Да, ему в очередной раз повезло: «сыновья Луны» не стали штурмовать ратушу, а Лэрри, наверняка, что-нибудь придумает, и они завтра выйдут в море. Да, фортуна по-прежнему была благосклонна к своему любимцу — но что с того, когда он опять рисковал чужими жизнями… Хотя он столько лет работал один: не так-то легко быстро изменить свои привычки, методы. В конце концов, риск ведь бывает и оправданным: сколько раз это спасало жизнь ему самому. А сегодня… сегодня, если верить интуиции, могло произойти нечто необыкновенное — нечто, способное перевернуть всю жизнь, но… не произошло…
Ральф не успел уследить за тем, когда и как исчезла луна. Это была одна из многочисленных загадок ночного светила: вот она здесь, но стоит совсем ненадолго отвлечься, и луна вдруг пропадает. Возможно, жрица знала, почему всегда так неожиданно исчезает «Великая Луна»? Разведчик улыбнулся, вспомнив хрупкую фигурку хранительницы вымирающего рода. Он действительно сочувствовал людям, обреченным на жизнь в постоянной темноте и сырости. Сочувствовал тем более, что у них никогда не было выбора: его сделали за них очень-очень давно перепуганные предки. Или… Странно: Ральф уже привычно подумал, что потомки не должны расплачиваться за деяния предыдущих поколений, но вдруг понял, насколько ошибался.
Он как будто видел… Образ с трудом поддавался осмыслению, но тем не менее эта связь — связь между поколениями — несомненно существовала. Ральфу даже стало не по себе. Чувства его настолько обострились, что он не сомневался: в данную минуту он был способен без ошибки выделить своего родственника из огромной массы людей. Он мгновенно представил Харольда и Карлоса — сейчас казалось до такой степени очевидным, кто из них двоих является его настоящим отцом, что Ральф едва не застонал.
Да, теперь он понимал, что означало отсутствие потомков: это походило на обрубленные ветки… Родовое древо! Точно, именно этот образ всегда использовали для обозначения…
«Ты решил верно: нельзя уничтожать собственные корни…»
«Память живущего — всегда продолжение памяти тех, кто жил раньше. Так у деревьев, так и у людей…» — «говорил» тогда ему Лес…
Отец Небесный… Неожиданно разведчика охватил страх — самый настоящий, даже волосы на голове зашевелились, когда он представил, что означает быть последним, последним в своем роду… Хотя Дэвид говорил, будто бы у отца лет сто назад был еще один сын: если это так — могли остаться внуки, правнуки…
Ральф сосредоточился… — нет: как ни печально осознавать, но он, Михаэль Хюттнер, родившийся в 7441 году в семье Анны и Харольда Хюттнеров, являлся единственным родственником Карлоса Алонсо, а точнее Карлоса Фернандо Пабло Алонсо…
«Отец умереть, брат умереть… Онк нет сын. Отец сказать: „Онк, уходить“, отец отца сказать: „Уходить“, все сказать: „Уходить“…»
Вот тебе и раз! Ральф достал флягу и отхлебнул воды. Одно из трех: либо современное человечество забыло нечто такое, что снова «открыли» разумные обезьяны, либо оно поднялось поистине на недосягаемую высоту, либо… он просто сходил с ума… И главное — откуда народу б'буши известно о главной проблеме горожан. Как он сказал: «Трогать озылп — потом никогда не быть сын…» Разведчик тихонько засмеялся. Посмотрел на Лэрри. По иронии судьбы из всех, кто сейчас находился в башне, лишь он один мог не переживать на сей счет: прежде чем угодить в плен к горожанам, парень предусмотрительно обзавелся потомством, что же касалось остальных, то увы… Кстати, теперь Ральф не сомневался: несмотря на угрозы шамана, Онк, конечно же, уйдет с людьми: пока гигант жив, у него есть шансы на продолжение рода, и он непременно постарается их использовать.
Глава 9
Загадка Пайлуда
Карлос уже нащупывал ногой невидимые под слоем болотной жижи каменные «гати», когда над Пайлудом разнесся хорошо знакомый каждому жителю Канды (а теперь и десантникам из отряда Алекса Майера) вой — неподражаемый жалобно-агрессивный, вой, предупреждавший о том, что на охоту вышли жутчайшие порождения Смерти. Впрочем, сейчас он не произвел такого впечатления, как если бы прозвучал, скажем, несколькими часами раньше: каратели «Sunrise» во главе со своим легендарным разведчиком были уже недосягаемы.
Пользуясь тем, что никто не видит его лица, Карлос улыбнулся. И кто бы подумал, что все настолько изменится за одни лишь сутки: ведь еще вчера утром для шлепавших сейчас за ним по пятам десантников он был «тем самым Карлосом» — «неуязвимым», «несгибаемым», «непобедимым»… — какими только идиотскими эпитетами не наградили его охочие до громких слов санрайзовские инструкторы. А вот поди ж ты, «непобедимый Карлос»-то на поверку оказался обычным старичком — слабеньким, задыхающимся после мало-мальски напряженного перехода… И вот уже все о тебе заботятся, все над тобой трясутся, боятся оставить без присмотра, чтобы не дай Бог не перенапрягся да не оступился… Ценность-то какая — прямо-таки ходячая реликвия… Тьфу!
Карлос сбил присосавшуюся было к сапогу пиявку, а заодно попытался отогнать и дурацкие мысли. «В конце концов, кто мечтал состариться, чтобы быть как все?.. Ладно, успеется еще и нагореваться и нарадоваться, надо решить главное: предупреждать или не предупреждать об особенностях острова? С одной стороны, предупрежден значит вооружен, но с другой — не усугубит ли излишняя ознакомленность ситуацию? Кто-то из десантников может, например, оказаться чересчур внушаемым… Нет, пусть уж лучше никто ничего не знает, а там и посмотрим…»
До островка добрались быстро и без приключений. Несколько раз позади, перекрывая беспрестанное кваканье лягушек, раздавался боевой клич болотных чудовищ — потом не менее громкий, но полный обиды и разочарования: по всей видимости, исторгнутый в тот момент, когда преследователи поняли, что жертва, увы, ускользнула.
Пока разведчик отдыхал на берегу, десантники разбрелись, осматривая остров.
Сейчас дежурные разведут костер — топлива здесь, в этих крохотных владениях Тайга посреди болота, сколько угодно, — и наконец можно будет высушить вымокшую за время перехода одежду. Вода на острове, пусть и пахнущая болотом, также имеется; и есть на кого охотиться: сюда изредка наведываются птицы.
Глядя на слегка покачивающиеся от ветра кроны деревьев, Карлос растянулся на траве. Хотя обретенный покой казался ненадежен и недолог, но, по крайней мере, первые двое-трое суток можно было расслабиться. Однако не тут-то было: не прошло и получаса, а к разведчику уже спешил Майер. На человека, который собирался отдохнуть и расслабиться, командир походил мало.
— Мистер Алонсо, я должен вам что-то показать.
Карлос нехотя поднялся — на приятные сюрпризы он, честно говоря, не рассчитывал — и скрепя сердце пошел за десантником.
«Что-то» оказалось большим, позеленевшим от сырости камнем. («A-а, старый знакомый…» — Валун запомнился разведчику с своего первого же посещения острова.) С одной стороны толстый зеленовато-серебристый мох был слегка поврежден.
— Посмотрите, — Майер показал на очищенную поверхность камня. — Видите?
— Вижу. — Карлос присел рядом с камнем, чтобы получше разглядеть высеченные на нем то ли картинки, то ли значки — наполовину стертые и забитые грязью.
