— Сейчас я как раз пытаюсь продумать нашу стратегию.
— Я буду молиться, — сказал Цион. Бак чуть не рассмеялся.
— Сегодня ваши молитвы привели к большим беспорядкам, — сказал он.
Сзади ответа не последовало. Бак выжимал из автобуса все, что мог. Он разогнал его более чем до восьмидесяти километров в час, что, по его предположению, составляло около пятидесяти миль в час. Автобус трясло, раскачивало и бросало из стороны в сторону, металлические детали протестующе скрежетали. Бак понимал, что если он мог видеть патрульную машину, то и его мог видеть водитель. Выключать габариты, надеясь на то, что они решат, что он съехал с дороги, не было смысла. Зато у него был, как ему казалось, шанс оторваться от погони. В темноте трудно точно оценить расстояние, которое их разделяло, но скорей всего они двигались с небольшой скоростью. Работали мигалки, и хотя Бак опережал их, он был уверен, что они гонятся за ним.
Сзади послышался голос Циона:
— Камерон, мне кажется, я имею право знать твой план? Что ты будешь делать, если они нас догонят, а это обязательно случится?
— Скажу вам только, что я не собираюсь возвращаться назад и вообще не уверен, что позволю им догнать нас.
— Откуда вам известно, что им нужно?
— Мы догадаемся, чего они хотят, если увидим того самого человека, который обыскивал автобус.
— Пожалуй, догадаемся.
— Я подам ему знак из окна и уговорю разобраться с нами в аэропорту. Нет никакого смысла ехать обратно к границе.
— Но разве он будет принимать решение?
— Я думаю, тогда мне придется оказать акт гражданского неповиновения.
— А что, если он заставит тебя съехать с дороги? Потребует, чтобы ты остановился?
— Я попытаюсь любой ценой избежать столкновения с ним, но я не остановлюсь. А если буду вынужден остановиться, то не поверну назад.
— Я поддерживаю тебя, Камерон, и буду молиться, а ты поступай так, как Бог подскажет тебе.
— Вы же знаете, что я только так и поступлю.
По предположениям Бака, они находились в тридцати километрах от аэропорта, расположенного в окрестностях Аль-Ариша. Они могли бы добраться до него эй полчаса даже в том случае, если бы ему удалось гнать автобус со скоростью около шестидесяти километров в час. За это время патрульная машина пограничников, безусловно, догнала бы их. Но к аэропорту они были гораздо ближе, чем к границе, что вселяло уверенность в том, что офицеру целесообразнее будет проследовать за ними до аэропорта, а не сопровождать назад до границы.
— Цион, мне нужна ваша помощь.
— Все, что хотите.
— Оставайтесь внизу, чтобы вас не было видно, но постарайтесь найти в сумке и передать мне мой телефон.
Бак спросил Циона, когда тот подполз к нему с телефоном в руке:
— Сколько вам лет, сэр?
— У нас это считается чрезвычайно невежливым вопросом, — ответил Цион.
— Да, но сейчас это не имеет никакого значения.
— Сорок шесть, Камерон. Почему ты спрашиваешь?
— Вы хорошо сохранились.
— Спасибо, но я занимаюсь спортом.
— Спортом? Правда?
— Что тут такого? Ты был бы удивлен, если бы узнал, как много ученых занимается спортом. Конечно, некоторые этого и не делают, но…
— Я хочу убедиться в том, что если это понадобится, то вы сможете бежать.
— Надеюсь, что до этого не дойдет, но бежать, если, потребуется, я смогу. Правда, не так быстро, как в молодости, но у меня для человека моего возраста удивительная выносливость.
— Вот это я и хотел знать.
— Напомните, чтобы я когда-нибудь задал тебе хоть какой-нибудь личный вопрос.
— Если серьезно, Цион, то я ведь не обидел вас? Бак ощутил внезапный прилив теплоты. Раввин захихикал:
— О, друг мой! Ты только подумай, чем меня сейчас можно обидеть?
— Цион, лучше вернитесь на свое место. Посмотрите, сколько там у нас осталось бензина?
— Счетчик прямо перед тобой, Камерон. Лучше ты мне скажи.
— Нет, я имею в виду, в канистрах.
— Я проверю, но, пока нас преследуют, у нас точно не будет времени, чтобы наполнить бак. Что ты задумал?
— Почему вы задаете так много вопросов?
— Потому что для меня это школа, а я — ученик. В любом случае, мы участвуем в этом вместе, разве не так?
— Позвольте вам подсказать. Пока вы будете вынимать пробки из этих канистр, чтобы сказать мне, сколько там осталось, я проверю прикуриватель на приборной доске.
— Камерон, прикуриватели — это первое, что ломается в старых автомобилях, так ведь?
— Будем надеется, что нет. Так лучше для нас самих.
Зазвонил телефон Бака. Сильно удивленный, он включил его:
— Бак слушает.
— Бак! Это Хлоя!
— Хлоя! Я не могу говорить с тобой сейчас. Поверь мне и не спрашивай ни о чем. Все в порядке, но, пожалуйста, попроси кого-нибудь молиться и молиться именно сейчас. И послушай, в Интернете или где-нибудь еще, найди телефонный номер аэропорта Аль
Ариш, к югу от сектора Газа в Средиземноморским регионе на полуострове Синай. Попроси Кена Ритца, который должен там ждать, и скажи, чтобы он перезвонил мне по этому номеру.
— Но Бак…
— Это вопрос жизни и смерти!
— Позвони мне, как только ты будешь в безопасности!
— Обещаю!
Бак закрыл крышку телефона и услышал, как сзади раздался голос Циона:
— Камерон, не намерен ли ты взорвать этот автобус?
— Вы ведь ученый, Цион, не так ли? — спросил Бак.
— Я надеюсь, что ты подождешь, пока мы доберемся до аэропорта. Конечно, на горящем автобусе мы туда поспеем быстрее, но тогда твоему приятелю пилоту придется вывозить в Штаты наши останки.
* * *
— Хлоя, все нормально, — сказал Рейфорд, — я уже давно перестал пытаться уснуть и собираюсь почитать. Хлоя передала ему странный разговор с Баком.
— Не теряй времени на поиски в Интернете, — сказал Рейфорд, — у меня есть справочник по всем этим телефонным номерам. Не вешай трубку.
— Папа, — сказала она, — тебе все равно оттуда звонить ближе. Выполни просьбу Бака вместо меня.
— Я сам с удовольствием бы туда слетал, если бы мой самолет был поменьше.
— Папа, нет необходимости в том, чтобы вы оба одновременно подвергали свои жизни опасности.
— Хлоя, это мы делаем каждый день.
— Папа, лучше поторопись.
* * *
Бак предполагал, что патрульная машина находилась от него меньше чем в полумиле. Автобус накренился, когда он до упора вдавил педаль газа в пол, а рулевое колесо рвалось и скакало у него в руках. И хотя стрелки приборов все еще показывали нормальное состояние, Бак знал, что перегрев радиатора это всего лишь вопрос времени.
