецы, стволы которых росли из одного корня. У разведчика екнуло сердце: отсюда до места назначенной встречи осталось не больше двух миль. Да, собственно, и время… оно тоже было на исходе.
Солнце потихоньку начало заходить за деревья, и разведчик неожиданно поймал себя на том, что чуть ли не считает шаги, что невольно задумывается над тем, сможет ли Карлоса узнать. Причем, все это довольно-таки походило на нетерпение. Вот тебе и на…
Почувствовал ли Карлос его приближение, или произошло простое совпадение, но, когда Ральф подошел к условленному месту, там уже находился человек в темно-сером плаще. Высокий и широкоплечий, он стоял со скрещенными руками, положив правую на левое плечо. Голова его была наголо обрита, но, благодаря очень темным, блестящим глазам, этот человек казался даже красивым — его не портила ни изрытая оспинами кожа, ни глубокий рубец на левой щеке. Это был С'каро, или Великий Магистр, как называли его адепты Серебряного Круга; или Карлос — таким его всегда и описывали те, кто знал или хотя бы видел в бытность его разведчиком «Sunrise», таким и представлял его себе Ральф. Именно таким. Странно было как раз то, что он с тех пор ни капельки не изменился.
— Михаэль? — Голос Карлоса прозвучал низко, с незнакомым, мягким акцентом.
— Да.
— Иди за мной. — Он, вроде бы, не шевельнулся, но у его ног вдруг начал медленно открываться колодец.
Так вот почему Тэн тогда сказал: «Без меня ты его не найдешь». Действительно, одной только картой здесь не обойдешься…
Вход в колодец оказался пологим, со множеством ступенек. Когда Ральф вслед за С'каро спустился вниз, то увидел в руке у главы Серебряного Круга факел, а дневной свет за спиной начал постепенно меркнуть, заслоняемый опускающимся люком.
— Запоминай дорогу, — не резко (этого никак не позволял слишком мягкий его выговор), но достаточно весомо сказал Карлос и двинулся первым.
Из глубины пахнуло холодом и еще чем-то необыкновенно нежным, сладким, невероятно живым и… летним («Розовое масло!»), и Ральф тут же подумал, что Великий Магистр, должно быть, терпеть не может холода и подземелий. Как и он сам.
«Не отвлекаться, думать только о дороге, только о дороге…» — приказал себе Ральф, но это оказалось выше его сил.
Нет, дорогу он действительно примечал, однако как бы между прочим, потому что находился в странном, непривычном для себя возбуждении: то ли неизвестно чему радовался, то ли неизвестно чего опасался.
«Точно пьяный…»
Ральф и правда несколько раз споткнулся — звук гулко отдавался от каменных стен подземелья. Однако самих эти стен разведчик словно не видел: ни стен, ни того, что находилось под ногами, — он смотрел в спину идущему впереди С'каро. Странно: почему-то, пока Ральф находился там, снаружи, он про себя называл этого человека Карлосом, но сейчас думал о нем исключительно как о С'каро. Коридор в очередной раз повернул направо — свет от факела сбило встречным ветром, и стало так темно, что на несколько секунд показалось, будто никакого коридора никогда не было и в помине, а всегда была лишь эта холодная черная тьма. Потом огонь факела наконец выпрямился, и вновь возникли стены по обеим сторонам и идущий впереди человек — только еще некоторое время оставалось ощущение бесконечности пространства.
С'каро остановился, казалось бы, перед глухой стеной. Что он такое сделал, Ральф заметить не успел, но часть стены, повинуясь неприметному движению Великого Магистра, точно на шарнирах, начала постепенно разворачиваться, открывая вход.
— Заходи.
Пока хозяин укреплял факел, Ральф внимательно рассматривал саму комнату и ее обстановку. Комната была совсем небольшая, с узкой, очень низкой кроватью в одном углу и с деревянным столом — в противоположном, над столом помещался стеллаж с книгами. И стол, и стеллаж, и кровать — все выглядело очень простым и даже как будто наспех сделанным. Выделялось среди этой, очень дешевой мебели лишь кресло, массивное, со множеством украшений, однако Ральф, лишь отметив про себя его необычность, переключился на камин. В нем горел огонь — здесь, в подземелье…
Вероятно, когда разведчик повернулся, на его лице было написано недоумение, потому что С'каро сразу же объяснил:
— Вентиляция. — Он подбросил еще дров и поправил угли. — Потрясающе оригинально сделанная вентиляция. Ей уже несколько веков, — добавил Великий Магистр, садясь в кресло.
Ральф кивнул. Кажется, единственным произнесенным им за последние четверть часа словом явилось «да», которым он подтвердил, что его имя действительно Михаэль. Первый раз в жизни он чувствовал себя таким скованным — по поведению же С'каро ничего определенного сказать было нельзя.
— Что так смотришь?
«Спросить или нет? — думал Ральф, глядя, как слегка подрагивают, готовые вместе с верхней губой в любое мгновение прыгнуть вверх, уголки рта Великого Магистра… — Господи, словно в зеркале…»
— Можно задать тебе вопрос? — наконец решился разведчик.
Но С'каро, кажется, догадался и сам:
— Хочешь знать, имею ли я отношение к тому, что ты появился на свет? — спросил он, и его черные блестящие глаза превратились в щелочки. — Я бы сказал, в какой-то степени: я не хотел детей, и предложил твоей матери выбрать — либо я, либо ты. Она выбрала тебя. — Он пожал плечами и после секундной паузы добавил: — Михаэль…
Ральф не предполагал, что будет так больно. Инстинктивно он сделал усилие, пытаясь это скрыть, но вдруг передумал и посмотрел отцу прямо в глаза. В лице главы Серебряного Круга впервые что-то дрогнуло.
— Я должен попросить у тебя прощения? — почти зло спросил С'каро. Кажется, глаза его стали при этом еще ярче, а уголки губ непрестанно вздрагивали, только теперь они стремились не вверх, а вниз.
