Не намного пережил ее и сам Галлат. Принца погубила еще одна его страсть — жажда власти. Повелитель Хеб пообещал даровать ему власть над всеми людьми, если Галлат проникнет в Белую башню. Многих людей погубил властолюбивый принц, пытавшийся вырвать из них тайну непроницаемой крепости, но в конце концов кара настигла и его. Это в Галлата ударила молния, когда он со словами: «Я приказываю тебе — откройся!» потянулся жезлом к стене…
Ребятишки, один за другим вылетали из класса, с криками неслись вниз по лестнице — никто не признал в темноте правителя Найла. Только девчушка, выходившая последней, неожиданно остановилась и, повернувшись в его сторону, низко поклонилась.
Потрясенный Найл сделал несколько шагов ей навстречу:
«Неужели эта вот пигалица…»
Ну да, именно из-за нее он, не меняя позы, и простоял здесь, на этом самом месте чуть ли не час.
В классе было гораздо светлее, и поскольку дверь сейчас открыли настежь, Найл смог наконец хорошо рассмотреть лицо девушки. Ничего особенного: худенькое, скуластое, совершенно невзрачное. Такие лица — не редкость в квартале рабов.
«Бывших…» — тут же мысленно поправился Найл.
— Можно мне войти? — спросил он вслух, указывая на опустевший класс. — Конечно, конечно, — засуетилась учительница, тщетно пытаясь еще шире открыть дверь.
Столов здесь пока что не было — только разнокалиберные, наспех починенные стулья: видимо, все, что удалось собрать в пустующих домах.
— Мой господин… Найл поморщился:
— Просто Найл, — он присел на один из стульев в первом ряду.
Солнце светило прямо в стекло, и оконный проем отпечатался на полу ярким косым четырехугольником. Края его были совершенно неподвижны, но сам огромный солнечный зайчик словно бы дымился — это струился за окном теплый весенний воздух. И хотелось вот просто так сидеть, не двигаясь, закрыв глаза…
— Ну, а как зовут тебя? — спросил Найл, жестом приглашая учительницу присесть напротив.
— Иста, мой го… На… нет, не могу! — она покраснела.
Найл осторожно вошел в ее сознание. Действительно родилась в квартале рабов, но… Это было похоже на то, как если бы он вдруг заслышал шаги и поскорей отдернул руку от книги, которую собирался почитать тайком.
«Неужели заметила… да нет, конечно же, показалось…»
Совершенная потерявшаяся от страха (или смущения), сжавшаяся в комок, девушка была просто на это не способна. Найл незаметно перевел дыхание и ободряюще улыбнулся:
— Мне понравился твой урок.
— Спасибо, — вопреки всем законам природы румянец Исты сделался еще ярче.
«Черт…» — Найл уже жалел, что вообще, сюда пришел — с другой стороны, и отступать теперь было тоже глупо.
— Слушай, я что, разве такой страшный?
Иста отчаянно затрясла головой. Даже не верилось, что это совершенно потерявшее дар речи существо было способно что-то рассказывать.
— Ладно, — Найл нетерпеливо поднялся. — Как-нибудь в другой раз.
— Нет-нет, не уходите! Пожалуйста… я… просто не каждый день приходится разговаривать с таким человеком, как вы.
— С каким же это таким? — в размышлении сесть ли ему снова или все-таки уйти Найл положил руку на спинку стула.
— Вам удалось то…
— Не надо, — остановил Найл: чего он действительно не выносил, так это когда ему льстили. — Лучше расскажи о себе.
В глазах Исты на мгновение опять промелькнул страх, но на этот раз она с собой справилась и не опустила их, как несколько минут назад.
— Что именно вы хотите узнать?
«Почему, например у тебя такие зеленые глаза…» — удовлетворенно улыбнулся про себя Найл. Строгость в голосе девушки означала, что она наконец-то полностью пришла в себя.
— Всего лишь, где ты научилась читать? — этот вопрос волновал Найла с тех самых пор, как стало ясно, что Иста родилась и вросла в квартале рабов. Однако заглянуть еще раз в ее сознание было почему-то боязно.
— Случайно. Мама несколько месяцев работала в одной семье — в городе жуков. Сыновья хозяина тогда как раз учились читать — заодно научили и меня.
— И сколько тебе было лет?
— Где-то четыре — точно не помню, — Иста пожала плечами.
— Ну а потом?
— Потом нашла в одном доме книги. Стала читать. Вот и все.
«И всего-то…»
— А где услышала легенду о Галлате и Хебе? — продолжал свой допрос Найл.
— Мама рассказала. Она любила рассказывать.
— Она знала, что ты читаешь книги?
— Конечно. Мама все понимала, а вот отец, если бы узнал, то, наверно, бы умер со страху, — Иста засмеялась.
«Час от часу не легче — семьи в квартале рабов…»
— У тебя, что же, был еще и отец?
— Да. Только он… ну в общем, он из разжалованных паучьих слуг, поэтому многое рассказывать ему было нельзя.
«Вот, значит, откуда эти твои зеленые глаза…» До Найла начало наконец доходить. Он вдруг вспомнил, как, впервые попав в квартал рабов, удивился разношерстности местных обитателей. Бок о бок с полными идиотами там жили и вполне нормальные люди, которых, по всей видимости, забраковали из-за невзрачной внешности. Ведь маленький рост и заурядное лицо в глазах смертоносцев считалось уже пороком. Ну а Иста таким образом — продукт смешения… Да, об этом стоило как следует подумать.
Найл внимательно посмотрел на девушку — она ответила ему спокойным, умным взглядом. Что-то было в ней необычное, но вот что… Однако тут Найл наконец вспомнил, из-за чего, собственно, остался.
— А знаешь, на самом деле ведь все было совсем не так, как в легенде?
— Наверно, — улыбнулась Иста. — На то она и легенда.
— А хочешь, расскажу ее тебе так, что ты увидишь все своими глазами…
— Да, — не сразу ответила Иста. На этот раз Найл толком не разглядел ее лица: солнце, которое только что светило прямо в окно класса, буквально минуту назад ушло, и в помещении заметно потемнело.
«Освещение… — снова промелькнуло в голове Найла. — Да, наверно, уже и пора…»
— Ну тогда до завтра.
— До свидания, — Иста протянула руку.
Как и предполагал Найл, у выхода из школы его ждали Зигурт и совершенно истомившаяся Нефтис. Найл даже усовестился, глянув на ее осунувшееся лицо. Только многолетняя привычка к дисциплине, видимо, не позволила служительнице без разрешения последовать за правителем, а заодно и уберегла от еще больших страданий. Если бы Нефтис знала, с кем все это время находился Найл… Любая женщина, даже такая невзрачная, как Иста, выглядела в ее глазах соперницей. К счастью, Найл вышел из школы один, живой и невредимый, и мысли Нефтис потекли совсем в ином русле.
